Аристотель — краткая биография.

Аристотеля — знаменитого древнегреческого ученого, философа, основателя перипатетической школы, одного из любимых учеников Платона, воспитателя Александра Македонского — нередко называют Стагиритом, ведь в 384 до н. э. он появился на свет именно в городе Стагир, греческой колонии в Халкиде. Ему довелось родиться в семье людей, имеющих благородное происхождение. Отец Аристотеля был потомственным лекарем, служил при царском дворе врачом, и именно от него сын узнавал азы философии и искусства врачевания. Детские годы Аристотеля проходили при дворе, он был хорошо знаком со своим ровесником, сыном царя Аминты III — Филиппом, который спустя годы сам стал правителем и отцом Александра Македонского.

В 369 году до н. э. Аристотель стал круглым сиротой. Заботу о подростке взял на себя его родственник Проксен. Опекун поощрял любознательность воспитанника, содействовал его образованию, не жалел денег на покупку книг, которые по тем временам были очень дорогим удовольствием — благо, оставшееся от родителей состояние это позволяло. Ум юноши пленяли дошедшие до их местности рассказы о мудрецах Платоне и Сократе, и юный Аристотель усердно занимался, чтобы, попав в Афины, не прослыть невеждой.

В 367 или 366 году до н. э. Аристотель прибыл в Афины, но, к своему великому разочарованию, не застал там Платона: тот на три года отбыл на Сицилию. Молодой философ даром времени не терял, а погрузился в изучение его трудов, попутно знакомясь и с другими направлениями. Возможно, именно это обстоятельство повлияло на формирование воззрений, отличных от взглядов наставника. Пребывание в Академии Платона продлилось почти два десятка лет. Аристотель оказался учеником на редкость талантливым, наставник высоко ценил его умственные достоинства, хотя репутация его подопечного была неоднозначной и не совсем соответствовала представлению афинян об истинных философах. Аристотель не лишал себя земных удовольствий, не терпел ограничений, и Платон говаривал, что его необходимо «держать в узде».

Аристотель был для него одним из любимых учеников, из тех, в кого вкладывают душу; между ними существовали дружеские отношения. В адрес Аристотеля звучало множество обвинений в черной неблагодарности. Однако, полемизируя с другом-наставником, он всегда высказывался о Платоне исключительно уважительно. О глубоком почтении может свидетельствовать и тот факт, что, имея сформированную, цельную систему воззрений, а значит, и предпосылки для открытия собственной школы, Аристотель не сделал этого при жизни Платона, ограничиваясь преподаванием риторики.

Примерно в 347 г. до н. э. великий наставник умер, и место главы Академии занял его племянник, наследник имущества Спевсип. Оказавшись в числе недовольных, Аристотель покинул Афины и отправился в Малую Азию, город Ассос: его пригласил туда погостить тиран Гермий, также ученик Платоновской Академии. В 345 г. до н. э. Гермий, активно выступавший против персидского ига, был предан и убит, и Аристотелю пришлось спешно покинуть покинуть Ассос. Вместе с ним спасалась и молоденькая родственница Гермия — Пифиада, на которой он вскоре женился. Прибежище они нашли на острове Лесбос, в городе Митилена: туда пара попала благодаря помощнику и другу философа. Именно там Аристотеля застало событие, с которого в его биографии начался новый этап — македонский царь Филипп предложил ему стать наставником, воспитателем сына Александра, тогда 13-летнего подростка.

Аристотель выполнял эту миссию приблизительно в период с 343 — 340 г. до н. э., и его влияние на образ мыслей, характер человека, прославившегося на весь мир, было огромным. Александру Македонскому приписывают следующее высказывание: «Я чту Аристотеля наравне со своим отцом, так как если отцу я обязан жизнью, то Аристотелю — тем, что дает ей цену». После того как молодой царь вступил на престол, его бывший наставник пробыл рядом с ним несколько лет. Есть версии, что философ был его спутником в первых далеких походах.

В 335 г. до н. э. 50-летний Аристотель, оставив с Александром Каллисфена – племянника, философа, отправился в Афины, где основал Ликей — собственную школу. Название «перипатетическая» она получила от слова «перипатос», что означало крытую галерею вокруг двора или же прогулку. Таким образом, оно характеризовало либо место занятий, либо манеру наставника излагать информацию, прогуливаясь взад-вперед. С утра с ним занимался науками узкий круг посвященных, а после обеда внимать философу могли все желающие, новички. Ликейский период является крайне важным этапом биографии Аристотеля: именно тогда была написана большая часть трудов, результатом исследований становились открытия, во многом определившие развитие мировой науки.

Погруженный в мир науки, Аристотель был очень далек от политики, но в 323 г. до н. э., после смерти Александра Македонского, по стране прокатилась волна антимакедонских репрессий, и над философом сгустились тучи. Найдя достаточно формальный повод, ему предъявили обвинение в кощунстве, неуважении к богам. Понимая, что предстоящий суд не будет объективным, Аристотель в 322 г. до н. э. оставляет Ликей и отбывает с группой учеников в Халкиду. Остров Эвбей становится его последним пристанищем: наследственная болезнь желудка прервала жизнь 62-летнего философа.

Наиболее известными его трудами считаются «Метафизика», «Физика», «Политика», «Поэтика» и др. – наследие Аристотеля Стагирита очень обширно. Его причисляют к самым влиятельным диалектикам древнего мира, считают основоположником формальной логики. Философская система Аристотеля затрагивала самые разные аспекты развития человечества, во многом повлияла на дальнейшее развитие научного мышления; созданный им понятийный аппарат не утратил актуальности до сих пор.

Создатель философских оснований науки. К 2400-летию со дня рождения Аристотеля

В 2016 г. исполнилось 2400 лет со дня рождения Аристотеля – гениального древнегреческого философа и ученого, вклад которого в развитие человеческой цивилизации невозможно переоценить. Логика, физика, биология, политология, социология, правоведение, педагогика, психология, этика, эстетика – вот неполный перечень наук, история которых начинается с трудов Аристотеля.

Жизненный путь Аристотеля

Аристотель (Αριστοτέλης) родился в 384 г. до н.э. в городе Стагире. Его отец, Никомах, был врачом при дворе македонского царя Аминты III, где сын с детства общался со своим сверстником, будущим царем Филиппом II. Отец дал сыну некоторые медицинские знания и, очевидно, привил интерес к изучению живой природы. В 15-летнем возрасте Аристотель потерял родителей, и его воспитывал дядя по матери Проксен из Атарнея. В возрасте 17 лет Аристотель уехал в Афины, где поступил в Академию – философскую школу Платона. В Академии Аристотель пребывал 20 лет, сначала как слушатель, а затем как преподаватель риторики. Он на всю жизнь сохранил глубокое уважение к учителю и писал, что дурной человек не должен сметь даже хвалить Платона.

В 347 г. до н. э., после смерти Платона, Академию возглавил его племянник Спевсипп. Аристотель вместе с другом Ксенократом покинул Афины и переселился в город Ассос в Малой Азии. Этот город незадолго до того был основан Гермием – правителем Атарнея, бывшим слушателем школы Платона. Аристотель женился на племяннице (и приемной дочерью) Гермия – Пифиада. Через три года Гермий был убит. Аристотель с женой переселился на остров Лесбос, в город Митилену, куда его пригласил друг Теофраст, уроженец тех мест.

В 343 или 342 г. до н.э. Аристотель получил приглашение Филиппа II стать воспитателем его сына Александра, которому исполнилось тринадцать лет. Аристотель переселился в царскую резиденцию Пеллу, а затем – в Миезу. Он преподавал Александру историю Греции и Персии, географию, политику, поэзию, прежде всего произведения Гомера. Впоследствии Александр Македонский говорил, что от отца он получил жизнь, а от Аристотеля то, что придает ей ценность.

В 338 г. до н. состоялась битва при Херонее, следствием которой стало утверждение власти Филиппа II над всей Грецией. В 336 г. до н.э. Филипп II был убит, Александр стал царем, а Аристотель вернулся в Афины. При содействии своего друга Антипатра, которого Александр Македонский назначил наместником Балкан, он открыл свою философскую школу, известную как Ликей, или перипатетическая. Судя по широте научных интересов Аристотеля, Ликей можно считать университетом, причем исследовательским. Аристотель привлекал слушателей к сбору фактического материала, который использовал в своих работах. Так, при написании «Политики» использованы данные по государственному устройству 158 древнегреческих полисов, которые, разумеется, собирали многие. Ряд известных работ Аристотеля является отредактированными записями его лекций.

После смерти Александра Македонского в 323 г. до н. э. в Афинах произошло антимакедонское восстание. «Македонофила» Аристотеля обвинили в неуважительном отношении к богам (как в свое время Сократа). Он не стал дожидаться суда, передал руководство Ликеем Теофрасту и переселился в город Халкиду (остров Эвбея), чтобы, по его словам, не дать афинянам во второй раз совершить преступление против философии (намек на смертный приговор Сократу). Там Аристотель через год умер от застарелой болезни желудка.

Произведения Аристотеля

Произведения Аристотеля охватывают почти все тогдашние научные (философские) знания. Известны его трактаты разделяют на восемь групп.

1. Логические трактаты: «Аналитика первая», «Аналитика вторая», «Топика», «Категории», «Об истолковании», «Опровержение софизмов».

2. Трактаты по «первой философии», собранные в книге, которая известна под названием «Метафизика».

3. Физические трактаты: «Физика», «О небе», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологика».

4. Биологические трактаты: «История животных», «О частях животных», «О возникновении животных», «О движении животных».

5. Психологические трактаты: «О душе» и так называемые «Малые труды по естествознанию» («О памяти и воспоминания», «О сне», «О бессоннице», «О жизни и смерти», «О дыхание» и др.).

6. Этические трактаты: «Никомахова этика», «Эвдемова этика», «Большая этика».

7. Политико-экономические трактаты: «Политика», «Экономика», «Афинская полития».

8. Трактаты об искусстве, поэзии и риторике: «Риторика» и «Поэтика».

Сам Аристотель различал три вида знания и соответствующих наук и искусств: теоретическое (умозрительное), практическое и поэтическое, или творческое. Цель теоретического знания – истина, знание ради знания, практического – достижение практической цели, поэтического – произведение, изделие. К теоретическому знанию относится «первая философия», физика (естествознание) и математика; к практическому знанию – этика, политика, экономика; к поэтическому – риторика, поэтика, а также все ремесла.

Логические трактаты Аристотель не включал в состав философии (науки). По его мнению, они давали орудия, с помощью которых создается наука. Эти трактаты его ученики назвали «Органон» (орудие).

Следует сказать, что до нас дошли далеко не все труды Аристотеля. Античные авторы приводят списки из десятков и даже сотен его произведений.

Особенности философии Аристотеля

В своих трудах Аристотель подвел итоги более чем двухсотлетнего периода развития древнегреческой философии и дал свое решение всех главных проблем этой философии, касающихся познания природы, общества, мышления, над которыми размышляло не одно поколение философов.

Как известно, первые философы, которых называют физиками, или фисиологами (Фалес, Анаксимен, Анаксимандр), рассуждали о том, как устроен мир, из чего состоят вещи, почему они различные и как они изменяются. Впоследствии философы задумались над проблемами познания мира, в том числе над такой: если в мире все изменяется, то как можно познать то, что каждое мгновение другое? Сократ учил, что главное для человека – знать не то, как устроен мир, а в чем его благо. Он начал исследовать сам процесс познания и доказывать необходимость определения общих понятий, утверждал, что отличить хороший поступок от плохого можно только в тому случае, если известно, что такое благо. Платон, соглашаясь с мнением Парменида, что человек может познавать только то, что неизменно утверждал, что неизменное и вечное – это идеи, идеальные бестелесные образы (эйдосы), которые вечно пребывают в высшем мире и образуют реальные вещи, соединяясь с материей. Он считал, что человек познает идеи потому, что его душа до рождения находилась в мире идей, а теперь, когда видит те или иные вещи, вспоминает (узнает) те эйдосы, которые созерцала там.

Аристотель отрицал существование идей вне вещей. Он считал, что идеи (которые он назвал формами) находятся в реальных предметах, и для их познания необходимо не созерцать, пытаясь что-то вспомнить, а изучать отдельные вещи и искать в них общее. Это различие взглядов Аристотеля и Платона наглядно отразил Рафаэль Санти на фреске «Афинская школа» (ее копия имеется в холле 7-го корпуса): изображенный там Платон показывает пальцем на небо, а Аристотель жестом широко раскрытой руки пытается привлечь его внимание к окружающему миру.

В своей первой философии Аристотель всесторонне обсудил сущность познания, а в своих логических трактатах создал средства для поиска и доказательства истины. Тем самым он заложил философские основы науки, на которых основывалось ее дальнейшее развитие на протяжении многих веков.

Что ценное можно найти в философии Аристотеля сегодня

Не следует думать, что почти два с половиной тысячелетия, которые отдаляют нас от Аристотеля, сделали его философию непригодной для осмысления проблем современной науки. Евклид только на 60 лет ближе к нам во времени, чем Аристотель, но именно его геометрия (а не новейшие неевклидовы) применяется на практике.

Много ценного для ученых имеется в книге Аристотеля «Метафизика», которая содержит учение об началах и причинах всего сущего. В ней, по сути, изложена метатеория физики (естествознания), которая включает и общую теорию природы, и теорию познания. Там обсуждаются наиболее общие понятия, которыми оперирует наука: материя и форма (из которых, по Аристотелю, состоят все вещи), причины вещей (материальная, формальная, действующая и конечная), виды движений (т.е. изменений вообще), элементы и др.

«Метафизика» Аристотеля, вместе с его логическими трактатами, была философской первоосновой работ основателей классического естествознания, в частности, работы И.Ньютона «Математические начала натуральной философии». Незнанием философии Аристотеля обусловлена, видимо, вся критика в адрес Ньютона. К примеру, многие видят существенный недостаток небесной механики Ньютона в том, что она не дает объяснения причины всемирного тяготения. Эти критики не понимают, что слово «математические» в названии книги Ньютона означает: труд содержит формальную (математическую) теорию движений небесных тел (т.е. математическое описание) и не претендует на объяснение этих движений. Объяснение дает материальная теория. Классическая термодинамика – формальная теория тепловых явлений, кинетическая теория газов – материальная теория. Электродинамика Ампера – формальная теория электромагнитных явлений, теория Максвелла – материальная. Формальная теория – это лишь первый шаг в изучении явлений. Физики ХХ в. этого, похоже, не знали. Они много лет создавали формальные теории элементарных частиц, сталкивались с множеством проблем и пытались решать их путем усовершенствования формализма, вместо того, чтобы создавать и развивать материальные теории.

Ученым следует знать общие принципы научных исследований, с изложения которых начинается работа Аристотеля «Физика».

«Так как знание, и [в том числе] научное познание, возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины и элементы, путем их уяснения (ведь мы тогда уверены, что знаем ту или иную вещь, когда уясняем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов), то ясно, что и в науке о природе надо попытаться определить прежде всего то, что относится к началам. Естественный путь к этому ведет от более понятного и явного для нас к более явному и понятному по природе… Поэтому необходимо продвигаться именно таким образом: от менее явного по природе, а для нас более явного, к более явному и понятному по природе. Для нас же в первую очередь ясны и явны скорее слитные [вещи], и уж затем из них путем их расчленения становятся известными элементы и начала. Поэтому надо идти от вещей, [воспринимаемых] в общем, к их составным частям…».

Именно таким образом происходило изучение природы на протяжении веков. Ученые описывали явные и цельные вещи (предметы, явления), затем их сравнивали, классифицировали, анализировали, искали их элементы, причины, начала. В таком же порядке – перечень явлений, их классификация, анализ, законы явлений – излагали результаты изучения природы в курсах физики – от «Системы мира» в «Началах» Ньютона до учебников, изданных в начале ХХ века. Современные авторы начинают курсы физики с изложения законов, а явления приводят в качестве иллюстрации их истинности. При таком изложении у студентов воспитывается догматическое отношение к существующим теориям, что препятствует развитию науки.

У Аристотеля можно найти и ответ на вопрос: как развивать науку? В его работе «Топика» описан метод развития науки, известный сегодня как гипотетико-дедуктивный.

Там сказано: «Доказательство имеется тогда, когда умозаключение строится из истинных и первых [положений] или из таких, знание о которых берет свое начало от тех или иных первых и истинных [положений]. Диалектическое же умозаключение – это то, которое строится из правдоподобных [положений]…. Далее сказано, что диалектическое умозаключение является полезным «для [познания] первых [начал] всякой науки».

«Ибо исходя из начал, свойственных лишь данной науке, нельзя говорить что-нибудь о тех началах, поскольку они первые начала для всех наук. Поэтому их необходимо разбирать на основании правдоподобных положений в каждом отдельном случае, а это и есть [задача], свойственная диалектике или наиболее близкая ей. Ибо, будучи способом исследования, она прокладывает путь к началам всех учений». Более подробно см. книгу: Джохадзе Д.В. «Диалектика Аристотеля».

На мой взгляд, важное значение для физики имеют и аристотелевские категории: сущность, количество, качество, отношение, место, время, обладание, положение, действие, страдание. Их роль в научном познании можно проиллюстрировать следующим примером.

Приступив к изучению тепловых явлений, физики XVIII века на основании известных им фактов сделали вывод, что теплота – определенная субстанция (сущность). С этим, кстати, связаны термины: «теплоемкость», «тепловой поток», «высокая и низкая температура», «скрытая теплота». Когда в XIX в. было доказано, что теплота возникает и исчезает, физики пришли к выводу, что теплота – качество, ведь субстанция не может возникать и исчезать. Поскольку установили, что теплота превращается в механическое движение видимых тел и возникает из механического движения, сделали вывод, что теплота является механическим движением невидимых частиц вещества. Исходя из нового представления о теплоте, начали исследования, результатом которых стало создание кинетической теории газов, а впоследствии – статистической физики. Думаю, многие проблемы в области исследований элементарных частиц не решаются в течение десятилетий потому, что физики до сих пор не рассмотрели вопрос: чем являются эти частицы – сущностями (субстанциями) или качествами, а если качествами, то качествами какой субстанции

Напоследок хочу заметить, что, на мой взгляд, существующие курсы философии и физики дают ненадлежащее представление о философии Аристотеля и ее значении для науки. В курсах философии его философию преподают как один из ранних и пройденных этапов развития философии. В курсах физики пишут почти исключительно об ошибочных взглядах Аристотеля на те или иные явления и не указывают, что его работы является философским основанием этой науки. Полагаю, философия Аристотеля, которая лежит в основе основ науки, заслуживает должного уважения и надлежащего изучения. Тем же, кто пожелает ознакомиться с ней самостоятельно, могу порекомендовать две замечательные книги: Трубецкой С.Н. «Курс истории древней философии» (есть ряд изданий), и «Лекции профессора А.И.Введенского по истории древней философии» (1912).

Владимир Игнатович

Авантюры и подозрительные сделки — биография греческого миллиардера Аристотеля Онассиса

Аристотель Онассис благодаря активности и деловой хватке смог получить и богатство, и влияние. Среди его пассий числились известнейшие женщины того времени, а роскошные имения и яхты до сих пор попадают в различные рейтинги. При этом многие продолжают обсуждать законность его сделок и настоящее происхождение богатства, часто выдвигая неоднозначные версии.

Ранние годы Аристотеля Онассиса

Аристотель Онассис родился в 1906 году в Турции, в Измире (раньше это был греческий город Смирна). Отец Аристотеля Сократ имел процветающий табачный бизнес. О матери будущего предпринимателя известно лишь то, что ее звали Пенелопа и она рано умерла.

Аристотель, похоже, не был покладистым ребенком и из-за своего поведения сменил несколько школ. С детства ему нравилась «Одиссея» Гомера: его завораживала хитрость главного героя и необычайные морские приключения. Юному Онассису приписывают всевозможные проделки, вплоть до эксгибиционизма, но вряд ли найдется достоверный источник, который сможет это подтвердить.

Сложности в семье Онассиса появились после событий 1919 года, когда контроль над Смирной перешел к Греции, что, похоже было положительно воспринято местной диаспорой. Несмотря на распространенные сведения об обратном, эти изменения не были просто захватом. Турция проиграла Первую мировую войну, и Смирна отошла Греции по международному договору. Долго это не продлилось в основном из-за активных националистических движений в Турции.

В 1922 году турки вернули контроль над городом и начали репрессии против жителей. Сократ Онассис был обвинен в сговоре с греческими оккупантами и отправился в тюрьму. Аристотель понял, что ситуация выглядит угрожающей для его семьи (Сократ повторно женился и имел детей) и убедил всех, что нужно бежать в Грецию. Сам он смог провезти через границу крупную сумму денег, привязав купюры к ноге.

По другой версии, Аристотель, используя оставшиеся деньги, подкупил трибунал и добился освобождения отца. Затем он договорился с американским консулом, который за определенную сумму помог семейству бежать. Часто встречаются мнения, что Онассис организовал побег отца из лагеря, а чтобы спасти его от расстрела, согласился некоторое время сожительствовать с турецким офицером. Последняя версия встречается в нескольких вариантах и активно оспаривается.

В любом случае в 1923 году будущий предприниматель оказался в Греции, но надолго там не задержался. По популярной версии, вся семья решила, что Аристотелю лучше начать новую жизнь в другой стране, и для этого была избрана Аргентина. Также есть сведения, что Аристотель попросту начал часто ссориться с отцом и не был согласен жить под его властью.

В 1923 году Онассис отправился в Буэнос-Айрес, имея в кармане около $ 250. Адаптироваться в новой стране было нелегко, но Аристотель умел подстроиться к любой ситуации. В столице Аргентины он успел поработать посудомойщиком и подсобником на стройке, а также торговал фруктами.

Немного позже Онассис нашел неплохую вакансию электромонтажника в британской компании United River Plate. Чтобы получить эту работу, он навел справки и узнал, что местный глава URP раньше работал в греческих Салониках. Онассис на собеседовании указал, что он из этого города, и получил преимущество. Также ему пришлось добавить себе шесть лет. Этой работой он не ограничился и позже получил еще и должность телефонного оператора. Есть версия, что он сочетал оба места или же работал оператором ночью и торговал днем. Часть источников склонна считать, что он был еще и диспетчером в порту.

Онассис тогда спал по четыре часа в сутки, но зато, слушая телефонные разговоры, отлично выучил английский язык, который до того знал плохо. Есть версия, что будучи оператором он продавал подслушанные секреты (среди покупателей называют даже местную мафию), но явных доказательств этому, естественно, нет. Согласно этой же версии он подслушивал деловые разговоры и использовал эту информацию для своих сделок.

Есть по меньшей мере два варианта того, что было дальше. По первому из них, Онассис смог оказать помощь одному из руководителей табачной компании Хуану Гаона. Последний будто бы предложил Аристотелю интересную сделку: тот должен был привезти в Аргентину несколько видов европейского табака, которого не было на местном рынке, и получить за это хорошую компенсацию. Аристотель связался с отцом и попросил отправить ему требуемую продукцию. Все прошло успешно, и Гаона начал постоянно делать заказы Онассису.

По другой версии, Аристотель сам обратил внимание на то, что в Аргентине дефицит европейского табака, и попросил отца отправить ему несколько видов в качестве пробников. С ними Онассис стал ходить по табачным фирмам, предлагая свой товар. В конце концов ему удалось убедить главу одной из них, того самого Гаона. Первый заказ был на 10 тысяч, а дальше суммы стали неуклонно расти.

Какой бы ни была правда, итог один — Онассис отлично зарабатывал и вскоре создал компанию по импорту табака. До 1925 года он не оставлял работу телефонного оператора — похоже, это и породило путаницу, из-за которой некоторые источники считают, что Аристотель создал свой бизнес в этом году.

В 1925 году Онассис действительно вплотную занялся компанией, но не открыл бизнес, а расширил, за сравнительно небольшие деньги купив оборудование и создав свое производство сигарет. На первых порах он продавал всего две марки: Osman и Primeros. Компания не ограничивалась Аргентиной и активно работала на импорт и экспорт.

В Аргентине главными покупателями сигарет Онассиса были женщины. Много времени уделялось внешнему виду продукции: упаковка была яркой и сделана так, что не отличалась от известных брендов. Рабочих на предприятии было мало, и получали они гроши. С Онассисом работали два его кузена, Коста и Никос Конианидесы.

Судя по всему, конкурентов Онассис жестко устранял. Часть источников утверждают, что Аристотель применял шантаж и подкуп властей, а также использовал названия известных брендов, чтобы стать главным игроком на рынке.

Как бы то ни было, в 1929 году состояние эмигранта достигло миллиона долларов. Однако вскоре стало известно, что налогообложение за импорт товаров из государств, не имеющих торгового договора с Грецией, вырастет на 1000%. Для компании, построенной на экспортно-импортных операциях, это грозило гибелью.

Онассис через одного из своих друзей, Коста Гратсоса, вышел на греческого премьер-министра и затеял с ним переписку. Дальше он провел несколько встреч с министром иностранных дел и добился подписания необходимого торгового соглашения, а немного позже получил должность генерального консула в Аргентине. Большая часть источников говорят, что такого успеха он добился при помощи взяток.

По другой версии, члены правительства Греции не приняли к рассмотрению меморандум Онассиса, но оценили способности и активность своего соотечественника и предложили ему должность консула. Также есть предположение, что греки, пораженные успехом Онассиса и его влиянием на местную диаспору, сами предложили Онассису провести переговоры и заключить торговый договор с Аргентиной, а позже его сделали консулом в этой стране.

Есть разные данные о том, какую конкретно должность получил Онассис. Его часто называют просто консулом, вице-консулом и генеральным консулом, а время вступления в должность колеблется с 1928 по 1931 год. Вполне вероятно, что Онассис успел сменить несколько должностей.

Не все считают, что Онассис получил должность благодаря искренней оценке его заслуг, — называют вариант с простой покупкой государственной должности. Читая об Онассисе, всегда находишь упоминания о каких-то махинациях или обманах, но реальных доказательств в большинстве случаев нет. Например, часто говорится, что на первых порах Онассис импортировал не только табак, но и опиум.

Создание флота. Начало морских грузовых перевозок

В начале 1930-х годов в мире продолжалась Великая депрессия, многие предприниматели разорялись, но Онассис чувствовал себя отлично. У него была другая проблема: сигаретный бизнес казался ему непрестижным, и он решил вложить деньги в то, что будет более благосклонно восприниматься обществом. Великая депрессия помогла ему в новом начинании: в это время упали в цене корабли.

В 1932 году, захватив с собой около $600 тысяч, Онассис отправился в Лондон, где приобрел за $120 тысяч шесть канадских сухогрузов — раньше они обошлись бы ему в $12 млн. Два судна предприниматель назвал в честь своих родителей.

Предыдущие владельцы кораблей хотели продать только два из них, но Онассис каким-то образом сумел их убедить. Команду он нанимал очень экономно, торгуясь чуть-ли не с каждым отдельным человеком. Новая компания открыла офисы в Лондоне и Буэнос-Айресе. Приобретенные шесть кораблей не были первыми в бизнесе Онассиса — к моменту их покупки он уже владел небольшим судном под названием Mara Protopapas.

Занявшись судоперевозками, Онассис сразу понял, что выгоднее ходить под флагами определенных стран, поэтому зарегистрировал свои корабли в Панаме — с тех пор это стало традицией для некоторых компаний, работающих в этой отрасли. Также он регистрировал корабли в Аргентине и других государствах, где было меньше бумажной волокиты, а законодательство предоставляло судовладельцам различные бонусы.

В 1935 году Онассис заплатил за постройку нефтяного танкера Ariston с водоизмещением 15 тонн. Строился он в Швеции — по слухам, на верфи, которая принадлежала семье новой пассии Онассиса Ингеборги Дедихен. За Ariston последовало еще два подобных танкера.

В 1939 году в распоряжении Онассиса был достаточно большой флот, а потребность в новых кораблях заставила его обзавестись верфью, построенной в шведском Гетерборге. Предприниматель отлично зарабатывал на перевозке нефти в Японию, которая в конце 1930-х годов воевала и очень нуждалась в этом ресурсе.

Вторая мировая война не очень испортила бизнес Онассиса. Конечно, бежать из бомбардируемого немецкой авиацией Лондона в США не было весело, зато там он нашел применение своим судам. Три из них он сдал правительству США за $250 тысяч в год, а остальная часть флота или простаивала в портах, или занималась поставками. Есть версии, что Онассис сотрудничал и с Германией, и как раз поэтому за войну не потерял ни одного корабля. Правительство США обратило внимание на такую избирательность немецких подлодок, но расследование ФБР вину Онассиса не доказало.

После окончания войны американское правительство выставило на продажу сотню списанных кораблей Liberty, предложив внушительные скидки гражданам США. Онассису бонусы не светили, но он приобрел 16 кораблей за реальную цену, взяв $8 млн в кредит. Переговоры с National City Bank затянулись — главным образом из-за желания предпринимателя получить заем на 10 лет. В итоге банк дал кредит не более чем на год под залог контрактов на перевозку для этих кораблей. Аристотель получал не всю сумму, а только половину.

С выставленными на продажу танкерами ситуация была сложнее. Стоимость одного из них составляла $1,5 млн, и продавали их только гражданам США. Чтобы осуществить покупку, Онассис пошел на ухищрение. Его усилиями появилась американская компания US Petroleum, которая вполне законно приобрела четыре танкера Т2, после чего Онассис анонимно скупил ее акции. Он увеличил свой флот, но не остановился на этом, стремясь нарастить в первую очередь количество танкеров.

В 1946 году Онассис женился на американке Тине Ливанос. Есть версия, что корабли, которые продавали только гражданам США, Онассис попросту приобретал на имя жены. Власти пытались оспаривать покупки, но предприниматель решил этот вопрос с помощью подкупов и обещаний.

Главной целью предпринимателя в конце 1940-х годов стала реализация давней мечты — создать большой танкерный флот. Похоже, Онассису не хватало своих денег, и он попытался взять заем, но получил отказ. Безвыходная на первый взгляд ситуация для него стала лишь небольшим затруднением. Бизнесмен наладил отношения с владельцами крупной нефтяной компании Socony Oil и заключил с ними договор на перевозку нефти, хотя самих танкеров у него еще не было.

Для нефтяных компаний соглашение было отличным: Онассис обещал весь период контракта самостоятельно покрывать простой и ремонтные работы продолжительностью до трех месяцев (работы, длившиеся дольше трех месяцев, покрывали страховые компании). После Socony Oil предприниматель заключил еще несколько подобных договоров с крупными компаниями.

Затем он отправился в банк и получил кредит, но на этот раз уже с реальными договорами на руках, поэтому сумма выросла до $40 млн. Так Онассис получил необходимые деньги и контракты, не вложив ни доллара из своего кармана. В 1950-х годах его флот составлял уже около 70 кораблей.

Новые проекты. Китобойный бизнес и авиаперевозки

Судоперевозки были не единственным занятием Онассиса в 1950-е годы. В 1951 году он вместе с бизнесом переехал в Монако — главным образом из-за выгодного налогового законодательства княжества.

Аристотелю было неинтересно переезжать на новую территорию, не имея там собственности, и он приобрел 52% Societe des Bains de Mer — одной из старейших курортных организаций мира, которой принадлежат элитные отели, пляжи, рестораны и другие развлекательные заведения в Монако. Онассиса прозвали «некоронованным князем Монако»: значительная часть страны оказалась в его руках.

Сделка разозлила настоящего князя Монако Ренье. Они с предпринимателем по-разному представляли себе развитие инфраструктуры княжества: Ренье хотел строить курорт для среднего класса, а Онассис — для богатых людей. В итоге Ренье вынудил Аристотеля продать акции в SBM, предварительно хитрым маневром размыв его долю. К этому времени предприниматель вложил деньги в строительство вилл, отелей и шикарных клубов, превратив княжество в популярное место для дорогого отдыха.

В конце 1940-х годов Онассис решил оценить состояние верфей в Гамбурге, где до войны заказывал супертанкеры. Потсдамские соглашения жестко ограничивали тоннаж немецких кораблей, но нашлась лазейка: Германия могла увеличить число китобойных суден и переделывать для этой цели другие корабли. На них ограничения не распространялись. Этим и решил воспользоваться Онассис, создав компанию Olympic Whaling.

В 1950 году танкер T2 Herman Whiton был переоборудован и стал одним из крупнейших китобойных суден в мире, получив новое имя — Olympic Challenger. Команду предприниматель подобрал специфическую: начиная с норвежского капитана, который до того сотрудничал с нацистами, и заканчивая бывшими артиллеристами.

Это был не единственный китобоец предпринимателя — его флот насчитывал 18 кораблей, и каждый из них обеспечивал отличную прибыль, учитывая рост цен на китовый жир. Экипажи Онассиса часто действовали незаконно, почти не обращая внимание на установленные международным законодательством нормы и уничтожая китов вне зависимости от возраста и вида.

Закончилось это плачевно: в 1954 году корабли Онассиса были обстреляны флотом Перу. Общественность осудила это нападение, но виновен был сам Онассис и его капитаны. Жестокая охота привела к тому, что количество китов в обычных ареалах обитания сократилось, а из оставшихся животных многие мигрировали в воды Перу. Китобои не остановились и продолжили охотиться, нарушив границы другого государства.

После обстрела военный флот Перу арестовал пять судов Онассиса и отправил в тюрьму их команды. Для репутации предпринимателя это был удар, но сам он не пострадал: судно, на котором находился он, не нарушал границу, а остальные были благоразумно застрахованы.

В 1956 году Онассис за $8,5 млн продал китобойные суда японцам и создал организацию по защите морской фауны. При этом, начиная бизнес, Онассис отмечал, что киты существуют для того, чтобы на них охотились.

В 1954 году Онассис едва не положил конец американской монополии по экспорту нефти из Саудовской Аравии. Тогда в регионе действовала совместная Американо-Арабская нефтяная компания. Короля Сауда IV раздражали постоянные забастовки и сложности во взаимоотношениях с американцами, и Онассис воспользовался ситуацией. Он начал переговоры с королем и едва не добился выгодного соглашения на транспортировку нефти.

Правда, до подписания бумаг дело не дошло: быстро отреагировало американское правительство. ФБР, которое до того момента не обращало внимания на Онассиса, провело расследование и приписало предпринимателю нарушение закона США при применении режима « удобных флагов». Онассису пришлось выплатить $7 млн штрафа.

Затем нефтяные компании под влиянием правительства стали угрожать Аристотелю бойкотом, если он заключит договор с Саудом IV. Все вместе привело к тому, что Онассис был вынужден отказаться от своей затеи. Есть версия, что предприниматель сделал это не сразу, и бойкот все-таки объявили. Аристотель пытался ему противостоять, но все же сдался.

Эту версию косвенно подтверждают действия предпринимателя во время Суэцкого кризиса, который начался в 1956 году. Для всего мира это время было напряженным, а Онассис принялся зарабатывать. Конфликт отразился на нефтяных поставках, ведь канал был закрыт и судам приходилось тратить на доставку гораздо больше времени. Онассиса с его многотонными танкерами бойкотировали американские компании, так что часть судов простаивала.

Предприниматель понял, что на танкеры будет колоссальный спрос, и принялся за дело. Ни о каком бойкоте речи больше не шло, от клиентов не было отбоя. Только за первые два месяца Онассис заработал $70 млн. В дальнейшем предприниматель всячески использовал конфликты для того, чтобы увеличить свое состояние.

В 1957 году его бизнес получил новый интересный виток. Уже имеющий международную репутацию бизнесмен решил заполучить греческую государственную авиакомпанию Olympic Airways, недавно созданную при его деятельном участии из обанкротившейся в 1955 году Hellenic Airlines.

О покупке речи не шло — Онассису просто передали компанию в концессию. Это было выгодно обеим сторонам: Онассис получил под свое управление еще один бизнес, а правительство Греции надеялось, что ловкий Онассис восстановит финансовое положение авиакомпании и найдет способ успокоить частые забастовки.

Греческое правительство в то время всеми способами привлекало дополнительный капитал в свои компании и предоставляло предпринимателям сказочные условия. Онассис получил монополию на перевозки в течение 20 лет, компенсацию издержек в случае забастовок или потери самолета, освобождение от налогов, кредит в $3,5 млн. и другие привилегии. Во флоте Olympic Airways тогда было всего 15 самолетов, а работало здесь около 856 человек.

Онассис не скупился на развитие компании: он приобретал и брал в аренду самолеты, использовал современные наработки. В 1959 году он купил четыре самолета Cornet 4, а в середине 1960-х — несколько «Боингов». Параллельно он увеличил количество направлений авиакомпании, добавив Канаду, Южную Африку, Ближний Восток и весомую часть Европы и США. Пассажиров первого класса окружили роскошью: Онассис распорядился приобрести позолоченную посуду и внести еще целый ряд изменений.

Кроме того, бизнесмен заменил логотип. Он хотел скопировать пять колец с официального символа Олимпиады, но Олимпийский комитет не разрешил его использование. Онассис вышел из ситуации: попросту добавил еще одно кольцо, которое символизировало Грецию, и разместил их вертикально. Также есть версия, что Аристотель хотел сменить логотип компании на профиль своей возлюбленной, оперной певицы Марии Каллас.

Успехи Онассиса в авиабизнесе трактуют по-разному. Некоторые называют период под управлением Онассиса золотым веком, аргументируя это тем, что он восстановил компанию, увеличив количество рейсов и аэрофлот. Другие возражают, что особой прибыли этот бизнес не принес и Аристотель был вынужден искать новые кредиты. Предпринимателя часто обвиняют в том, что главным клиентом авиакомпании был он сам вместе с многочисленными друзьями и партнерами.

Люди, знавшие Онассиса, говорили, что он собирался получить над Olympic Airways полный контроль и даже продлил действие монополии до 2006 года, представив правительству длительный план развития компании. Предприниматель контролировал ее 17 лет, и в 1974 году она вернулась под полный контроль правительства. В то время Онассис был тяжело болен, а компания переживала кризис, связанный с ростом цен на топливо, уменьшением числа пассажиров и частыми забастовками персонала.

В 1968 году предприниматель разработал проект «Омега» для захвата экономики Греции: планировалось построить ряд крупных предприятий, среди которых были нефтеочистительные и чугуноплавильные заводы, несколько верфей, электростанция и другие промышленные объекты. На все это Онассис выделил около $400 млн.

Реализовать план не удалось, и главной причиной неудачи стали греческие политики — хотя, казалось бы, их лояльность предприниматель купил деньгами и помощью. Заместитель министра экономики Иоаннис-Орландос Родиннос передал проект в руки многолетнего противника Онассиса — Ставроса Ниархоса. Интересно, что в этот период в Греции правила военная хунта, так называемые черные полковники, а Онассис был с ними в настолько хороших отношениях, что ему прочили президентство. Поэтому провал проекта «Омега» у многих вызывает удивление.

Образ жизни и взгляды предпринимателя

Рассказывая об Онассисе, нельзя обойти вниманием его способ жизни и семью. Главное, о чем спешат сообщить биографы предпринимателя, — это его слава плейбоя. Аристотелю приписывают чуть ли не сотни интрижек и романов, среди его избранниц были актрисы и наследницы огромных состояний. Он был женат только дважды, но еще несколько романов, как правило, упоминаются во всех его биографиях.

Первая из часто упоминаемых подруг бизнесмена — Ингеборга Дедихен, наследница судостроительного бизнеса. Онассис якобы долго ее добивался, и она же помогла ему создать первый танкер. В дальнейшем они какое-то время жили вместе, причем предприниматель был очень ревнив и порой доходил до рукоприкладства.

В 1946 году Онассис женился на Тине Леванос, дочери крупного судовладельца. Тот недолюбливал будущего зятя и пытался оградить от него дочь, но каким-то образом Аристотель уговорил его дать разрешение на свадьбу. В этом браке появилось двое детей, Александр и Кристина. В 1960 году Онассис подал на развод, найдя себе новую пассию в лице певицы Марии Каллас.

Отношения Аристотеля и Каллас стали своеобразной легендой. Характер Онассиса никуда не делся, и в этом романе ему тоже приписывают измены и рукоприкладство.

В 1968 году предприниматель женился во второй раз, но не на Каллас, которая ему, похоже, уже наскучила, а на Жаклин Кеннеди — вдове американского президента Джона Кеннеди, убитого в 1963 году. Мария Каллас, как говорят, узнала новость из газет и была страшно расстроена. Правда, по некоторым источникам, Онассис сохранил любовную связь с певицей и после женитьбы.

Покорение Жаклин Кеннеди, удавшееся предпринимателю не сразу, было ему нужно для того, чтобы повысить статус в американском обществе — но женитьба вряд ли оправдала возложенные на нее надежды. Американское общество больно переживало убийство Кеннеди и сочло, что бывшая первая леди слишком быстро отказалась от траура.

Выйдя замуж за Онассиса, Жаклин прославилась на весь мир тратами на одежду, мебель, украшения и тому подобные вещи. К тому же она не смогла найти общий язык с детьми предпринимателя. Считается, что Онассис быстро устал от жены и даже нанял частного детектива, чтобы уличить ее в каком-нибудь неприглядном действии и развестись.

Онассис из тех миллиардеров, которые легко тратили деньги на роскошь: ему принадлежали огромные поместья, похожие на дворцы дома, замки, яхта, названная в честь дочери «Кристина О», остров и коллекции предметов искусства. В 1954 году Онассис за $34 тысячи приобрел фрегат Stormont и принялся его переделывать в плавающую резиденцию, на что потребовалось несколько миллионов долларов.

В результате получилась стометровая яхта, настоящий дворец. Там часто гостили политики вроде Черчилля, актрисы, бизнесмены и другие знаменитости, а временами и любовницы предпринимателя. Сейчас яхта выставлена на продажу, стоит она $32 млн. На остров Онассиса Скорпиос покупатель уже нашелся: не так давно он был продан за $126 млн. На острове было выстроено роскошное поместье «Розовый дом», где также гостили влиятельнейшие люди мира.

О подходе Онассиса к работе сказано довольно много. В молодости он был настоящим трудоголиком и работал чуть ли не по 20 часов в сутки. Со временем столь глубокое вовлечение в бизнес уже не было нужно, вдобавок предприниматель научился делегировать полномочия многочисленным помощникам и заместителям, среди которых были и близкие родственники.

Биографы Онассиса единогласно называют его необычайно талантливым переговорщиком, который мог найти общий язык с любым человеком. Порой ему приписывают использование незаконных методов вроде подкупа и шантажа, но доказательств этому, похоже, нет. Весь бизнес Онассиса был построен на системе снижения издержек и минимальном упоминании его имени в официальных документах.

В разных источниках часто встречается придуманная предпринимателем схема уменьшения трат. Например, зарегистрированная в США компания владела кораблями Онассиса, но управлялась другими людьми — его родственниками. Главной целью американской компании было сдать судна в аренду панамской фирме того же владельца, которая и осуществляла перевозку по договоренности с нефтяными гигантами вроде Socony Oil. Схема позволяла предпринимателю сократить траты, в том числе и платить меньше налогов.

Онассис предпочитал не создавать больших компаний и не привлекать лишнего внимания. Во времена расцвета судовладельческий бизнес Онассиса представлял собой 85 компаний, каждая из них контролировала не больше 12 кораблей. Это помогало адаптироваться к особенностям некоторых стран и делало бизнес Онассиса менее уязвимым.

Закат империи

С 1970 года бизнес Онассиса постепенно приходил в упадок. Часть его танкеров простаивала из-за отсутствия клиентов, авиакомпания также находилась не в лучшем состоянии. Пресса винила во всем женитьбу на Жаклин Кеннеди, которая будто бы принесла предпринимателю несчастье. Впрочем, с тем, что бизнес Онассиса пришел в упадок, согласны не все: существует версия, что он зарабатывал около $230 тысяч в день. В Греции его положение могло ухудшиться, но уже в 1974 году, когда пал режим «черных полковников».

Что на Онассисе действительно отразилось, так это гибель в авиакатастрофе его сына Александра в 1973 году. Тот был отличным пилотом и руководил самолетом сам. Онассис не верил в произошедшее — он считал, что Александра убили, и предлагал крупную награду тому, кто найдет реального виновника. Дочь предпринимателя Кристина мало чем могла его порадовать: судя по всему, у нее были проблемы с наркотиками, и она, будучи замужем, заводила любовников, которых отец не одобрял.

После гибели сына Онассис впал в депрессию. Кроме того, он болел миастенией, и его состояние со временем все ухудшалось. Умер предприниматель в 1975 году. Его состояние, достигшее по некоторым оценкам $5 млрд, по завещанию было разделено между дочерью (она получила 55%) и открывшимся благотворительным фондом в память об Александре Онассисе.

Жаклин Кеннеди не была упомянута в завещании, но могла надеяться его оспорить и отсудить около 12%. Чтобы избежать тяжбы, Кристина выплатила ей около $20 млн. В 1988 году дочь Онассиса умерла, единственной наследницей денег стала ее дочь Афина. Она унаследовала несколько миллиардов долларов после достижения 18 лет в 2003 году.

Эмигрировав в молодости в Аргентину, Аристотель Онассис довольно быстро смог сколотить состояние, часто не выбирая методов для достижения целей. Империя Онассиса была построена во многом благодаря его авантюризму и умению договариваться с людьми и заводить знакомства. Ранняя смерть сына не позволила предпринимателю передать бизнес в надежные руки, но даже без наследия в виде успешной компании он остался в памяти людей, как блестящий предприниматель, известный своими авантюрами и любовными похождениями.

15 наиболее влиятельных древних греков

Гиппократ с острова Кос
Фалес Милетский
Фидий
Солон
Демокрит
Геродот
Леонид I
Архимед
Пифагор
Перикл
Платон
Аристотель
Гомер
Сократ
Александр Великий

Древняя Греция оказала огромное воздействие на формирование культуры Запада. Первые литературные произведения западной литературы были написаны именно в Греции. И хотя они были созданы намного позднее, чем месопотамские, поколение за поколением западных мыслителей оказывались под влиянием эпических поэм, вроде «Илиады» и «Одиссеи». Вклад греков в жизнь человечества всего мира колоссален, а особенно он заметен в литературе, архитектуре, Олимпийских играх, науке, математике и политике. Ознакомимся со списком самых влиятельных и незабвенных древних греков.

15. Гиппократ с острова Кос

Гиппократ с острова Кос был античным врачом эпохи Перикла. Он признан одной из самых выдающихся фигур в истории медицины. Его называли отцом западной медицины, ссылаясь на его громадный вклад в данную область. Гиппократ основал собственную врачебную школу, которая сотворила в античной медицине настоящую революцию. Хотя традиционно ее ассоциировали с магией и философией, он выделил медицину в отдельную дисциплину и таким способом создал новую профессию.

14. Фалес Милетский

Фалес Милетский — греческий философ-досократик из города Милет (Малая Азия) и один из Семи Мудрецов Греции. Многие мыслители, особенно Аристотель, считали его первым философом в греческой традиции. Бертран Рассел писал, что с Фалеса началась западная философия. Фалес предпринял попытку объяснить природные явления, отбросив мифологические представления.

В математике он использовал основы геометрии для решения таких задач, как вычисление высоты пирамид и расстояния от корабля до берега. Считается, что он первым применил в геометрии дедуктивный метод и вывел четыре следствия из Теоремы Фалеса. В результате он прославился как первый настоящий математик и первый отдельный представитель науки, кому принадлежит математическое открытие. Также Фалес был первым, кто начал изучать электричество.

13. Фидий

Фидий был греческим скульптором, художником и архитектором, который жил в V веке до нашей эры. Он вошел в историю как величайший из скульпторов Классической Греции. Созданная им Статуя Зевса в Олимпии стала одним из семи чудес Древнего Мира. Среди работ Фидия также известны статуи богини Афины «Афина Промахос» на афинском Акрополе и «Афина Парфенос» в Парфеноне. Кстати, в Акрополе есть еще одно творение этого скульптора — Пропилеи (монументальные ворота на входе).

Накануне Пелопоннесской войны Фидий был обвинен в хищении золота, предназначенного для статуи Афины в Парфеноне. Враги Перикла нашли лжесвидетеля по имени Менон, который выступил против скульптора. Фидий умер в тюрьме, несмотря на то, что в итоге обвинения пали на супругу Перикла Аспасию.

12. Солон

Солон был афинским государственным деятелем, законодателем и поэтом. Особенно он запомнился своими попытками с помощью реформ бороться с упадком политики, экономики и морали в древних Афинах. Его реформы не подействовали в краткосрочной перспективе. Также ему часто приписывают заложение основ афинской демократии.

Характеризуя деятельность Солона, античные источники акцентируют внимание демократических основах государственного устройства. Но Солон получал свои исключительные полномочия от аристократии, которая желала, чтобы он устранил угрозу свержения этой самой аристократии.

11. Демокрит

Демокрит был античным философом. Он родился в городе Абдеры (Фракия). Это влиятельный философ-досократик и ученик Левкиппа, который сформулировал атомистическую теорию. Личный вклад Демокрита в философию с трудом отделим от вклада его учителя Левкиппа, поскольку в большинстве работ они оба указаны как авторы. Их гипотеза об атомах является прообразом современного понимания атомистической картины мира, открытой в XIX веке.

Считается, что Демокрит по сравнению с прочими греческими философами был ближе всех к науке, однако относились к его идеям по-разному. В древних Афинах Демокрита абсолютно не признавали, тем не менее, его трудами интересовался Аристотель. Платон испытывал к нему такую неприязнь, что сжег все его книги. Несмотря ни на что, Демокрита называют отцом современной науки.

10. Геродот

Геродот был античным историком. Он родился в городе Галикарнас (Кария) и жил в V веке до нашей эры (484-425 гг. до н. э.). Его прозвали отцом истории, так как он был первым историком, который систематизировал материалы, проверял их соответствие действительности, насколько это было возможно, и складывал в хорошо выстроенные и яркие повествования.

«История» — его шедевр и единственное известное произведение — фиксация результатов расспросов (слово ἱστορία было переведено на латынь и получило свое современное значение), в процессе которых Геродот исследовал истоки греко-персидских войн и собирал различные географические и этнографические данные. Несмотря на то, что его истории не всегда были абсолютно точными, он заявлял, что передает лишь то, что рассказали ему. Мало что известно из его биографии – лишь отдельные противоречивые и причудливые факты из античных записей.

9. Леонид I

Леонид I был героем и царем Спарты, 17-ым из рода Агидов, одним из сыновей царя Анаксандрида II. Согласно мифологии, он был потомком Геракла и обладал силой и мужеством последнего. Леонид I запомнился лидерством, проявленным в сражении при Фермопилах. Его история дошла до нас из работ Геродота. Также этот персонаж упоминается в истории о 300 спартанцах и 700 феспийцах, защищавших Фермопильский проход от двухмиллионной армии персов в течение трех дней. Кстати, современные историки оспаривают количество спартанцев, названное Геродотом.

8. Архимед

Архимед Сиракузский был греческим математиком, физиком, инженером, изобретателем и астрономом. Хотя о его жизни известно немного, он запомнился как ведущий ученый классического периода античности. Среди его достижений в области физики — открытие гидростатики, статики и объяснение принципа рычага. Ему приписывается создание новаторских механизмов, включая вечный двигатель и винтовой насос. Современные исследования доказали, что изобретенные Архимедом машины способны поднимать из-под воды потопленные корабли и поджигать судна при помощи вогнутых зеркал.

Архимед также был величайшим математиком времен античности и даже всей истории. Он использовал метод последовательных элиминаций для высчитывания площади под аркой параболы путем суммирования бесконечных рядов и назвал поразительно точное значение числа Пи, открыл формулу расчета объема поверхностей вращения. Но математические труды Архимеда, в отличие от его изобретений, в период античности были малоизвестны. Их читали и цитировали математики их Александрии, но полное их описание, составленное Исидором Милетским, появилось лишь в 530 году. Также в VI веке Евтоций написал комментарии к работам Архимеда, которые завоевали популярность у читателей. Несколько копий рукописей Архимеда пережили Средние Века и стали источниками вдохновения для ученых эпохи Ренессанса.

7. Пифагор

Пифагор внес свой вклад в философию и религиозное учение в конце VI века до нашей эры. Его чтят как великого математика, эзотерика и ученого, но больше всего он известен как автор теоремы Пифагора. Некоторые ставят под сомнение его вклад в математику и натурфилософию.

Многие достижения, приписываемые Пифагору, могут на самом деле принадлежать его коллегам и последователям. Однако неизвестно, верили ли его приверженцы или не верят в то, что все имеет отношение к математике, и в то, что числа — первооснова бытия. Говорят, что Пифагор был первым человеком, назвавшим себя философом (или любителем мудрости). Идеи пифагорейства проявились в трудах Платона, а через него распространились на всю западную философию.

6. Перикл

Перикл был выдающимся и влиятельным государственным деятелем, оратором и полководцем во времена Золотого века Афин, особенно в период между Персидской и Пелопоннесской войнами. Перикл внес столь ощутимый вклад в развитие афинского общества, что историк Фукидид, его современник, провозгласил его «первым гражданином Афин». Перикл превратил Делосский Союз в Афинскую империю, где предводительствовал в первые года Пелопонесской войны. Период, когда он правил Афинами, приблизительно с 461 по 429 год до нашей эры, иногда называют «Периклов век», хотя обозначаемый так отрезок времени может включать как более ранние события, например Персидские войны, так и более поздние, вплоть до следующего века.

Перикл содействовал развитию искусства и литературы: это была главная причина, по которой Афины сохраняли репутацию образовательного и культурного центра древнего мира. Он начал амбициозный проект, в рамках которого появилось на свет большинство уцелевших по сей день построек Акрополя (включая Парфенон). Этот проект украсил город, продемонстрировал миру его славу и дал людям работу. Кроме того, Перикл стимулировал демократизацию Афин, за что был назван критиками популистом.

Наследие Перикла особенно заметно в литературе и художественных произведениях Золотого века Афин, многие из которых дошли до наших дней. Акрополь, пусть и полуразрушенный, до сих пор выступает символом Афин. Знаменитый современный греческий историк писал, что этого шедевра было достаточно, чтобы имя Греции стало в мире незабвенным. Перикла также расхваливали как идеального государственного деятеля Древней Греции, а его «Надгробная речь» в современном мире является синонимом борьбы за участие народа в политической жизни и гражданской гордости.

5. Платон

Платон был ярчайшим представителем классической греческой философии, математиком, учеником Сократа, автором философских диалогов и основателем Академии Платона в Афинах – первого высшего учебного заведения Западной цивилизации. Вместе со своим учителем (Сократом) и учеником (Аристотелем) Платон заложил основы западной философии и науки. А.Н. Уайтхэд сказал: «Самая надежная характеристика европейской философии состоит в том, что она представляет собою ряд примечаний к Платону. Я не имею в виду систематические схемы мышления, которые ученые с сомнением извлекали из его трудов. Я ссылаюсь на множество общих представлений, подчерпнутых из них». Диалоги Платона используются в процессе изучения ряда предметов, включая философию, логику, этику, риторику и математику.

4. Аристотель

Аристотель был греческим философом и эрудитом, учеником Платона и учителем Александра Великого. Его труды охватывают множество областей, включая физику, метафизику, поэтику, театр, музыку, логику, риторику, лингвистику, политику, управление государством, этику, биологию и зоологию. Вместе с Платоном и Сократом, Аристотель является одним из основателей западной философии. Его труды были первой попыткой создания комплексной философской системы Запада, которая объединила бы мораль и эстетику, логику и науку, политику и метафизику.

Воззрения Аристотеля в области естественных наук легли в основу средневековой схоластики, также их влияние прослеживается в философии эпохи Ренессанса, хотя в конечном счете их вытеснила физика Ньютона. В зоологии некоторые результаты его исследований признавались вплоть до XIX века. Труды Аристотеля включают самые ранние формализованные знания в области логики, которые в конце XIX века были включены в современную формальную логику. В метафизике аристотелизм оказал глубокое влияние на философскую и теологическую мысль исламской и еврейской традиций Средневековья, позже он проявился в христианской теологии, особенно в схоластических учениях Католической церкви. Хотя этика Аристотеля всегда имела большую важность, с появлением стратегии личной нравственности в государственном управлении к ней возник особый интерес.

Все аспекты философии Аристотеля продолжают активно изучаться. Хотя он написал много изящных трактатов и диалогов (Цицерон сравнивал его литературный стиль с «золотой рекой»), считается, что основная часть его трудов была безвозвратно утеряна, а до наших дней дошло не более трети его работ.

3. Гомер

В западной классической традиции особенно почитается великий эпический поэт Греции Гомер — автор «Илиады» и «Одиссеи». Эти эпопеи легли в основу западного литературного канона и оказали огромное влияние на всю историю литературы. Эпические поэмы Гомера играют роль, определяющую развитие греческой культуры, а самого Гомера называют учителем вся Греции.

«Илиада» и «Одиссея» много рассказывают о ценностях древних греков. Их герои олицетворяют честь, мужество и красноречие, как, например, Ахилл, собирающий свои войска. Вот уже почти три тысячи лет эпические поэмы Гомера вдохновляют писателей и художников по всему миру.

2. Сократ

Сократ был афинским философом, представителем классического периода. Он считается одним из основоположников западной философии. Сократ — таинственная фигура, преимущественно известная по рассказам классических писателей более поздних периодов, особенно его учеников (Платона и Ксенофонта), а также пьесам его современника Аристофана. Многие утверждают, что диалоги Платона — наиболее исчерпывающие произведения о Сократе и его идеях, из дошедших до наших дней.

Судя по изображению Сократа в диалогах Платона, он получил известность благодаря своему вкладу в область этики. Это тот платоновский Сократ, который дал свое имя концепции сократовской иронии и методу Сократа (эленхосу). Последний до сих пор является инструментом, часто используемым в широком диапазоне дискуссий. Также метод Сократа является одним из типов педагогики, суть которого заключается в следующем: задается ряд вопросов, но их цель — не только получить конкретные индивидуальные ответы, но также проникнуть в суть изучаемой темы. Платоновский Сократ также внес фундаментальный вклад в области эпистемологии и логики, более того, влияние его идей и суть подхода легли в основу большинства последующих направлений западной философии.

Один из последних комментаторов полагает, что Платон — идеалист, и представляет его как «идола, господствующую фигуру в философии, святого, пророка Бога Солнца, учителя, осужденного за свои учения как еретика».

1. Александр Великий

Александр III Македонский, известный также как Александр Великий, был королем Македонии, государства на севере Древней Греции. Он родился в Пелле (Греция) в 356 году до нашей эры. До 16 лет Александра обучал Аристотель. К тридцати годам он создал одну из величайших империй античности, которая протянулась от Ионического моря до Гималаев. В бою Александр был непобедим, а в историю он вошел как один из самых успешных полководцев.

Александр взошел на трон в 336 году до нашей эры, придя на смену своему отцу, Филиппу II Македонскому, после того, как тот был убит. После смерти Филиппа Александр унаследовал сильное королевство и искусную армию. Он получил звание генерала и пользовался своими полномочиями для осуществления захватнических планов своего отца. В 334 году до нашей эры он вторгся в Малую Азию, которая тогда находилась под контролем Персов. Эта борьба продолжалась десять лет. Персы были повержены в серии решающих боев, самими известными из которых являются битва при Исси и битва при Гавгамелах. Впоследствии он сверг персидского царя Дария III и полностью разгромил Персидскую державу. С того времени империя Александра протянулась от Адриатического моря до реки Инд.

Стремясь достичь «края света и Великого Моря», он вторгся в Индию в 326 году до нашей эры, но был вынужден отступить по требованию своих войск, уставших от бесконечных сражений и отказавшихся дальше следовать за царем. Александр умер в Вавилоне в 323 году, не воплотив в жизнь ряд своих планов (например, он собирался захватить Аравию). Уже после его кончины серия гражданских войн разрушила созданную им империю, а ее частями стали управлять диадохи (выжившие военачальники и наследники).

Наследие Александра включает порожденное его завоеваниями распространение культуры. Он открыл порядка 20 городов, которые получили его имя, самый известный из них — Александрия в Египте. Поселение греческих колонистов и, следовательно, распространение греческой культуры на восток дало начало новой эллинистической цивилизации, элементы которой просматривались и в традициях Византийской империи до середины XV века. Александр стал легендарной личностью, сопоставимой с классическим героем Ахиллом, и занял видное место в истории и мифологии греческой культуры, а также культур других стран. Он стал мерой, по которой военачальники всего мира оценивали себя, а военные академии до сих пор учат тактике на его примере.

А также почитайте:

Любовь у Платона, Аристотеля и неоплатоников • Arzamas

Расшифровка

Любовь сегодня является одной из главных ценностей человеческой жизни, куль­туры, она в центре наших общественных проблем. Наряду с публичным успехом или, скажем, богатством, к которому мы тоже стре­мимся, любовь, как считается, наполняет смыслом личную жизнь человека. Любви ищут, от не­удо­вле­т­воренной любви страдают, любовь подвергают испытаниям и так далее. Причем у этого феномена есть выраженный гендер­ный перекос. Любовь (осо­бенно в патриархальных, традиционалистских обществах) видится как сфе­ра самоутверждения женщин. И часто для самих женщин любовь — это такая форма самореализа­ции, особенно там, где для них затруднены публич­ные каналы самоутверждения. И, соответственно, такой важнейший институт, как семья, как считается, держится на любви как на та­кой аффективной базе. Соответ­ственно, поскольку она аффективная, она рождает и напряжение, ведь любовь — это непростая страсть, непростая эмоция.

Надо сказать, что современный феми­низм, с одной стороны, пытается преодо­леть эту привязку гендера к любви; первые волны феминизма старались мини­мизировать эти разговоры, перевести сферу самоутвер­ждения женщин в пуб­личную плос­кость. Сегодня многие феминисты задумываются о том, как пере­осмыс­лить любовь, как сделать ее более свободной, как сделать роль женщины в ней более активной, но тем не ме­нее сохранить ее как важнейшую для жен­щины ценность.

Это такое введение со стороны нашей повседневной жизни, со стороны социо­логии. Из него уже ясно, что под любовью мы понимаем не половой акт, упаси господи, или даже сожительство двух и более людей, но понимаем некий нема­те­риальный аффективный довесок, в котором никогда нельзя быть до кон­­ца уверенным. Поэтому жизнь в любви (как в нашем обществе, так, в общем-то, и в обществах прошлого) — это всегда вопросы «Люблю ли я?», «Любят ли меня?». Здесь никогда нет уверенности.

Почему так? Согласитесь, что в этой нашей системе ценностей частной жизни, в ее сосредоточенности на вот этом ускользающем аффекте любви есть как ми­нимум что-то странное. И это странное сделало любовь ключевым фило­соф­ским и теологиче­ским понятием западной интеллекту­альной истории. В прин­ципе, почти все философы в этой истории соглашались, что любовь есть похвальное, даже обычно вполне разумное стремление к добру, симпатия к другому человеку, влечение вообще к какой-то обще­ственной жизни. Но почему все-таки для нас так важно избирательное стремление к одному индивиду и мы это стремление называем любовью? Ну хорошо, может быть, не к одному, может быть, к нескольким. Как пра­вило, у каждого из нас неско­лько таких индивидов в течение жизни, но тем не менее это чувство избира­тельно. В любви есть вот это индивидуальное начало, и оно тоже нуждается в некото­ром объяснении. Если симпатия к дру­гим людям — это однозначно что-то хорошее, то, как мы увидим, стремле­ние к одному человеку может быть, наоборот, разрушительным для всего остального.

Симпатия — это прекрасно, но зачем обязательно испытывать страсть? Зачем стулья ломать? И, более того, почему для этой ломки стульев выбрана прежде всего половая страсть? Почему в нашей цивилизации так проблематично и так сверхценно удовлетворение этой, конечно, очень важной, но лишь одной из физио­логи­­ческих наших потреб­ностей?

Эти вопросы, я думаю, себе задавал каждый, и, чтобы на них ответить, я вас приглашаю обратиться к интеллек­ту­альной истории, к философии и с этой точки зрения разобраться, почему же любовь стала таким центром, важным для нашей культуры.

Вообще, термин «любовь» — не един­ственное слово для обозначения самого феномена, о котором мы говорим. Это понятие на редкость богато всякими синонимами, которые его обозначают. Я бы сказал, тут десятки близких между собой слов, которые относятся к любви. В нашем языке — «любовь», «симпа­тия», «дружба», «страсть». У древ­них греков, с которых, в общем-то, начина­ется наша системная интеллектуальная история, тоже было много слов, но прежде всего они различали «эрос» и «филию». Слово «эрос» означает, как можно догадаться, прежде всего половую любовь, но как раз не обяза­тельно избирательную. Стихия эроса охватывает, в общем-то, всех. Мы знаем о боге Дионисе и о дионисий­ских празднествах. Собственно, богиня эроса — это Афродита, ей тоже были посвящены различные мистические культы. Эрос был очень важен для древних греков. Но, кроме того, у них было слово «филия», которое тоже нам хорошо знакомо, но входит в разные слова типа «филоло­гия», «философия», то есть, как ни странно, связано с наукой или с хобби (например, «фила­телия»). Но есть, скажем, и зоофилия, то есть половой аспект снова возникает. Но по-гречески «филия» — это все-таки было что-то не такое фундаментальное, тяжелое, как эрос, это более спокой­ное чувство, которое связывало людей. И было еще одно слово, которое потом приобретает значи­мость, — это слово «агапэ», которое означает, грубо говоря, более духовное, душевное отношение к другому человеку, иногда даже покло­нение вышестоя­щему.

Наш русский корень «люб» отсылает к похвале, к словесной формуле приня­тия, то есть прежде всего ты говоришь: «Я тебя люблю». Вокруг этих слов вер­тится, собственно, сам феномен, и в языке это очень видно. Не только в русском: в немецком тот же самый корень. И в то же время в использо­вании этого слова есть элемент воли. Любовь — это то, что ты выбрал. Здесь есть момент произ­вола, отсюда слово «любой». Любой — это тот, кого мы произвольно любим, предпочитаем, и, в принципе, могли бы любить кого-то другого. Вот этот мо­мент выбора, избирательности — он в рус­ском слове «любовь» есть, в отличие от некоторых других языков. Шире говоря, в нем не только похвала или покло­нение богам, но и свобода, некоторая бурная стихия, которая не призвана отчиты­ваться нам же о своих выборах, а превос­ходит свои случайные объекты. То есть, поскольку любовь выбирает любого, в общем-то, понятно, что любовь важнее, чем тот, кого мы вы­брали. Это, как мы знаем по опыту, часто действительно так.

Любовь — это с самого начала, конечно, страсть, аффект, passio, то есть пас­сивное переживание. Сама ценность вообще какой-либо страсти далеко не бес­спорна. И были в истории периоды рационализма, когда любая страсть стави­лась под вопрос как что-то, что мешает нашему разуму и свободной воле. Это и стоицизм, например, в Древней Греции; в XVII ве­ке — это классицизм (напри­мер, известная французская драма — Расина, Корнеля, где речь идет, в част­ности, об обуздании чувств). Это немецкая ситуация времен Канта или извест­ное всем викторианство XIX века. То есть вообще довольно часто люди не толь­ко любовь, но и всю излишне сильную эмоциональную жизнь стараются миними­зировать. Но это довольно сложно сделать. И при этом как раз любовь в ее очищенном, более возвышенном виде даже в эти периоды была более-менее приемлемой.

И далеко не во все периоды западная культура была столь пуританской. В начале истории философии древне­греческий философ Платон, основатель философии как дисциплины, просла­вился своим учением о сверхчувствен­ных, внечувственных истинах, о бессмертной душе, о морали, которая должна быть для человека его внутрен­ней сущностью. Поэтому в вульгарной мифологии возникло представление о некой платонической, якобы не фи­зио­­логической любви. Все слышали, наверное: «платоническая любовь». Но этот термин никакого отношения к учению Платона как раз не имеет. Потому что Платон очень много в своих «Диалогах» пишет как раз о телесной любви, половой. Не говоря уж о том, что эта практика была вообще достаточно обще­принятой. Школа Сократа и потом Платона была во многом построена на гомосексуаль­ной эротике. Конечно, сама по себе эротика была недостаточна и даже мешала постижению научной истины. Однако Платон говорит, что в какой-то момент любовь, страсть все равно необходима для того, чтобы воспарить к возвышен­ным истинам. Так, напри­мер, в диалоге Платона «Федр» Сократ и его совре­мен­­ник, крупный ритор Лисий, соревнуются в похвалах Эросу. И оказыва­ется, что Эрос двояк: один конь Эроса везет нас вниз, в сферу тяжелой материальной любви, нежности к вещам, а другой поднимает ввысь, наоборот, отталкивается от материи и подпрыгивает к небесным ярким, кристальным очертаниям мира как мира форм. Но и то и другое своего рода любовь. Без страсти, без любви, говорит Платон, ты не перейдешь в сферу бесстрастного, в сферу сугубо оче­вид­ного и разумного. В этом есть такой парадокс, то, что мы бы сегодня назвали диалектикой.

В другом диалоге Платона, «Пир», героиня Диотима рассказывает целый миф о том, как людей разделили на две половинки и эти половинки (мужчина и жен­щина, например) стремятся вновь объединиться, отсюда — любовь. То есть любовь — это страсть к восста­новлению единства, которое уже когда-то было. Это дух всеобщего единения. И за этим единением, конеч­но, стоит опять же не только половая любовь (половая любовь в данном случае — это символ), а единое как таковое, единство как метафизический принцип. И это так и останется в западной философии: любовь будет пониматься как страсть к единству. А единство — это один из высших метафизических принципов на протя­жении всей нашей интеллектуальной истории, основной метафизи­ческий принцип научного мышления вообще. Потому что, чтобы что-то по­нять, нужно это прежде всего собрать воедино. При этом любовь не только собирает воедино разрозненные части, вот эти самые половинки, но она и вы­деляет вещь или, скажем, индивида как специфический предмет, делает из про­сто вещи личность. Отсюда ее избира­тельность. Грубо говоря, где един­ство, там всегда есть и одиночество, выделе­ние, выявление. Кажется, что лю­бовь распадается на принцип просто симпа­тии и на принцип избиратель­ности, но на самом деле это две стороны феномена единства.

В чем, если обобщать, у Платона связь между страстью, аффектом, сексуаль­ностью, сексуальным порывом и философским, научным знанием, понима­нием устройства мира? Как они связаны? Притом что вроде бы как раз знание должно быть бесстрастным, должно отвлекаться от материальных движений и влечений. Связь здесь есть, и она заключается в том, что фило­софы назы­вают ученым словом «транс­цен­денция». Трансценденция — это выход за пре­делы чего-либо. Если я сижу, допустим, в кабинете, закрываю дверь, а потом откры­ваю и выхожу — у меня произошла локальная трансцен­ден­ция каби­нета. Ну, это неинтересно, поэтому так это не используется, а интереснее, когда мы трансцендируем, например, вообще нашу конечную жизнь, нашу личную, сугубо индивидуальную перспективу и выходим на что-то безличное, на что-то, что, по идее, в нашей материальной жизни не при­сут­­ст­вует. Вот это трансценденция в сильном смысле слова.

Так вот, в истинных формах вещей, в том, как мир устроен на самом деле, есть нечто принципиально не чело­веческое, нечто, более того, чуждое нам как от­дельным конечным существам, поэтому встреча с истиной пережи­вается нами столь часто как страдание или страсть; по крайней мере, как стра­дание той нашей плотской составляю­щей, которая несовместима с бесконеч­ностью. Поэтому, по Платону, мы и ле­зем из кожи вон, мы загоняем коней, страдаем, чтобы вырваться из страто­сферы наших мелких, локальных устремлений и выпрыгнуть на этот безличный уровень. Другой вопрос — возможно ли это.

Платон рассказывает нам мифы о том, как мы действительно выпрыгиваем из болота и попадаем в другой мир, настоящий, но это все-таки мифы, алле­гории какие-то. Я не уверен, что Платон действительно верил в эти сказки. Но он поставил вот такую задачу — выпрыгивание. Сейчас вроде бы мы разо­блачили сферу фан­тазий, которая была примешана к фи­ло­софии, и вроде бы мы уже не ду­маем, что есть надмирный мир бессмертных сущностей и душ. Может быть, его действительно и нет, однако все выглядит так, как будто бы он есть, вот в чем проблема. И в этом — специфика человеческого состояния: в том, что ничего нематериального нам не надо, но в то же время материаль­ного явно недостаточно. И поэтому, собственно, по крайней мере в платони­че­ской традиции, мы испытываем любовь.

Надо сказать, что Платон вводит еще одно разделение: любовь, которая дви­жется полнотой смысла и присут­ствием любимого или, например, происходит от факта встречи с люби­мым, то есть любовь избытка, любовь полноты, и любовь-нехватка, которая не знает, чего именно она ищет, и не мо­жет поэто­му удовлетвориться чисто материальным обладанием. Последняя приобретает, как мы бы сегодня сказали, несколько истери­ческий характер, и зачастую мы и на­зываем любовью вот эту страсть-нехватку — немножко тщетную, суетли­вую, беспокойную страсть. Но любовь все-таки — это еще и другое, это и ощу­щение полноты, счастья, избытка, который, с другой стороны, некуда деть, то есть он тоже рождает беспокойство, но другого рода.

Итак, любовь в классической платони­ческой версии — это, конечно, символ. Плотская любовь, половая любовь — это символ указанной трансценденции, выхода за пределы. Платон довольству­ется тем, что рисует в качестве этого запредельного бытия или запредельных вещей эйдосы  Эйдосы — бестелесные формы вещей. . Принцип еди­ного как наиболее возвышенный и недостижи­мый принцип. Но здесь заложена вот эта страсть к выходу за свои пределы — я бы сказал, к Другому. Ты транс­цен­ди­руешь себя, выходишь за свои пределы. Куда? Ты выходишь к чему-то или кому-то другому, к инаковому. И, в от­ли­­­чие от Платона, дальше в нашей интеллектуальной истории («дальше» означает, правда, «через несколько веков») именно вот эта идея и ощуще­ние другости выходят на первый план. То есть принцип трансценденции резко усиливается, и тем самым тема любви переходит из философского, метафизи­ческого плана в план религиозный.

Забегая вперед, любовь вообще, конечно, — это центральная теологема Запада и прежде всего христианства. И любовь в христианстве — это прежде всего как раз любовь к иному, к инако­вому, которым является Бог. Это доста­точно понятно, собственно, в Еванге­лиях, это есть уже в иудаизме, из кото­рого христианство выросло, и до сих пор мысль, которая более-менее теологически ориентирована, понимает любовь именно так. В частности, крупный литовско-еврейско-француз­ский философ любви Эммануэль Левинас в наши дни гово­рил о том, что самым важным для человека этическим императивом является уважение и любовь к Другому. Причем мы любим другого как лич­ность рядом с нами, уже эта личность — это что-то другое, чем мы, но через эту личность мы выходим и чувствуем что-то радикально другое. Грубо говоря, Бога. Это современная радикализация иудаистского подхода к божеству, но на самом деле христиан­ство подхватило ее и соединило эту любовь как выпрыгивание к Другому с более античными мотивами любви как единения.

Дело в том, что христианство вообще является религией синтетической. Оно объединило иудаизм в ранней его версии, религию Торы, религию, разви­вав­шуюся как минимум тысячи лет в Иудее, Израиле, и, с другой сторо­ны, как раз античную философию, насле­дующую Платону. Если узко говорить, христиан­ство — это прививка стоицизма к иудаизму. И поэтому, как я уже сказал, здесь объединяются два этих основных понимания любви, которые оба уже присут­ст­вуют у Плато­на. С одной стороны, любовь — это трансценденция, выход за пределы и любовь к Богу как к другому; соответ­ственно, любовь к ближнему как образу этого самого Бога, но в то же время любовь — это принцип симпа­тии и объеди­нения всех людей и вещей. Вслед за книгой Левит Евангелия при­зывают любить ближнего как самого себя, а апостол Павел добавляет, что все-таки Бога надо любить выше и себя, и ближнего, если вдруг кто-то в этом сомневался. Уже в иудейском Второза­конии было сказано: «Ты дол­жен любить Бога всем сердцем, всей душой и со всей силой».

Христианство нагнетает, насыщает вот эту тему любви. Поскольку христиан­ство развивалось первоначально в основ­­ном на греческом языке, то ис­пользо­валась греческая термино­логия, и по-гре­чески христиане выби­рают именно слово «агапэ» как синоним любви. Соответ­ственно, подчерки­ва­ется, что хри­стианская любовь — это совсем не эротика, и половая состав­ляю­щая не при­ветствуется, мягко говоря, в этой религии, она скорее носит с самого начала пуританский, аскетический характер.

Это варьи­руется, естественно, на протя­жении христианской истории, но, грубо говоря, это более аскетическая религия, чем, скажем, иудаизм. Тем не менее агапэ — это все равно любовь.

Христианство — это религия любви в том смысле, что оно основано, во-первых, на нисходящей, снисходя­щей, можно сказать, любви Бога к тому, что он соз­дал, и если говорить о том, что Христос — это Бог и сын Бога, то Христос — это акт любви Бога к людям. Любовь, которая в данном случае также и жалость. Христос жалеет людей, милует их, и в качестве Бога он спускается на землю. И наоборот, естественно: есть экстатическая любовь человека к Богу, особенно к Христу. Через любовь к Богу человек объеди­няется с другими верующими, вообще подсоединяется каким-то образом к космосу.

В Средние века сентиментальный арсенал христианства дополнился еще и куль­­том Мадонны, Богоматери с ее сверхчувственной, но тем не менее жен­ской красотой, с ее материнской любовью к Христу, которая становится как бы дополнением любви Бога Отца к его детям, к тварям. В Богоматери дан как бы более чувственный аспект любви, но в то же время, поскольку это любовь матери к сыну, это любовь чистая, не половая.

Тут важно, что от платоновской экста­тической страсти, от любви-желания мы приходим к любви в таком нисхо­дящем, но в то же время плотском смысле жалости и милости. Интересно, что греки саму любовь, эрос, понимали не со­всем так. Они разводили жалость и любовь. Есть известная формула Достоев­ского о том, что у нас от жало­сти до любви один шаг, — это обще­христианское понимание. У греков было не так: жалость связывалась ими с жанром трагедии. И Платон, и Ари­сто­тель говорят о том, что в траги­ческом театре описывается страсть-жалость. И Платон негодует по этому поводу, ему эта эмоция совсем не нра­вится, в отличие от эмоции любви, а Аристотель, напротив, считает, что жалость — это важная эстетическая страсть, которая позволяет нам очистить наши эмоции и переживать их в беспредметном, более интеллек­туальном смысле.

У Аристотеля есть такой термин — «катарсис», очищение. С его точки зрения, в театре жалость очищает саму себя, мы испытываем жалость, но не к кому-то конкретно, а жалость как таковую. Возникает как бы интел­лектулизированная страсть-жалость, то есть с ней происходит нечто вроде того, что происходит у Платона с любовью. Так вот, христи­анство объединяет эти две страсти, два аффекта, и создает любовь-жалость, которая идет, повторяю, снизу вверх, но одновременно и сверху вниз. Поскольку неясно, кто кого вообще больше жалеет: человек Бога, который умер на кресте, или Бог человека, который вообще смертен и несовершенен.

Мы упомянули Аристотеля — вернемся к хронологии, мы немножко его проскочили, перейдя от Платона сразу к христианству, поскольку христиан­ство выросло, конечно, из платонизма. Но в Древней Греции было много всего другого. Аристотель — непосредствен­ный наследник Платона, тоже один из самых важных и интересных философов всей нашей западной истории. Аристотель развивает мысль Платона о любви, но о любви-эросе он пишет очень мало, это ему не так интересно. Аристотель прежде всего использует слово «филия» — как я упоминал, это тоже тип любви. И до сих пор мы исполь­зуем корень «фило» в значении «любовь». Но любовь-«филия» имеет и вообще в греческом языке, и у Аристотеля прежде всего гражданское значе­ние, поэто­му этот термин у Аристотеля принято переводить как «дружбу». Аристотель пишет в трактате о поли­тике о том, что в городе, в государстве необходима дружба, необходимы сети дружеских связей, которые бы пропи­тывали, пронизывали общество.

Любовь в этом смысле — это всеобщая симпатия, она пронизывает, интегри­рует государство за счет формирования всеобщих неформальных связей. То есть, получается, там, где Платон все-таки говорит о любви к возлюблен­ным (пусть даже их много), Аристотель говорит прежде всего о любви к дру­зьям, которых больше. Можно сказать, что дружба — это такая публичная версия любви, более ослабленная, не такая страстная. Она как раз ближе к пла­то­новскому идеалу интеллек­туальной, не материальной любви, к которой еще, правда, надо воспарить каким-то образом. Как перейти от телес­ной любви к дружбе — это большой вопрос. Вы, наверное, знаете шутку Чехова о том, что если женщина вам друг, то «это» уже произошло. Платон, наверное, с этим согла­сился бы. То есть надо пройти через чувственную стадию. Аристотель перескакивает, он говорит: это не так важно, важна публичная чистая любовь-привязанность, где мы любим человека ради него самого. Он замечает (вполне здраво), что очень часто мы дружим, в общем-то, для наших эгоистических целей, особенно если мы говорим о дружбе как социальном институте. В Рос­сии сегодня дружба тоже очень популярна; наверное, без дружеских связей и сетей российское общество разрушилось бы. В этом смысле Аристотель прав. Но можно критиковать этот институт, говоря о том, что на самом деле мы про­сто дружим с людьми, чтобы получить от них какие-то блага, или мы заклю­чаем с ними подсознательно контракт: вот мы сейчас с тобой выпьем, ты мне нравишься, но за это ты мне окажешь десять услуг, а я тебе потом тоже окажу какие-то другие услуги в рамках моих возможностей. Происходит как бы такой бессознательный расчет. Но имен­но поэтому Аристотель и гово­рит, что все это будет работать только при условии того, что есть искренняя, бескорыстная любовь, привязанность к человеку ради него самого, к человеку как таковому. Здесь есть избиратель­ность: все равно мы не со всеми дру­жим. И Аристотелю даже приписывают такой странный парадоксальный афоризм: «О, друг, друзей не существу­ет». То есть именно потому, что есть все время эти бессознатель­ные расчеты, мы сомневаемся, мы делимся с другом о том, что, может быть, друзей вообще нет, но чтобы поделиться этим, нужен хотя бы один друг, чтобы поговорить. Тем не менее Аристотель считает, что каким-то образом этот институт возмо­жен и на нем держится вообще челове­че­ское общество, по крайней мере государство.

Еще одно наблюдение Аристотеля связано с тем, что, хотя дружба выво­дится им из простого эгоизма, тем не менее есть такой феномен, как «любовь к себе», — он ее называл «филаутия». В ней самой по себе нет ничего плохого, то есть она не может подменить любовь к другому, но себя самого тоже любить необ­хо­­димо. И очень часто любовь к себе и любовь к другу сочетаются, могут не кон­фликтовать друг с другом. Дружба (она же любовь) на самом деле может работать как социальный феномен только при условии, что есть вот это одно­направленное усилие, бескорыст­ный дар любви по отношению к нашему другу. Вообще, то, что у Аристотеля этот термин переводят как «дружбу», по смыслу оправданно, но именно для понимания любви он нас сбивает с толку. На самом деле Аристотель говорит о любви, а дружба — это уже наш, более поздний, более узкий термин.

Идеи Платона и Аристотеля продол­жают развиваться в учении так называе­мых неоплатоников — это еще одна ведущая философская школа в поздней Антич­ности. Они пересе­каются и влияют на христианство, но долгое время не слива­ются с хри­стианской теологией, работают отдельно. Неоплатоники переинтер­пре­тируют платоновскую любовь как религиозное обожание трансцендент­ного принципа единого. То есть там, где у Платона есть двусмысленность, символы, связанные с эротикой, нео­пла­тоники трактуют его более реши­тельно, более мистически. Платонизм становится у них своего рода религией. Но и они тоже не отбрасывают телес­ную любовь. Они выстраивают теорию об уровнях, или ипостасях, мироздания, между ними есть иерархия, и вот если единое является высшим, то телесная любовь располага­ется на низших уровнях миро­здания. Но эти уровни — как бы ступени, по кото­рым можно подниматься, поэтому (в полном согласии с учением самого Платона) если вы любите очень сильно, скажем, юношу или девушку, то это не противо­речит, а, напротив, помогает вашей любви к единому, если вы правильно понимаете эту свою страсть как сту­пень. На самом деле она вводит вас в экстаз, который гораздо выше, чем желание завладеть вот этим конкретным юношей.

То есть греческие авторы осмысляют любовь все-таки как единую стихию, в отличие от многих римских авторов, тоже поздней Античности, которые призывают разделять эти смыслы любви. Например, Сенека, крупнейший римский писатель, теоретик I века нашей эры, очень много пишет о друж­бе, рассказывает о том, как важна дружба для него как римского патри­ция, оказав­шегося, в общем-то, в какой-то момент в изоляции. Он пи­шет письма своему другу Луцилию (они опубликованы) и рассказывает о том, как он любил этого Луцилия, учит Луцилия тому, как по-настоящему дружить. Он подчер­кивает, что дружба не имеет никакого отношения к поло­вой любви, это сугубо духов­ная прак­тика, духовная связь и, как мы знаем уже от Аристотеля, она должна быть направлена на личность друга как таковую. Путать такого типа любовь-дружбу с любовью-страстью нельзя. 

Аристотель Фиораванти

Аристотель Рудольфо Фиораванти. Годы жизни: род. ок. 1415 — ум. ок. 1485

Аристотель Фиораванти был родом из итальянского города Болонья, из семьи потомственных архитекторов, упоминания о которых встречаются в хрониках города с середины XIV века. Отцу Аристотеля, Рудольфо Фиораванти, приписываются такие значительные работы, как перестройку Палаццо Коммунале (Дворца Общины) после пожара и укрепление башни Аринго над дворцом дель-Подеста (Болонского Муниципалитета).

Сам Аристотель Фиораванти впервые упоминается в хронике Болоньи в 1436г., когда он и литейщик Гаспар Нади отлили колокол для городской башни Аринго и подняли его туда. Следующий колокол в 1453г. отлили те же мастера и подняли наверх при помощи специального подъемного устройства, разработанного Фиораванти, который был не только архитектором, но и инженером.

Карьера Аристотеля началась блестяще. С 1447г. продолжал работы отца, вместе с дядей-архитектором работал над рядом сложных инженерно-строительных проектов. Под его руководством в 1455г. была передвинута колокольня Св. Марка в Болонье, за что городской совет присвоил ему звание старшины лоджии каменщиков родного города и назначил пожизненное обеспечение. Тогда же Фиораванти выпрямил колокольню в городе Ченто и башню при церкви Св. Ангела в Венеции. Последняя из-за слабости грунта простояла всего двое суток и рухнула, задавив нескольких человек. Из-за этой трагедии Аристотель немедленно покинул Венецию и больше не возвращался.

В 1458г. он отреставрировал древний мост в Павии, а в 1459-1460 гг. устроил Пармский канал. С 1458г. он находился на службе у Миланского герцога Франческо Скорца, и вернулся в Болонью только в 1464г. Главным образом в это время Аристотель был востребован как инженер, так как в городах северной части Италии, в том числе в Милане,  важном военном и политическом центре, требовались именно эти навыки. В Милане он работал с известным архитектором Антонио Аверелино по прозванию Филарете, автором бронзовых дверей собора Св.Петра в Риме. Филарете в трактате об архитектуре несколько раз с большой похвалой отзывался о Фиораванти.

Вскоре после возвращения в родной город, в 1465г. Фиораванти был приглашен ко двору венгерского короля Матиуша Корвина, но городская коммуна каменщиков отпустила его в Венгрию только в 1467г. При дворе венгерского короля Аристотель строит в основном мосты через Дунай.

 По возвращении в Италию Фиораванти работает в Риме и Болонье, и в 1473г. случается событие, вероятно, подтолкнувшее архитектора к отъезду в Россию по приглашению русского посла.

В июне 1473г. Аристотель Фиораванти был неожиданно арестован и обвинен в сбыте фальшивых монет, за что его лишили всех имевшихся привилегий. Обвинение оказалось ложным, и в 1474г. состоялась встреча его с русским послом Семеном Толбузиным, присланным в Италию на поиски архитектора для работы в Москве.

Ивану III срочно необходим был опытный и талантливый архитектор, так как в 1474г. в Московском Кремле произошла катастрофа – рухнул почти достроенный новый Успенский собор. Псковские мастера, осматривавшие обрушившееся здание, сделали вывод, что во всем виноват плохой раствор. Строители собора Кривцов и Мышкин возобновлять работы отказались, и Семен Толбузин был по совету Софьи Палеолог немедленно отправлен в Италию за подходящим специалистом.

Вероятно, встреча Фиораванти с Толбузиным состоялась в Риме, и после подписания контракта в 1475г. шестидесятилетний архитектор с сыном и слугой в составе посольства отправился в Московское княжество.  

О прибытии итальянского архитектора в Москву свидетельствует Первая Софийская летопись, где значится, что он приехал «на Велик день» (на Пасху), и не один, а «взят же с собою тот Аристотель сына своего Андреем зовут, да паробка, Петрушею зовут».

Работа Аристотеля Фиораванти в Москве началась с разборки главного собора Кремля – Успенского. Расчистка места для нового собора заняла всего неделю – за 7 дней было полностью убрано то, что строилось три года. Снос остатков стен велся при помощи «барана» – дубового бревна, окованного железом, которое подвешивалось к «пирамиде» из трех брусьев и, раскачиваясь, било в стену. Когда этого было мало, в нижнюю часть оставшихся обломков стен вбивали деревянные колья и поджигали их. Разбор стен окончился бы и раньше, если бы рабочие успевали быстрее выносить камень со двора.

Для возведения нового собора необходим был материал – белый камень. Древние разработки белого камня в Мячкове под Москвой были сочтены пригодными, и оттуда Аристотель начал получать материал. Кроме того, нужен был кирпич. Тот, что делали прежде, был плохого качества, поэтому Фиораванти предварительно, до начала стройки, поставил кирпичный завод в Андроникове на берегу Москвы-реки; кирпич этого завода был намного крепче старого.

Фундамент Успенского собора был заложен на глубине двух саженей (т.е., около 4,5 м), и предварительно в грунт были вбиты дубовые сваи, что для московского строительства было новшеством. Таким же новшеством была и кладка стен: между наружными и внутренними белокаменными стенами делалась полноценная крепкая кирпичная кладка, намного усиливающая здание. Выводить стены начали уже в 1475г., тогда же поставили внутренние столбы, на которые должен был опираться свод. Форма столбов также была новшеством, так как прежде они всегда делались крестообразными в срезе, а Фиораванти поставил четыре круглых и два четырехугольных.

Собор был закончен к 1477г., хотя оставалась еще внутренняя отделка, которая заняла еще около двух лет. 15 (26) августа 1479г. состоялось торжественное освящение собора.

Внешне Успенский собор очень близок к одноименному собору во Владимире, который и был взят за образец, хотя отличается рядом архитектурных особенностей. Впервые в русской архитектуре огромный собор не был разделен внутри на небольшие пространства, а, напротив, представал во всем объеме.

Роскошная живопись в основном была завершена еще при жизни архитектора, а к 1515г. собор был полностью расписан изнутри. Росписи многократно поновлялись, а в 1914г. началась их реставрация под руководством ученых-исследователей.  

Кроме Успенского собора, в России Фиораванти не строил зданий, но есть основания полагать, что именно ему, знаменитому мастеру фортификационных работ, был заказан генеральный план новых стен и башен Кремля, которые планировалось возвести вместо старых обветшавших белокаменных. Также Аристотелю приписывают устройство Пушечного двора (на месте нынешней Пушечной улицы).

В 1482г. Фиораванти в качестве начальника артиллерии участвовал в походе Ивана III на Новгород, и во время этого похода навел очень прочный понтонный мост через р. Волхов. После этого похода мастер хотел возвратиться в Италию, но Иван III не отпустил его, а, напротив, арестовал и посадил в тюрьму после попытки тайно уехать. Но долго держать Фиораванти в тюрьме он не мог себе позволить, так как в 1485г. намечался поход на Тверь, где гениальный инженер был необходим. После этого похода имя Аристотеля Фиораванти больше не встречается в летописях; нет и свидетельств о его возвращении на родину. По-видимому, в этом же году или годом позже он скончался.  

Аристотель Фиораванти – мастер, прославившийся в России только одним произведением, но произведением, достойным множества любых других. Однако нельзя сказать, что кроме Успенского собора он не создал ничего выдающегося. Множество инженерных решений, предложенных им, оказали большую услугу строительству не только Москвы, но и – на много лет раньше – Италии, где также сохранилось только одно его произведение.

Входит в проекты: зодчие

Этическая мысль. 2018. Т. 18. № 1.

Весь номер в формате PDF

ЭТИКЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Л.В. Максимов. Об аналитическом стиле в этике

В статье дана краткая характеристика аналитического стиля мышления в том виде, как он сложился в англо-американской аналитической философии и этике последних десятилетий и постепенно входит в методический арсенал отечественной этики. Обрисована в общих чертах эволюция аналитической философской мысли, освободившейся в основном от старой неопозитивистской доктрины лингвоцентризма и превратившейся в универсальный аналитический стиль, совместимый с самыми разными методологическими и мировоззренческими позициями в философии морали. Проведена дифференциация современной аналитической этики, воплощающей аналитический стиль в чистом виде, и метаэтики, сохранившей заметные элементы упомянутой лингвоцентристской доктрины. Такое разделение двух (ранее отождествляемых) дисциплин облегчает возможность принятия аналитического стиля теми школами этической мысли, которые возникли и развивались в традициях классической этики. В последнем разделе статьи рассмотрены те методологические подходы, на которые преимущественно ориентирован аналитический стиль в этике. Отмечена антиметафизическая направленность этического аналитизма, неприятие спекулятивного трансцендентализма. Метафизическому уклону противопоставлены натурализм, эмпиризм и психологизм. Кроме того, аналитическому стилю исследования близок философский принцип детерминизма, принятие которого исключает концепцию свободной воли, понятой в индетерминистском ключе. В споре между когнитивизмом, трактующим моральные оценки и нормы как знания, и нонкогнитивизмом аналитики поддерживают в основном эту последнюю позицию. В заключение констатируется, что аналитический стиль способствует повышению научной культуры этических исследований.

Ключевые слова: аналитическая этика, аналитическая философия, аналитический стиль, лингвоцентризм, метаэтика, теоретическая этика, нормативная этика, алогизм, метафизика и натурализм

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-5-17

ИСТОРИЯ МОРАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

А.Г. Гаджикурбанов. Аристотель и стоики о внешних благах

Данная статья является своеобразной репликой на одну из публикаций, посвященных значимости «внешних» благ в концепции счастья у Аристотеля. Речь, в частности, идет об обоснованности так называемой инклюзивной доктрины относительно роли «внешних» благ в его моральной доктрине, согласно которой счастье у Аристотеля, будучи высшим моральным благом, может складываться из неморальных по своей природе благ. Автор рассматриваемой нами публикации утверждает, что предлагаемый им инструменталистский подход к перечисленным Аристотелем «внешним» благам позволяет придать всем им моральный смысл и тем самым включить их в само определение счастья. Как он полагает, последовательно инструменталистская интерпретация роли «внешних» благ у Аристотеля позволит сблизить его моральное учение со стоической доктриной, увидев в нем некую разновидность свойственного стоикам морального ригоризма. С нашей точки зрения, предлагаемая нашим оппонентом универсализация инструментального подхода к «внешним» благам у Аристотеля не всегда допустима и нисколько не приближает позицию великого моралиста к стоической моральной доктрине. Кроме того, моральный ригоризм стоиков относительно «внешних» благ должен быть соотнесен со стоической идеей о морально «безразличных» вещах. В этом случае обнаруживаются границы такого рода ригоризма.

Ключевые слова: Аристотель, стоики, «внешние» блага, счастье, инструментальный подход, моральный ригоризм, морально безразличное

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-18-29

Л.Э. Крыштоп. Моральное учение Христиана Августа Крузия

Хр. А. Крузий (1715–1775) являлся одним из наиболее оригинальных мыслителей эпохи Просвещения в Германии. Один из наиболее непримиримых противников вольфианской философии, он прославился своей критикой закона достаточного основания, в котором он усматривал угрозу морали и религии. Однако его собственное философское учение, и прежде всего, его моральная философия, являются не менее интересными. Выделяя в человеке две основные способности – волю и разум, Крузий настаивал на том, что ведущая роль в определении поведения человека принадлежит именно воле, хотя мы и не всегда можем постичь, как это возможно. В этом он принципиально расходился с Вольфом. И именно благодаря этому своему положению Крузий вошел в историю философии как волюнтарист и иррационалист. В то же время как воля, так и разум воспринимались им как испорченные в результате грехопадения, в силу чего человек оказывается неспособен самостоятельно добродетельно выстраивать свою жизнь и нуждается в руководстве. Таким руководством для него служит моральный закон, устанавливаемый непосредственно Богом и заключающийся в требовании совершенствовать как себя самого, так и окружающий мир. Однако исполнение этого закона будет подлинно моральным только при наличии у человека соответствующего внутреннего намерения, которым, по Крузию, должно быть стремление исполнять этот моральный закон лишь из послушания воле своего Творца. Если же к совершению поступка примешиваются какие-либо иные мотивы, мы имеем дело уже не с подлинной, а лишь с мнимой добродетелью. Основные положения морального учения Крузия по целому ряду аспектов сходны с положениями кантовской этики, что позволяет предполагать наличие влияния Крузия на Канта.

Ключевые слова: Крузий, моральное учение, добродетель, воля, моральный закон, Бог, благоразумие, обязательная сила, необходимость, послушание

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-30-42

А.В. Прокофьев. Френсис Хатчесон и возможность моральной добродетели за пределами благожелательности

Этика Френсиса Хатчесона является важной вехой в формировании современного представления о содержании морали. В рамках этого представления моральные ценности и требования ориентируют деятелей прежде всего на благо другого человека, других людей, общества и человечества. Обязанности и добродетели, не затрагивающие интересов других людей, при этом либо вытеснены за пределы морали, либо занимают в ней маргинальную нишу. В этике Хатчесона моральное благо, моральное чувство и моральная добродетель отождествляются с благожелательными переживаниями и вытекающими из них поступками. Однако в его работах присутствуют и такие рассуждения, в которых поступки и черты характера, не ориентирующие деятеля на благо другого, все же приобретают моральное значение. В статье предпринята попытка показать, что Хатчесон не отступает от отождествления моральных феноменов и благожелательности, но при этом придерживается убеждения, что многие обязанности и добродетели, кажущиеся на первый взгляд не связанными с интересами других людей и общества, в действительности имеют такую связь. Другими словами, Хатчесон демонстрирует возможность редуцировать их к доброжелательности. Статья содержит анализ основных направлений этой редукции.

Ключевые слова: мораль, этика раннего Нового времени, добродетели и обязанности, не связанные с благом другого, Фрэнсис Хатчесон

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-43-56

А.К. Судаков. Кант на пути к доказательству бытия Божия, или Один несчастный постулат

Подвергнув критике традиционные доказательства бытия Божия, в «Критике практического разума» Кант сделал попытку доказать нравственную необходимость постулирования бытия верховной божественной личности как условия осуществления «производного высшего блага», понимаемого как необходимая связь добродетели и соразмерного ей счастья/блаженства конечных существ. Место онтологических и космологических аргументов занимает этикотеология, апеллирующая к условиям реализации морального закона и смыслу человеческого счастья. В статье рассматривается внутренняя логика этого кантовского доказательства и проблемы, которые оно порождает в контексте кантианской морали. С этим контекстом плохо согласуется уже само двусоставное понятие производного высшего блага, связывающего добродетель и счастье. Специфически кантовский взгляд на счастье/блаженство как принципиально неопределенный идеал «не разума, а только воображения», рождающий антиэвдемонистическую нравственную доктрину, для которой высшее благо есть безусловно добрая воля, едва ли совместим с требованием метафизических и теологических гарантий пропорционального нравственности счастья. Реализация высшего этического блага исключает борьбу и вместе с ней кантианскую добродетель как моральный образ мыслей в борьбе. Наконец, христианское учение о Боге, признание которого кенигсбергский философ хотел бы объявить необходимым по моральным соображениям, не заключает в себе обещаний и тем более гарантий эвдемонии в широком смысле слова, но разделяет с кантианской моралью строгий ригоризм. Этика с односоставным понятием высшего блага фактически снимает проблему теодицеи с повестки дня; двусоставное высшее благо реанимирует проблему теодицеи не в самом перспективном ее варианте: так, место благодати в этой новой теодицее занимает нравственность. Позднейший немецкий идеализм в своих построениях философии религии оставил это странное кантовское доказательство Бога в стороне.

Ключевые слова: Кант, высшее благо, постулат, бог, христианство, моральная необходимость, добродетель, блаженство, теодицея

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-57-65

МЕТАФИЗИКА И ЭТИКА В ФИЛОСОФИИ АРИСТОТЕЛЯ

А.А. Санженаков. Метафизика Аристотеля как основа его этики

В статье рассматривается проблема соотношения метафизики и этики Аристотеля. Автор предпринял попытку показать, что некоторые метафизические понятия сыграли определяющую роль в этике Аристотеля. Сначала рассматривается понятие «сущность» (ousia) и показывается, что благодаря этому понятию становится осмысленным и обоснованным положение из первой книги «Никомаховой этики» о счастье как выполнении человеком собственного назначения (ergon). Этот подход, который мы обозначили как «эссенциальный», в целом вполне адекватно отражает этику Аристотеля в той мере, в какой она является этикой добродетели. Однако через апелляцию к фрагменту EN 1140b16–20 было показано, что в этике Аристотеля также присутствует деонтологическая линия, которая не может быть отражена в рамках вышеобозначенного подхода. В связи с этим было предложено обратиться к понятию «деятельность» (energeia) как к обладающему большим потенциалом. Дело в том, что это понятие, с одной стороны, включает в себя все те смыслы, которые несет в себе понятие «сущность», и тем самым позволяет представить аретологическую сторону этики Аристотеля, а с другой, содержит в себе такие смысловые уровни, которые раскрывают деонтологическую составляющую его этики. Таким образом, метафизические основания этики Аристотеля могут быть выявлены как посредством понятия «сущность», так и посредством понятия «деятельность», но в последнем случае речь идет о более полном раскрытии этического учения Аристотеля.

Ключевые слова: этика, метафизика, Аристотель, сущность, деятельность, актуальность, добродетель, деонтология

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-66-77

О.П. Зубец. Не метафизические основания этики, но этика как первая философия

Статья основана на критике анализа связи аристотелевской этики с метафизикой через выявление метафизических оснований этики, которое неизбежно низводит этику до некоего следствия, вывода из метафизики. Автор показывает, что с самого возникновения философии два центральных вопроса о начале и познании самого себя были этическими и возникли как вопросы бытия философа самим собой. Их этическое основание проявляет себя и в том едином ответе, который дан в аристотелевском этическом учении, отождествляющем бытие самого себя с бытием начала поступка. Не только единство важнейших понятий метафизики и этики Аристотеля, но, в первую очередь, предельность понятия поступка как актуальной действительности, единого и единственного бытия человека как самого себя указывает на возможность понимания этики как первой философии.

Ключевые слова: Аристотель, этика, бытие, поступок, ἐνέργεια, бытие самого себя, начало (ἀρχή), первая философия

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-78-83

А.П. Скрипник. Какие онтологические основания раскрывает аристотелевская этика?

В статье поддерживается вывод о том, что энергийная интерпретация метафизических основ аристотелевской этики плодотворнее эссенциалистской. У Аристотеля ἐνέργεια противопоставляется ἔργον как деятельность, имеющая цель в самой себе, деятельности, направленной на внешние цели. Добродетельная деятельность расположена посредине между созерцанием и творчеством, но на самом деле по своему онтологическому статусу она значительно ближе к творчеству. Эссенциалистская тенденция аристотелевской этики основана на идее, что покой совершеннее движения. Эта тенденция позволяет считать Аристотеля этическим реалистом. Перемещение акцента на ἐνέργεια дает возможность трактовать его как предшественника этического конструктивизма. Добродетельная деятельность создает реальность особого рода: более высокое качество полисной жизни, добродетельный склад души и отношений между людьми. Плодотворность энергийной интерпретации перипатетической этики обнаруживается также в решении проблемы онтологического статуса моральных фактов, их отношения к природным и социальным фактам. Заимствованный у Аристотеля термин «сопутствование», переведенный в англоязычной аналитической философии как “supervenience” («супервентность»), был распространен на отношение между моральными и естественными свойствами. Мораль сопутствует человеческой практике, наделяя ее особой направленностью и колоритом, делая ее самоценной, побуждая совершать добро только потому, что это добро. Будучи супервентной, мораль, однако, не может сделать человека самодостаточным существом. Наоборот, она формирует человечность как взаимозависимость и готовность к сотрудничеству.

Ключевые слова: Аристотель, этика, ἐνέργεια, ἔργον, этический реализм, этический конструктивизм, суперовентность

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-84-89

А.Г. Гаджикурбанов. О приоритетах этики и метафизики

В статье представлены некоторые размышления относительно взаимоотношения метафизики и этики в моральной философии Аристотеля в связи с докладом А.А. Санженакова на соответствующую тему. Вполне актуальными являются замечания автора доклада об элиминировании нравственной проблематики во многих современных аналитических исследованиях человеческого бытия, об упразднении в них аксиологического дискурса, утрате интереса к метафизическим основаниям моральной теории. Как мы полагаем, именно метафизика как общая теория бытия выстраивает собственную иерархию ценностей, которая может выступать в качестве аксиологического каркаса для этики. Вместе с тем некоторые идеи автора доклада, касающиеся важных сторон моральной доктрины Аристотеля, требуют существенного уточнения и дополнения.

Ключевые слова: Аристотель, метафизика, этические добродетели, добродетели созерцания, мудрость, счастье, энергия, сущность, человеческие пределы

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-90-94

Р.С. Платонов. Связь метафизики и этики в философии Аристотеля: понятие «энергия»

В статье анализируется статья А.А. Санженакова «Метафизика Аристотеля как основа его этики». Показывается, что «эссенциальный» подход в рассмотрении связи метафизики и этики Аристотеля не редуцирует счастье к чисто интеллектуальной деятельности, как это утверждает Санженаков. Наоборот, понятие «сущность» относительно человека включает в себя ряд характеристик (рациональность, речь, социальность). Утверждение Санженакова, что понятие «энергия» является ключевым для этики Аристотеля, поддерживается, но с поправкой – роль этого понятия шире, чем он полагает. «Энергия» выражает не только добродетельный поступок как самоценный, но и всю сложность природы человека, существующего не только индивидуально, но и на уровне рода.

На этом основании предлагается рассматривать связь метафизики и этики комплексно, посредством развернутого описания природы человека.

Ключевые слова: Аристотель, этика, метафизика, энергия, коммуникация, сущность

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-95-99

Е.В. Алымова. Аристотель и проблема единства метафизического и этического дискурсов

Данный текст является отзывом на доклад А.А. Санженакова, который предлагает переосмыслить отношения между аристотелевской этикой (практикой) и первой философией (теорией) и тем самым поставить под вопрос сложившуюся в традиции и жестко проводимую классификацию между науками теоретическими и практическими. Автор этого текста принимает позицию автора, а именно: этику Аристотеля (его практическую философию) нельзя рассматривать в отрыве от его первой философии. Такая точка зрения имеет серьезные основания, так как этика занимается поступком в аспекте его цели, что отсылает нас к телеологии Аристотеля с ее вопросами о цели, сущности, природе, сути бытия, а поступок, в свою очередь, предполагает деятеля, то есть человека, что отсылает к единству природы человека и проблемам, связанным с проявлением этой природы и их описаниями. Два подхода, обозначенные и обсуждаемые докладчиком, а именно эссенциальный и энергийный, при ближайшем рассмотрении не представляются основывающимися на разных принципах. Разделяя общую установку автора, мы не соглашаемся с различением эссенциального и энергийного подходов.

Ключевые слова: Аристотель, первая философия, практическая наука, начала, этика, телеология

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-100-105

П.А. Мишагин. Энергийный подход к взаимосвязи этики и метафизики как путь к философии свободы

В статье выделяются и анализируются ключевые положения энергийного подхода к пониманию взаимосвязи этического и метафизического аспектов учения Аристотеля (представленного А.А. Санженаковым и с рядом оговорок – в работах О.П. Зубец), прослеживаются связи энергийного подхода с эссенциальным (представленным работами Т. Ирвина, Э. Халпера и Д. Ахтенберг), выявляются особенности, достоинства и недостатки эссенциального подхода, а также преимущества энергийного подхода, демонстрируется актуальность, интерпретативные возможности энергийного подхода в трактовке соотношения метафизики и этики в учении Аристотеля. В результате формулируются выводы о том, что при предложенном Санженаковым решении эссенциальный подход может быть рассмотрен как частный случай энергийного на основе тождества первых двух смысловых уровней функционирования понятия “energeia” (как реализации способности и как актуализации природы вещи). Третий же смысловой уровень понятия “energeia” (как самоценной деятельности) дает принципиально новый вариант понимания связи метафизики и этики, который обеспечивает основания и перспективы для рассмотрения линий преемственности между эвдемонистической этикой Аристотеля и ригористической этикой И. Канта как принципиально родственных моральных систем, рассматривающих этику как науку, направленную на изучение самоценной, свободной деятельности.

Ключевые слова: метафизика, этика, деаксиологизация этики, деонтологизация этики, эссенциальный подход, энергийный подход

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-106-110

С.С. Аванесов. Аксиологический аспект метафизики Аристотеля

В этом материале идет речь о соотношении метафизического дискурса и этического (аксиологического) контекста в философии Аристотеля . Рассуждение ведется в связи с артикулированной А.А. Санженаковым проблемой «деаксиологизации» теоретического знания в современной философии. Поставлен вопрос о соотношении спекулятивного и аксиологического аспектов в построении теории знания у Аристотеля. Аргументирован тезис, согласно которому и разделение знания на теоретическое и практическое, и утверждение высшего статуса теоретической эпистемы в сравнении с практической в философии Аристотеля обоснованы строго аксиологически. Утверждается, что человеческая деятельность описана у Аристотеля как энергийно выявленный логос, а подлинность этого внешнего выявления (реализации) нормативно обусловлена. Автор указывает на примеры такой нормативной парадигмы у Платона, который акцентирует внимание на том, что ценность физической вещи в контексте человеческого опыта связана не с ее «природой», но с ее «употреблением». Исток такого взгляда на сущее (взаимное сочетание онтологического и нравственного измерений в рамках единства реальности) автор видит еще в философии досократиков, в частности у Анаксимандра. В ионийском мышлении, свободном от аналитической фрагментации реальности, описание наличного порядка естественным образом включает в себя «правило действия», которое не «следует» из этого порядка, а является его неустранимым элементом. Лишь принудительное разделение онтологии и этики (сущего и должного, дескрипции и прескрипции) в новоевропейской философии порождает искусственную проблему их соотношения и заставляет воздвигать гильотину Юма. Показано, что эпистемологический дискурс Аристотеля изначально выстраивается в рамках такой метафизической парадигмы, которая предполагает нормативность в качестве неустранимого элемента релевантного суждения о реальном положении дел.

Ключевые слова: Аристотель, метафизика, эпистемология, этика, аксиология, Платон, античная философия, сущее и должное

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-111-117

В.Н. Назаров. Возможна ли «метафизика пороков» в этике Аристотеля

Главный тезис данного рассуждения, построенного в виде средневекового университетского диспута, сводится к доказательству того, что этика Аристотеля включает в себя «метафизику пороков». Вначале приводятся три возражения против этого тезиса. Первое заключается в том, что, согласно Аристотелю, «порочность уничтожает принцип», определяющий метафизическое основание поступка. Второе – что Аристотель описывает порочность со стороны психологических и антропологических отклонений, и это предполагает скорее антропологию, чем «метафизику пороков». И, наконец, третье возражение связано с отсутствием в этике Аристотеля «метафизики зла» как сущностного первоначала наравне с добром. Затем приводится противоречащее положение, свидетельствующее о сущностной взаимосвязи пороков и добродетелей: коль скоро добродетели, совершаемые на основании принципов, соотносятся с метафизическими ценностями (высшим благом, стремлением к прекрасному и др.), то и пороки должны иметь определенное метафизическое основание. В противном случае мы будем иметь «раздвоенную» этику, состоящую из «метафизики добродетелей» и «антропологии пороков», что противоречит целостности этической доктрины Аристотеля. После этого дается сам ответ (respondeo), суть которого в том, что метафизический принцип этики заключается не в обосновании природы и источника негативных ценностей (пороков), а в возможности их сознательного выбора и свободного предпочтения. Это означает, что нравственные ценности (добродетели и пороки) сущностно связаны со свободой воли. Метафизический принцип заключается здесь в том, что «личность не просто обременена добродетелью или пороком» (Н. Гартман), но является субъектом волеизъявления, предполагающего свободный выбор того или другого, в том числе сознательное нарушение и отвержение принципа высшего блага. В заключение приводятся ответы на возражения.

Ключевые слова: метафизика нравов, «триада» порочных нравов, метафизика пороков, антропология пороков, метафизика зла, принцип порочности, метафизика долженствования, выбор пороков

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-118-123

А.В. Скоморохов. Метафизика как основа моральной философии: состояние и возможности

В статье ставится вопрос о том, может ли метафизика стать основой моральной философии в современных условиях и в какой мере решению этой задачи могут способствовать идеи Аристотеля. Вопрос предлагается разрешить, а) выявив причину эмансипации моральной философии от метафизики в современной (новоевропейской) мысли, б) определив, в какой мере аристотелевский способ связывания метафизики и этики может быть перенесен на почву современной мысли (исходя из ее существенных характеристик).
Показано, что сущностным истоком эмансипации моральной философии от метафизики выступает новоевропейское обоснование морали на фундаменте проблемы метафизики (И. Кант). Не лишение этики метафизического фундамента, а устроение этики на фундаменте проблемы метафизики выступает причиной девальвации морального измерения человеческой деятельности. Установлена принципиальная невозможность обоснования этики на фундаменте метафизики в рамках новоевропейской логики мысли. Как следствие, задача метафизического обоснования моральной философии предстает как задача поиска новых оснований, т. е. как задача обращения не к отдельным идеям Аристотеля, но к античным началам философии, в частности к основополагающей идее античности, идее целостности бытия, и к триединству добра, истины и красоты. Содержательное единство метафизики и этики Аристотеля предложено искать в понятии «золотой середины».

Ключевые слова: проблема метафизики, обоснование морали, начала, основания, бытие и мышление, «золотая середина»

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-124-129

НОРМАТИВНАЯ ЭТИКА

К.Е. Троицкий. В поисках этики миграции. Дискуссия о государственных границах: основные теоретические позиции и аргументы

Поиск этических принципов миграционной политики стоит на повестке дня во многих странах. На международном и национальном политическом уровне разворачиваются бурные споры о природе и последствиях текущих миграционных изменений, границах ответственности, а также о том, кому следует, а кому не следует разрешать въезд в страну. Обычно такие обсуждения насыщенны этической терминологией и ведутся с пафосом защиты моральных ценностей. Наряду с этим обсуждение тем, связанных с миграцией, находит отражение в увеличивающемся количестве академических публикаций ученых целого ряда дисциплин – от антропологии и психологии до социологии и экономики. Все более широкий спектр вопросов рассматривается в англоязычной философской литературе с акцентом именно на этической проблематике. Но в русскоязычной исследовательской литературе по этике тема миграции почти полностью отсутствует. В предлагаемой статье будет предпринята попытка хотя бы отчасти восполнить существующий пробел и представить авторское введение в этические вопросы, которые часто ассоциируются с миграцией. Акцент при этом будет сделан на критическом рассмотрении ведущегося в англоязычной академической литературе споре о наличии или отсутствии морального права у государства осуществлять суверенный миграционный контроль.

Ключевые слова: этика, космополитизм, миграционный контроль, открытые границы, этика иммиграции, миграционная политика, беженцы

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-130-145

В.И. Бакштановский. Идея проектирования профессионально-этического кодекса: мировоззренческий ярус

Автор сосредоточен на идее проектирования мировоззренческого яруса профессионально-этических кодексов и опыте ее реализации. Задача этого «сверхнормативного» яруса – смыслоценностное ориентирование высокой профессии и обоснование содержания нормативного яруса, определение его иерархии. Предметы авторского внимания – оригинальные кодексы университетской и журналистской этики и путь исследования/проектирования мировоззренческого яруса двух институций профессиональной этики – от Тюменской этической медиаконвенции до Профессионально-этического кодекса Тюменского государственного нефтегазового университета.
В статье характеризуются элементы потенциала мировоззренческого яруса кодекса: моральный выбор; служение в профессии; профессионализм – не только в правильном исполнении работы, но и в исполнении работы правильной – с точки зрения высокой миссии профессии; выстраивание и удержание баланса этики профессии и этики корпорации-организации, по своей природе чреватой подавлением индивидуального профессионально-нравственного выбора.

Ключевые слова: профессионально-этический кодекс, мировоззренческий ярус кодекса, моральный выбор, служение в профессии, профессионализм, правильное исполнение работы – исполнение работы правильной, этика профессии, этика корпорации-организации

DOI: 10.21146/2074-4870-2018-18-1-146-157

Информация для авторов

Аристотель — Всемирная историческая энциклопедия

Аристотель из Стагиры (l. 384-322 до н. все », а позже просто как« Философ », не нуждаясь в дальнейшей квалификации, поскольку его слава была так широко распространена. Он буквально изобрел концепцию метафизики в одиночку, когда (или один из его писцов) поместил свою книгу об абстрактных философских размышлениях после своего книга по физике (метафизика буквально означает «после физики») и стандартизирована в обучении — как информация собирается, ассимилируется и интерпретируется, а затем передается — по многочисленным дисциплинам.

В период позднего средневековья (ок. 1300-1500 гг. Н. Э.) Его называли «Мастером», в первую очередь в Данте Inferno , где автору не нужно было даже идентифицировать Аристотеля по имени, чтобы его узнали. Этот конкретный эпитет уместен в том смысле, что Аристотель писал и считался мастером в таких разнообразных дисциплинах, как биология, политика, метафизика, сельское хозяйство, литература, ботаника, медицина, математика, физика, этика, логика и театр. Он традиционно последовательно связан с Сократом и Платоном в триаде трех величайших греческих философов.

Платон (I. ок. 428–348 до н. Э.) Был учеником Сократа (1. ок. 469 / 470–399 до н. Э.), А Аристотель учился у Платона. Ученик и учитель расходились во мнениях по фундаментальному аспекту философии Платона — настойчивости в высшем царстве форм, которое сделало возможной объективную реальность на земном плане, — хотя, вопреки утверждениям некоторых ученых, это не вызвало между ними разногласий. Аристотель основывался на теориях Платона, чтобы продвигать свою оригинальную мысль, и, хотя он отвергал теорию форм Платона, он никогда не пренебрегал основной философией своего бывшего учителя.

Он был нанят Филиппом II, королем Македонии (годы правления 359-336 до н.э.), в качестве наставника для своего сына Александра Великого (l. 356-323 до н.э.) и произвел такое впечатление на молодежь, что Александр нес с собой работы Аристотеля. в кампании и представил свою философию на востоке, когда он завоевал Персидскую империю. Благодаря Александру произведения Аристотеля распространились по всему известному миру того времени, оказав влияние на другие философии и обеспечив основу для развития еврейского, христианского и мусульманского богословия.

Ранняя жизнь

Аристотель родился в 384 г. до н.э. в Стагире, Греция, на границе с Македонией. Его отец, Нихомах, был придворным врачом македонского царя и умер, когда Аристотелю было десять лет. Его дядя взял на себя опеку над мальчиком и позаботился о его образовании. Аристотель, вероятно, проводил время с наставниками при македонском дворе, будучи сыном и племянником дворцового персонала, но это точно не известно. Когда ему было 18 лет, Аристотеля отправили в Афины учиться в Академии Платона, где он оставался в течение следующих 20 лет.

Платон

Марк Картрайт (CC BY-NC-SA)

Он был отличным учеником, рано закончил учебу и получил должность на факультете, преподававшего риторику и диалог. Похоже, что Аристотель думал, что возглавит Академию после смерти Платона, и, когда эта должность была предоставлена ​​племяннику Платона Спевсиппу, Аристотель покинул Афины, чтобы проводить эксперименты и самостоятельно заниматься на островах Греческого архипелага.

История любви?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку новостей по электронной почте!

Аристотель и Александр Великий

В 343 г. до н. Э. Король Македонский Филипп II призвал Аристотеля наставником своего сына Александра и занимал этот пост в течение следующих семи лет, пока Александр не взошел на трон в 336 г. до н. Э. И начал свои знаменитые завоевания.К 335 г. до н. Э. Аристотель вернулся в Афины, но эти двое мужчин поддерживали контакты посредством писем, и влияние Аристотеля на завоевателя можно увидеть в умелом и дипломатическом решении сложных политических проблем на протяжении всей его карьеры. Привычка Александра носить с собой книги во время кампании и его широкое чтение были приписаны влиянию Аристотеля, как и его высокая оценка искусства и культуры.

Аристотель, который плохо относился к негреческим «варварам» в целом и персам в частности, поощрял завоевание Александром их империи.Как и большинство — если не все — греков, Аристотель должен был услышать истории о Марафонской битве 490 г. до н. Э., Персидском вторжении 480 г. до н. Э. И победе греков над персидскими войсками при Саламине и Платеях. Таким образом, его отстаивание завоеваний неудивительно, учитывая культурную атмосферу, в которой он вырос, и которая оставалась в значительной степени антиперсидской.

Даже без этого соображения Аристотель был философски сторонником войны на том основании, что это давало возможность для величия и применения личного превосходства в практических, трудных ситуациях.Аристотель считал, что конечной целью человеческого существования было счастье ( eudaimonia — буквально «обладать добрым духом»), и это счастье можно было реализовать, поддерживая добродетельную жизнь, которая развивает arete («личное превосходство». ).

Лицей Аристотеля

Спирос Камилалис (CC BY-NC-SA)

Арета человека позволит ему увидеть, что нужно сделать в той или иной ситуации, и уметь это делать.Кроме того, общаясь с добродетельными товарищами, которые стремились к той же цели, душа обогащалась, а свое мастерство обострялось и оттачивалось, а война давала людям много возможностей для развития и доказательства не только собственного достоинства, но и величия. Он поддержал бы Александра подобными мыслями до начала кампании в 336 г. до н. Э.

Сочинения Аристотеля, как и Платона, повлияли практически на все направления человеческого познания на западе и востоке.

Убеждения и различия с Платоном

Когда Аристотель вернулся в Афины в 335 г. до н.э., он основал свою школу, Лицей, соперницу Академии Платона. Аристотель был телеологом, человеком, который верил в «конечные причины» и конечные цели жизни и верил, что все и каждый в мире имеет цель для существования, и, кроме того, эти конечные цели могут быть установлены путем наблюдения известного мира. .

Платон, который также имел дело с первопричинами и конечными целями, считал их более идеалистическими и полагал, что они могут быть познаны через понимание более высокого, невидимого плана истины, который он назвал «Царством форм».Философия Платона уходит корнями в мистицизм пифагорейской школы, основанной философом-досократом и мистиком Пифагором (l. C. 571 — c. 497 до н. Э.). Пифагор подчеркивал бессмертие души и важность добродетельной жизни, признавая, что в жизни есть существенные, неоспоримые истины, которые нужно признать и придерживаться, чтобы жить хорошей жизнью.

Платон также находился под значительным влиянием другого философа-досократа, софиста Протагора (л.c. 485-415 г. до н.э.), считается первым мыслителем-релятивистом. Известно, что Протагор утверждал, что «мерилом всего является человек», имея в виду, что индивидуальное восприятие определяет истину. Протагор утверждал, что в любой конкретной ситуации не может быть объективной истины, потому что все наблюдаемые явления или эмоциональные или психологические переживания подлежат индивидуальной интерпретации.

Платон разработал свою Теорию форм, пытаясь опровергнуть Протагора и дать своему пропитанному пифагорейцами идеализму рациональную основу, с помощью которой он мог установить существование объективной истины.Царство форм содержало совершенные выражения того, что было Хорошим, Истинным и Прекрасным; все, что воспринималось людьми на земном плане и определялось как хорошее, истинное или прекрасное, было лишь постольку, поскольку они участвовали в более высокой, более совершенной Форме Добра, Истины или Прекрасного. Например, лошадь не была красивой только потому, что восхищалась ее внешним видом; она была прекрасна объективно благодаря участию в Форме красоты.

Афинская школа Рафаэля

Рафаэль (общественное достояние)

Аристотель никогда не мог принять теорию форм Платона и не верил в то, что невидимое может служить объяснением наблюдаемого мира, когда можно работать от того, что можно видеть в обратном направлении, к Первопричине.В своих Physics и Metaphysics Аристотель утверждает, что Первопричина во вселенной — это Первичный двигатель — то, что движет всем остальным, но само остается неизменным. Для Аристотеля это имело больше смысла, чем область форм.

По мнению Аристотеля, лошадь прекрасна благодаря определенным характеристикам, которые люди ассоциируют с концепцией красоты: шубка лошади приятного цвета, у нее хорошее здоровье, она хорошо смотрится в ринге. Утверждать, что лошадь прекрасна из-за какой-то невидимой и недоказуемой области Совершенной красоты, было несостоятельным для Аристотеля, потому что любое утверждение должно требовать доказательства, чтобы быть принятым.

Существование Первичного Движителя могло быть доказано, по крайней мере, теоретически, потому что некоторая сила должна была привести в движение жизнь в какой-то момент в прошлом, и эту силу — из чего бы она ни состояла — он назвал Неподвижным Движителем или Первичным Движителем. Его рассуждения в этом отношении позже будут приняты еврейскими, христианскими и мусульманскими богословами и внесут вклад в представление этих религий о Боге.

Отвергая теорию форм, Аристотель упоминает Платона и то, как он ненавидит спорить со своим бывшим учителем, человеком, который остается для него дорогим.Однако он считает, что должен обратить внимание на непрактичность теории Платона, и призывает платоников отказаться от нее, написав:

В интересах истины, возможно, следует подумать, что человеку, особенно если он философ, лучше отказаться даже от теорий, которые когда-то были его собственными, и на самом деле он должен это сделать … это наш священный долг — уважать истину более высоко чем друзья [т.е. Платон]. (Никомахова Этика I.1096a.15)

Платон утверждал, что интеллектуальные концепции Истины не могут быть получены из опыта и ничему на самом деле нельзя научиться.Он наиболее ярко демонстрирует это в своем диалоге о Meno , где он утверждает, что все обучение на самом деле «воспоминание» из прошлой жизни. Аристотель отверг это утверждение, аргументируя это тем, что знания, очевидно, приобретаются потому, что людей можно обучать, и это проявлялось в изменениях в их восприятии жизни и поведения.

Аристотель утверждал, что хороший человек хорош, потому что его учили ценности хорошей, добродетельной жизни. Если человек не мог на самом деле «учиться», а только «запоминать» важные истины из прошлой жизни, в которой он был «хорош», тогда этого человека нельзя было бы считать «хорошим».Добродетель, проявленная человеком в жизни, была результатом того, что этот человек решил вести себя определенным образом и практиковал добродетельные привычки ради них самих, а не ради репутации или похвалы от других. Аристотель пишет:

 «Аристотель». Известные ученые. известные ученые.орг. 20 августа 2015 г. Web.
.