Блокада Ленинграда — Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Блокада. Жители блокадного Ленинграда набирают воду, появившуюся после артобстрела в пробоинах в асфальте на Невском проспекте, фото Б. П. Кудоярова, декабрь 1941

Блокада Ленинграда — военная блокада города Ленинграда (ныне — Санкт-Петербург) немецкими, финскими^[4] и испанскими (Голубая дивизия) войсками с участием добровольцев из Северной Африки, Европы и военно-морских сил Италии во время Великой Отечественной войны. Длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года) — 872 дня (включительно с днём начала и конца). В литературе также встречается число в 871 день^[5].

К началу блокады в городе имелось недостаточное для длительной осады количество продуктов и топлива. Единственным путём сообщения с Ленинградом оставался маршрут через Ладожское озеро, находившийся в пределах досягаемости артиллерии и авиации осаждающих, на озере также действовали военно-морские силы противника. Пропускная способность этой транспортной артерии не соответствовала потребностям города. В результате этого начавшийся в Ленинграде массовый голод, усугублённый особенно суровой первой блокадной зимой, проблемами с отоплением и транспортом, привёл к сотням тысяч смертей среди жителей.

После прорыва блокады в январе 1943 года, осада Ленинграда вражескими войсками и флотом продолжалась до января 1944 года. В январе — феврале 1944 года советские войска провели Ленинградско-Новгородскую операцию, в результате которой противник был отброшен на 220—280 километров от южных рубежей города. 27 января отмечается День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. В июне — августе 1944 года советские войска при поддержке кораблей и авиации Балтийского флота провели Выборгскую и Свирско-Петрозаводскую операции, 20 июня взяли Выборг, а 28 июня — Петрозаводск. В сентябре 1944 года был взят остров Гогланд. Проход в город морским путём через минные заграждения был обеспечен в 1946 году.

За массовый героизм и мужество в защите Родины в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов, проявленные защитниками блокадного Ленинграда, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР 8 мая 1965 года городу присвоена высшая степень отличия — звание Город-герой.

27 января является Днём воинской славы России — День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады (1944 год)^[6]

.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21, известную как План «Барбаросса». Этот план предусматривал нападение на СССР тремя группами армий по трём основным направлениям: ГА «Север» на Ленинград, ГА «Центр» на Москву и ГА «Юг» на Киев. Захват Москвы предполагалось производить только после захвата Ленинграда и Кронштадта. Уже в директиве № 32 от 11 июня 1941 года Гитлер определял время завершения «победоносного похода на Восток» как конец осени^[7].

План «Барбаросса».

Ленинград был вторым по значению городом в СССР с населением около 3,2 млн человек^[8]. Он давал стране почти четверть от всей продукции тяжёлого машиностроения и треть продукции электротехнической промышленности

[9], в нём действовало 333 крупных промышленных предприятия, на них работало 565 тыс. человек. Работало большое количество заводов и фабрик местной промышленности и артелей. Примерно 75 % выпускаемой продукции приходилось на оборонный комплекс, для которого был характерен высокий профессиональный уровень инженеров и техников. Очень высок был научно-технический потенциал Ленинграда, где насчитывалось 130 научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, 60 высших учебных заведений и 106 техникумов^[10].

С захватом Ленинграда немецкое командование могло бы разрешить ряд важных задач, а именно:

1. овладеть мощной экономической базой Советского Союза, дававшей до войны около 12 % общесоюзной промышленной продукции;
2. захватить или уничтожить Балтийский военно-морской, а также огромный торговый флот;
3. обеспечить левый фланг ГА «Центр», ведущей наступление на Москву, и высвободить большие силы ГА «Север»^[11];
4. закрепить своё господство на Балтийском море и обезопасить поставки руды из портов Норвегии для германской промышленности^[12];

17 июня 1941 года в Финляндии был издан указ о мобилизации всей полевой армии, и 20 июня мобилизованная армия сосредоточилась на советско-финской границе. Начиная с 21 июня 1941 года, Финляндия начала проводить военные операции против СССР^[13]

. Также 21—25 июня с территории Финляндии против СССР действовали военно-морские и военно-воздушные силы Германии^[14]. 25 июня 1941 года утром по приказу Ставки ВВС Северного фронта совместно с авиацией Балтийского флота нанесли массированный удар по девятнадцати (по другим данным — 18) аэродромам Финляндии и Северной Норвегии. Там базировались самолёты ВВС Финляндии и германской 5-й воздушной армии. В тот же день парламент Финляндии проголосовал за войну с СССР^[15].

29 июня 1941 года финские войска, перейдя государственную границу, начали сухопутную операцию против СССР^[16].

22 июня 1941 года Германия напала на СССР. В тот же день в Ленинграде и Ленинградской области, как и во многих других регионах страны, было объявлено военное положение

[17]. В первые 18 дней наступления главный ударный кулак войск, нацеленных на Ленинград — 4-я танковая группа с боями прошла более 600 километров (с темпом 30—35 км в сутки), форсировала реки Западная Двина и Великая. 5 июля части вермахта заняли город Остров в Ленинградской^{[п 3]} области^[18]. 9 июля был занят Псков, расстояние от которого до Ленинграда по дороге составляло 280 километров. От Пскова самый короткий путь к Ленинграду проходит по Киевскому шоссе, идущему через Лугу^[19].

Уже 23 июня командующим Ленинградским военным округом генерал-лейтенантом М. М. Поповым было отдано распоряжение о начале работ по созданию дополнительного рубежа обороны на псковском направлении в районе Луги. 25 июня военный совет Северного фронта утвердил схему обороны южных подступов к Ленинграду и обязал начать строительство. Строилось три оборонительных рубежа: один — вдоль реки Луга затем до Шимска; второй — Петергоф — Красногвардейск — Колпино; третий — от Автова до Рыбацкого

[20]^[21]. 4 июля это решение было подтверждено директивой Ставки главного командования за подписью Г. К. Жукова^[22]. Строительство укрепления велось с привлечением большого числа гражданского населения города и области: c 29 июня население Ленинграда было привлечено к трудовой повинности, включавшей в основном строительство оборонительных сооружений. К повинности привлекались мужчины в возрасте от 16 до 50 лет и женщины от 16 до 45 лет. Работающие обязаны были отработать по три часа после работы, не работающие граждане — восемь часов. График отбывания трудовой повинности включал 7 дней ежедневных работ, затем — перерыв на 4 дня ^[17]. Оборонительные сооружения строились как на подходах к Ленинграду, так и в самом городе. На 20 августа 1941 года в Ленинграде было 4612 бомбоубежищ, рассчитанных на 814 тыс. человек и 336 погонных км щелей-траншей, рассчитанных на 672 тыс. человек. Строилось ещё 383 убежища на 65 тыс. человек^[23].

Последствия первого артобстрела города, фото Тарасевича, 10 сентября, 1941 года Граница максимального продвижения финской армии. Серым отмечена госграница 1939 года

Лужский оборонительный рубеж был хорошо подготовлен в инженерном отношении: были построены оборонительные сооружения протяжённостью 175 километров и общей глубиной 10—15 километров, 570 дотов и дзотов, 160 км эскарпов, 94 км противотанковых рвов^[24][25]. Оборонительные сооружения строились руками ленинградцев, в большинстве своём женщин и подростков (мужчины уходили в армию и ополчение).

12 июля передовые германские части вышли к Лужскому укреплённому району, где произошла задержка немецкого наступления. Донесения командующих немецкими войсками в штаб:

Танковая группа Гепнера, авангарды которой обессилели и устали, лишь незначительно продвинулись в направлении Ленинграда^[26].

Командование Ленинградского фронта воспользовалось задержкой Гепнера, ожидавшего подкрепления, и подготовилось к встрече противника, использовав, в том числе, новейшие тяжёлые танки КВ-1 и КВ-2, только что выпущенные Кировским заводом. Германское наступление было приостановлено на несколько недель. Вражеским войскам не удалось овладеть городом с ходу. Эта задержка вызвала резкое недовольство Гитлера, который совершил специальную поездку в группу армий «Север» с целью подготовить план захвата Ленинграда не позднее сентября 1941 года. В беседах с военачальниками фюрер, помимо чисто военных доводов, привёл немало политических аргументов. Он полагал, что захват Ленинграда не только даст военный выигрыш (контроль над всеми балтийскими побережьями и уничтожение Балтийского флота), но и принесёт огромные политические дивиденды. Советский Союз потеряет город, который, являясь колыбелью Октябрьской революции, имеет для советского государства особый символический смысл. Кроме того, Гитлер считал очень важным не дать советскому командованию возможность вывести войска из района Ленинграда и использовать их на других участках фронта. Он рассчитывал уничтожить оборонявшие город войска.

Германцы произвели перегруппировку войск и 8 августа, с ранее захваченного плацдарма у Большого Сабска, начали наступление в направлении Красногвардейска.

[27] Несколькими днями позже оборона Лужского укрепрайона была прорвана и под Шимском. 15 августа противник взял Новгород, 20 августа — Чудово^[28]. 30 августа германские войска захватили Мгу, перерезав последнюю железную дорогу, связывавшую Ленинград со страной^[29].

В приказе группе армий «Север» от 28 августа говорилось:

На основании указаний высшего руководства приказываю: Окружить Ленинград кольцом как можно ближе к самому городу, чтобы сэкономить наши силы. Требование о капитуляции не выдвигать. Для того чтобы избежать больших потерь в живой силе при решении задачи по максимально быстрому уничтожению города запрещается наступать на город силами пехоты… Любая попытка населения выйти из кольца должна пресекаться, при необходимости — с применением оружия… [30]

29 июня, перейдя границу, финская армия начала боевые действия против СССР. На Карельском перешейке финны проявляли вначале незначительную активность^[31][32]. Крупное финское наступление в направлении Ленинграда на этом участке началось 31 июля. К началу сентября финны перешли существовавшую до подписания мирного договора 1940 года старую советско-финскую границу на Карельском перешейке на глубину до 20 км и остановились на рубеже Карельского укрепрайона^[33]. Связь Ленинграда с остальной страной через территории, оккупированные Финляндией, была восстановлена летом 1944 года.

4 сентября 1941 года в ставку Маннергейма в Миккели был направлен начальник Штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта генерал-лейтенант Альфред Йодль. Но он получил отказ в участии финнов в наступлении на Ленинград. Вместо этого Маннергейм повёл успешное наступление на севере Ладоги, перерезав Кировскую железную дорогу, Беломоро-Балтийский канал в районе Онежского озера и Волго-Балтийский путь в районе реки Свирь, блокировав тем самым ряд маршрутов для поставок в Ленинград грузов^[34].

Остановку финнов на Карельском перешейке примерно на линии советско-финской границы 1918—1940 годов в своих воспоминаниях Маннергейм объясняет собственным нежеланием наступать на Ленинград, в частности, утверждая, что он согласился занять должность верховного главнокомандующего войсками Финляндии при условии, что не будет вести наступление против города^[34]. С другой стороны, эта позиция оспаривается А. В. Исаевым и Н. И. Барышниковым:

Легенда о том, что финская армия ставила только задачу вернуть отобранное Советским Союзом в 1940 году, была позднее выдумана задним числом. Если на Карельском перешейке переход через границу 1939 г. носил эпизодический характер и был вызван тактическими задачами, то между Ладожским и Онежским озёрами старая граница была пересечена на всём её протяжении и на большую глубину.[35][36]

Ещё 11 сентября 1941 года президент Финляндии Ристо Рюти заявил германскому посланнику в Хельсинки:

Если Петербург не будет больше существовать как крупный город, то Нева была бы лучшей границей на Карельском перешейке… Ленинград надо ликвидировать как крупный город. — из заявления Ристо Рюти немецкому послу 11 сентября 1941 года [37].

В конце августа к городу подошёл из Таллина Балтийский флот со своими 153 орудиями главного калибра корабельной артиллерии, также на защите города находилось 207 стволов береговой артиллерии. Небо города защищал 2-й корпус ПВО. Наивысшая плотность зенитной артиллерии при обороне Москвы, Ленинграда и Баку была в 8—10 раз больше, чем при обороне Берлина и Лондона. 4 сентября 1941 года город подвергается первым артиллерийским обстрелам со стороны оккупированного немецкими войсками города Тосно:

В сентябре 1941 г. небольшая группа офицеров по заданию командования ехала на автомашине-полуторке по Лесному проспекту с аэродрома Левашово. Немного впереди нас шёл переполненный народом трамвай. Он тормозит перед остановкой, где стоит большая группа ожидающих. Раздаётся разрыв снаряда, и многие на остановке падают, обливаясь кровью. Второй разрыв, третий… Трамвай разнесён в щепки. Груды убитых. Раненые и искалеченные, в основном женщины и дети, разбросаны по булыжной мостовой, стонут и плачут. Светловолосый мальчик лет семи-восьми, чудом уцелевший на остановке, закрыв лицо обеими ручонками, рыдает над убитой матерью и повторяет: — Мамочка, что они наделали…[38]

Провал попытки блицкрига[править | править код]

Мобилизация в Ленинграде летом 1941 года Линии фронта на 21 сентября 1941 года

6 сентября Гитлер подписал директиву о подготовке к наступлению на Москву, согласно которой группа армий «Север» совместно с финскими войсками на Карельском перешейке должна окружить в районе Ленинграда советские войска и не позднее 15 сентября передать группе армий «Центр» часть своих механизированных войск и авиационных соединений.^{[39][40][41][42]}.

8 сентября солдаты группы «Север» захватили город Шлиссельбург (Петрокрепость), взяв под контроль исток Невы и блокировав Ленинград с суши. С севера город блокировали финские войска, которые были остановлены 23-й армией у Карельского УРа. С этого дня началась длившаяся 872 дня блокада города. Общая площадь взятых в кольцо Ленинграда и пригородов составляла около 5000 км²^[43]. Внутри кольца оказались практически все силы Балтийского флота и большая часть войск Ленинградского фронта (8, 23, 42 и 55 армии) — всего более полумиллиона человек^[44][45]. Помимо войск в кольце блокады оказалось всё гражданское население города — примерно 2,5 миллиона жителей и 340 тысяч человек, проживавших в пригородах^[46][47][48]. Были разорваны все железнодорожные, речные и автомобильные коммуникации. Сообщение с Ленинградом теперь поддерживалось только по воздуху и Ладожскому озеру, к побережью которого из города вела Ириновская железнодорожная ветка.

Ситуация на фронте с 22 июня по 5 декабря 1941 года Моряки идут на фронт по улицам Ленинграда, октябрь 1941, фото Б. Кудоярова

10 сентября, несмотря на приказ Гитлера передать войскам группы армий «Центр» 15 подвижных соединений, Фон Лееб начинает штурм Ленинграда. В результате оборона советских войск вокруг города оказалась прорвана. Налаживанием обороны города руководили командующий Балтийским флотом В. Ф. Трибуц, К. Е. Ворошилов и А. А. Жданов. 13 сентября в город прибыл Г. К. Жуков^[49][50], который приступил к командованию фронтом 14 сентября^[

ru.wikipedia.org

Знаменитые люди, пережившие блокаду Ленинграда: linalina20 — LiveJournal

8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда, которая продлилась долгие 872 дня. Среди участников тех событий, которым пришлось пережить все ужасы войны, голод, холод, потерю близких и родных, в том числе и звезды кино, театра, музыки и т.д.

<[]lj-cut
Янина Жеймо Знаменитая советская Золушка прожила целый год в блокадном городе. Несмотря на небольшой рост и хрупкость фигуры, актрису зачислили в истребительный батальон. Также как и все ленинградцы днем она спешила на работу, а по ночам шла дежурить на крыши домов, гасить зажигательные бомбы.

Янина Жеймо в самые страшные дни оставалась в городе, снималась, выступала перед бойцами с концертами, получала свои 125 грамм хлеба, поэтому спустя годы говорила: «Гитлер сделал одно доброе дело — я похудела».

Леонид и Виктор Харитоновы После появления на экранах «Солдата Ивана Бровкина» Леонид Харитонов стал настоящим кумиром. На экране он создал образ добродушного, скромного и обаятельного, но непутевого паренька, который полюбился буквально всем. Младший брат, Виктор Харитонов, стал актером и режиссером, основал театр «Эксперимент». Но все это случилось после войны. Страшные события 20 века затронули и семью Харитоновых. В 1941 будущим артистам Леониду и Виктору было всего 11 и 4 года. В блокадном Ленинграде, чтобы выжить, детям приходилось есть даже мыло. По словам младшего брата, именно из-за этого у Леонида развилась язва, которая мучила его всю жизнь.
В кинохронике тех лет есть кадр с двумя очень худенькими детьми, один из них читает книгу, а другой спит на ступенях – это и есть Леня и Витя.

Далее: http://www.uznayvse.ru/interesting-facts/15-znamenityh-liudei-perezhivshih-blokadu.html

Лидия Федосеева-Шукшина Когда началась блокада, будущей актрисе не было и трех лет. Ее семья на тот момент жила в одной из питерских коммуналок, в которой ютилось более 40 человек. То время Лидия Федосеева-Шукшина не любит вспоминать.

Алиса Фрейндлих Еще одна актриса, которая на собственном опыте прочувствовала весь ужас войны и жизни в блокадном городе – это Алиса Фрейндлих. В 1941 году она только-только пошла в школу. В начале войны их дом, находившийся в самом центре Ленинграда, попал в зону интенсивного обстрела.

А зимой 41-го и вовсе был разрушен. Чтобы выжить, как вспоминает актриса, им с мамой и бабушкой приходилось варить столярный клей и заправлять его для вкуса горчицей, которую бережливая бабушка сохранила с довоенных времен

Галина Вишневская Все 900 дней блокады будущая оперная певица провела в Ленинграде. На тот момент ей было 15 лет. Она жила вместе с бабушкой. После развода родителей, именно она взяла на себя воспитание девочки. Во время блокады юная Галя потеряла самого дорого для нее человека – бабушку.

После чего она стала служить в частях ПВО города, помогая, чем могла, в том числе и своим певческим талантом.
Илья Резник В 1941 год, когда началась война, ему было всего три года. Илья Резник жил в Ленинграде вместе с бабушкой и дедушкой. Отец ушел на фронт, (в 1944 году он погиб), а мать встретила другого, вышла во второй раз замуж и родила тройню, от старшего сына отказалась. После того, как блокада была прорвана, семья эвакуировалась в Свердловск, а затем вернулась.

Илья Глазунов Родился будущий художник в потомственной дворянской семье. Отец был историк, мама – в девичестве Флуг – правнучка знаменитого историка и статиста Константина Ивановича Арсеньева, воспитателя Александра II. Все члены большой семьи Ильи Глазунова (папа, мама, бабушка, тетя, дядя) умерли от голода в блокадном Ленинграде.

А маленького Илью, которому тогда было 11 лет, удалось родственникам в 1942 году вывезти из города по «Дороге жизни».

Елена Образцова Все свои детские воспоминания оперная певица связывает с блокадным Ленинградом. Когда началась война, ей было 2 года. Несмотря на юный возраст, Елена Образцова запомнила на всю жизнь всепоглощающее чувство голода и холода, постоянные воздушные тревоги, длинные очереди за хлебом в 40-градусный мороз, истощавшие трупы, которые свозили в больницу. Елене Образцовой в 1941 году было 2 года Весной 1942 года ей удалось эвакуироваться по «Дороге жизни» в Вологодскую область.

Иосиф Бродский
Родился знаменитый поэт и прозаик в Ленинграде в 1940 году в интеллигентной еврейской семье. Когда ему исполнился год, началась война и осада города. Из-за юного возраста он мало что помнил об этом. В память о блокаде осталось фото маленького Иосифа на саночках.

Именно на них мама его возила в булочную. Иосиф Бродский — ребенок блокадного Ленинграда Во время бомбёжек маленького Иосифа часто приходилось прятать в бельевой корзине и уносить в бомбоубежище. В апреле 1942 года семья эвакуировалась из города.

Валентина Леонтьева В 1941 году ей исполнилось 17 лет. Во время блокады хрупкая Валя Леонтьева вместе со своей сестрой Люсей были в отряде ПВО, помогали гасить зажигательные бомбы. Их 60-летний отец, чтобы получать дополнительный паек и прокормить, таким образом, семью стал донором. Однажды по неосторожности он повредил руку, из-за чего началось заражение крови, и вскоре он умер в больнице.

В 1942 году Валентина вместе с родными эвакуировалась из города по «Дороге жизни».

Лариса Лужина
Начало войны будущая актриса и ее семья встретили в Ленинграде. Тогда Лужиной было всего два года. Блокаду пережили не все: старшая сестра, которой было 6 лет, отец, вернувшийся с фронта из-за ранения, умерли от голода, бабушка – от осколка снаряда.

Только Ларисе и ее маме удалось в 1942 году эвакуироваться по «Дороге жизни» в Кемеровскую область.
Кира Крейлис-Петрова
Десятилетняя Кира Крейлис-Петрова пережила блокаду вместе с сестрой и мамой. Отец в 1941 году ушел на фронт. Все ужасы того времени она хорошо запомнила: постоянный голод и невозможность согреться, трупы вокруг и каннибализм. Кире Крейлис-Петроваой хорошо запомнила блокаду, в 1941 году ей было 10 лет Тем не менее, даже тогда ей удавалось шутить и поддерживать окружающих. Во время бомбежек она рисовала себе усы сажей и веселила ревущих от страха в бомбоубежище детей.

Дмитрий Шостакович
Летом 1941 года Шостакович начал писать свою новую симфонию, которую впоследствии посвятил борьбе с фашизмом. Когда началась блокада, он был в городе и под звуки бомбежек и содрогание стен дома продолжал работать над своим произведением. Шостакович служил в блокадном Ленинграде в отряде ПВО Вместе с тем помогал дежурить на крышах домов и тушить зажигательные бомбы. Подтверждение тому — фото композитора в пожарной каске, которое было помещено на обложку британского журнала «Таймс».

Надеемся ,что о подвиге ленинградцев и защитников города следующие поколения не забудут.
Это не все,о которых стоит вспомнить.Я буду искать еще материалы о моих земляках,переживших блокаду,нее сдавшихся и продолживших дарить людям свет и тепло искусства.[]>

linalina20.livejournal.com

Знаменитые женщины блокадного Ленинграда | Блоги Мам

Знаменитые мамы Автор: Анна 09 Май, 2014

Сегодня 9 Мая, и мы хотим поздравить всех с Днём Победы, с днём благодарности, днём сердечной теплоты, днём памяти о самоотверженных людях, которым так много пришлось пережить — ради Родины, ради нас с вами.

Сегодня мы решили рассказать об известных женщинах — Анне Ахматовой, Янине Жеймо и Ольге Берггольц, которые волею судьбы оказались в годы войны в осаждённом Ленинграде. Да, это было давно, но это было. Узнавая истории людей, истории мам тех далёких лет — наверное, мы узнаем что-то важное и о жизни, и о себе… «Никто не забыт», — хочется, чтобы было так. Рассказ наш — из двух частей, сегодня — часть первая.

Несколько историй знаменитых женщин – матерей, переживших блокаду Ленинграда.

«…никто не забыт и ничто не забыто»
Ольга Берггольц

Каждый год, когда приближается 9 Мая, мне хочется все время повторять слова из Реквиема Р. Рождественского:

Помните! Через века, через года,- помните!
О тех, кто уже не придёт никогда,- помните!

Это стихотворение и ещё несколько лучших, на мой взгляд, стихов, посвященных Войне и Победе, были собраны в 2012 году: «Праздник со слезами на глазах». В 2013 году мы вспомнили несколько женских судеб: Женское лицо войны: спустя годы….

Место действия —  осаждённый город

Сегодня продолжим женскую тему. В январе 2014 года отмечалось 70-летие полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, причём отмечалось не только в России, но и везде, куда занесла судьба тех, кто смог выжить в блокаду.

К этой дате были изданы книги, собраны воспоминания, создана книга памяти, можно найти много фотографий.

Блокада Ленинграда продолжалась 900 дней: с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года, два с половиной года. Несмотря на широко развернувшуюся эвакуацию, в сентябре 1941 года в окружённом городе оказалось 2 млн 887 тысяч жителей.

Единственной транспортной магистралью, связывающей город с тыловыми районами страны, стала «Дорога жизни», проложенная зимой через Ладожское озеро. За дни блокады по этой дороге удалось эвакуировать 1 миллион 376 тысяч ленинградцев, в основном женщин, детей и стариков. Война разбросала их по разным уголкам Союза, по-разному сложились их судьбы, многие не вернулись обратно. За время блокады погибло, по разным данным, от 400 тысяч до 1,5 млн человек.

Когда замкнулось блокадное кольцо, в Ленинграде оставалось, помимо взрослого населения, 400 тысяч детей – от младенцев до школьников и подростков. Естественно, их хотели сберечь в первую очередь, стремились укрыть от обстрелов, от бомбёжек.

Самым тяжёлым временем для ленинградцев была зима 1941-42 годов, когда морозы достигали 40 градусов, а не было ни дров, ни угля. Съедено было всё: и кожаные ремни, и подмётки, в городе не осталось ни одной кошки или собаки, не говоря уже о голубях и воронах. Не было электричества, за водой голодные, истощённые люди ходили на Неву, падая и умирая по дороге. Трупы уже перестали убирать, их просто заносило снегом. Люди умирали дома целыми семьями, целыми квартирами.

• Всё питание для работающего на производстве человека составляли 250 граммов хлеба, выпеченного пополам с древесными и другими примесями и от того тяжёлого и такого маленького. Все остальные, в том числе и дети, получали 125 граммов такого хлеба.

Судьба каждого из людей, переживших блокаду, – это полная трагических моментов повесть. Но про всех рассказать невозможно. Поэтому в сегодняшнем обзоре – о блокадных судьбах нескольких очень известных женщин, каждая из которых — ещё и мама.

Анна Андреевна Ахматова

Летом (как раз в июне) 1941 года она отмечала свои 52 года. С 20-х годов она уже была признанным классиком, одной из тех, с кем связан Серебряный век русской поэзии. Уже позади многие трагические моменты её судьбы: муж Н.С. Гумилёв расстрелян в 1921 году; единственный сын Лев Гумилёв арестован ненадолго в 1935 году, потом осуждён на 5 лет — в 1938-м. Уже сделаны первые наброски поэмы «Реквием», в которую Анна Андреевна вложила и горе вдовы, и матери «врагов народа».

• С началом войны она стала одной из немногих женщин-бойцов пожарной команды, выполняя мужскую работу наравне с другими жителями города.

В воспоминаниях о первых месяцах блокады поэтесса Ольга Берггольц пишет: «С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо, она несла дежурство как рядовой боец противопожарной обороны. Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи-убежища в саду того же Фонтанного дома, под клёном, воспетым ею в «Поэме без героя»… »

И — Анна Ахматова не перестаёт писать. Её стихи читали на Ленинградском радио. В июле 1941 в эфире прозвучала «Клятва» — одно из самых известных её стихотворений военных лет.

И та, что сегодня прощается с милым, —
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!

Из дневника Ольги Берггольц:

«24/IX-41 … Зашла к Ахматовой, она живёт у дворника (убитого артснарядом на ул. Желябова) в подвале, в тёмном-тёмном уголке прихожей, вонючем таком, совершенно достоевщицком, на досках, находящих друг на друга, — матрасишко, на краю — закутанная в платки, с ввалившимися глазами — Анна Ахматова, муза Плача, гордость русской поэзии — неповторимый, большой сияющий Поэт. Она почти голодает, больная, испуганная. …Она сидит в кромешной тьме, даже читать не может, сидит, как в камере смертников… и сказала: «Я ненавижу, я ненавижу Гитлера, я ненавижу Сталина, я ненавижу тех, кто кидает бомбы на Ленинград и на Берлин, всех, кто ведет эту войну, позорную, страшную…»

Осенью 1941-го тяжело больную Анну Андреевну вывезли на самолете из осаждённого Ленинграда в Москву, затем эвакуировали в Среднюю Азию в конце 1941 года. В 1944 году Ахматова вернулась в разорённый войной, но уже свободный Ленинград.

Уже в 1946 году для Ахматовой снова испытание – «Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 года, в котором резкой критике подвергалось творчество Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. 6 ноября 1949 года вновь арестован сын — Л.Н. Гумилёв. Приговор — 10 лет лагерей. Лишь в 1956 году он возвратился из заключения, реабилитированный после XX съезда.

Умерла Анна Ахматова 5 марта 1966 года, похоронена на кладбище в Комарово под Ленинградом. Л.Н.Гумилёв, когда строил памятник матери вместе со своими студентами, камни для стены собирал где мог. Стену клали сами — это символ стены, под которой стояла его мать с передачами сыну в «Кресты». Там, где сейчас барельеф Ахматовой, первоначально была ниша, похожая на тюремное окно.

Яни́на Болесла́вовна Жеймо

Янину Жеймо иногда называют актрисой одной роли. Снималась она много, но в истории кино осталась как Золушка. Пишут, что «более выразительной, более «настоящей» героини нет ни в одной отечественной киносказке». Янина Жеймо хрустальным голоском поёт в «Золушке» песенку «Встаньте, дети, встаньте в круг». Это было в 1947 году.

А в 1941 году ей было 32. Янина Жеймо была четвёртым ребёнком в цирковой семье и уже с трёх лет выступала на арене вместе с родителями и сёстрами. Её детство представляло из себя смесь нескончаемого праздника и нескончаемой нужды. Когда отец Жеймо умер, семейный номер развалился. Мать с дочерьми обосновались в Петрограде и взялись за покорение эстрады, выучились играть на ксилофонах и создали пользовавшийся у публики успехом номер «Музыкальные эксцентрики».

Много лет спустя Янина напишет о себе: «Странно – я нормально росла до четырнадцати лет, а потом рост прекратился, вероятно, потому, что мне приходилось носить на голове тяжеленные ксилофоны». Небольшой рост в дальнейшем наложит отпечаток на всю её кинокарьеру: для режиссёров она так и останется актрисой одного амплуа – травести.

Учиться в киношколу Янина отправилась втайне от родных, её карьера началась с ролей в фильмах «Мишки против Юденича», «Чёртово колесо», «Шинель», «С.В.Д. — Союз Великих Дел», «Братишка».

В фильме «Мишки против Юденича» она снималась вместе с мужем Алексеем Костричкиным, тоже студентом. У молодой пары вскоре родилась дочь, которой по настоянию Андрея дали имя мамы – Янина. Но студенческий брак просуществовал весьма недолго.

• В тридцатые годы Янина принимала предложения от режиссёров одно за другим. В фильме «Разбудите Леночку» (1934) она сыграла школьницу и смотрелась на фоне исполнителей других ролей – обычных мальчишек и девчонок – так, как будто и впрямь была их ровесницей. Её даже называли «советской Мэри Пикфорд».

В 1938 году для неё наступил творческий кризис. О ней как будто забыли. За весь год – всего одна незначительная роль, а съёмки ещё двух художественных кинолент с её участием по непонятным причинам приостановлены.

Но зато в том же 38-м её захлестнула и понесла новая любовь – она встретила режиссёра Иосифа Хейфица, красавца-мужчину, галантного, интересного и, как тогда верилось, надёжного. Чувство оказалось взаимным, они создали семью и произвели на свет сына Юлия.

Хейфиц был человеком блистательным, ярким, остроумным и интеллигентным, можно сказать — уникальным, таких даже в мире кино было немного. Плюс к этому он был по натуре мягким и деликатным. Никто и представить не мог, каким кошмаром их супружеская жизнь закончится.

Когда началась война, члены семьи были кто где: дети на отдыхе, откуда их эвакуировали в Алма-Ату, Хейфиц уже год как снимал картину сначала в Монголии, а потом в Ташкенте, (в 1942 году вышел не самый знаменитый его фильм «Его зовут Сухэ-Батор», после «Депутата Балтики» с Н. Черкасовым и «Члена Правительства» с В. Марецкой). Поступил приказ: киностудию Ленфильм эвакуировать в Ташкент. Иосиф Хейфиц был руководителем, а Жеймо ехать не могла, так как тяжело заболела её сестра Эля.

Янина работала в Ленинграде. Снималась в «Боевых сборниках» и агитационных фильмах, причём играла опять же подростков или очень юных девушек. Днём она снималась, вечером дежурила на крыше студии, гасила зажигательные бомбы.

• Ей постоянно предлагали покинуть город на самолёте. Но она долго не соглашалась — дескать, это не по-товарищески. Её дом был открыт для друзей даже в то страшное время, и многих спасали эти вечера. В большой ленинградской квартире Янина разместила множество людей, оставшихся без крыши над головой.

Когда она однажды вышла с концертным номером перед бойцами и её спросили: «Зачем же Вы остались в Ленинграде?», она ответила: «Но ведь должен же кто-то защищать город!» Грянул хохот — но только внешняя сторона этого заявления (из-за «сказочной» внешности героини) могла показаться забавной.

Получала, как все, паёк 125 грамм хлеба в сутки. Трудно представить маленькую хрупкую актрису в ватнике, тулупе, валенках, с винтовкой. Но так было. Она была зачислена в истребительный батальон, состояла в концертной бригаде «Ленфильма», выступала в госпиталях, парках. Вслух Янина шутила: «Гитлер сделал одно доброе дело – я похудела». А мысли её только о муже и о детях – как они там?

Разлука с мужем продолжалось ровно два года. Наконец собрали группу сотрудников «Ленфильма», и они вместе отправились в эвакуацию. Жеймо добиралась в Алма-Ату два месяца. Её эшелон бомбили, он стоял неделями в тупике. А в Алма-Ату тем временем пришло страшное известие, что тихвинский эшелон, на котором ехали артисты, разбомбили. И в течение двух месяцев она числилась среди погибших. За это время многие успели смириться с этой утратой, в том числе и Хейфиц, который вскоре завёл роман с одной из актрис.

Когда Янине рассказали про это, она была потрясена до глубины души. Встреча с Хейфицем была нерадостной. Янина не смогла простить мужу измены, и к Хейфицу не вернулась. Она поначалу не подавала виду, что разрыв с мужем для неё — огромная трагедия, но в результате слегла с тяжелой депрессией. Ей помогли доктор и режиссёр Леон Жанно, её давний приятель, который всё это тяжёлое время был рядом. Впоследствии Янина вышла за него замуж — возможно, здесь всё началось с благодарности.

Особую роль в выздоровлении Янины сыграли съемки в фильме «Золушка»: когда он снимался, Жеймо было 37 лет.

Ольга Фёдоровна Берггольц

В 1941 ей был 31 год. Поэтессу Ольгу Берггольц в годы войны и сразу после называли «блокадной музой», «голосом осаждённого Ленинграда». Её слова:

Никто не забыт и ничто не забыто!

— высечены на гранитной стене Пискарёвского мемориального кладбища. В годы войны, оставаясь в осаждённом Ленинграде, она работала на радио, почти ежедневно обращаясь к мужеству жителей города. Её голос стал для тысяч людей символом надежды. А ещё — она писала, писала стихи…

Судьба Ольги Берггольц, её трагическая биография, стали известны совсем недавно. Лишь в 2010 году был прочитан её дневник, который Берггольц писала в самые трудные годы жизни – с 1939 по 1949. По материалам этого дневника и архивных материалов была написана пьеса, её поставил режиссер Игорь Коняев, который говорит: «Все знают Берггольц как памятник, советскую фигуру, которую из неё сделали, которая на парадах читала духоподъёмные стихи. Но женщину с её горем и потерями мы не знаем, никто этим не интересовался».

• Автор пьесы «Ольга. Запретный дневник», Елена Чёрная, рассказывает о своей героине: «Этот её невероятно яркий и ничему не поддающийся характер, он выстоял в творчестве, а в жизни часто ломался».

Начнём с её личной, материнской трагедии. Коренная петербурженка, молодой журналист и уже поэт Ольга Берггольц в 18 лет вышла замуж за коллегу и очень талантливого поэта Бориса Корнилова. В 1928 году у них рождается дочь Ирина, но всего через два года Корнилов и Берггольц, страшно ревновавшая уже состоявшегося мужа-поэта к поклонницам, развелись.

Поработав журналистом, Ольга поступила на филологический факультет Ленинградского университета, где познакомилась с Николаем Молчановым, за которого в вышла замуж в 1932 году. Жизнь казалась прекрасной, Ольга с упоением писала детские книжки и родила в 1933 году вторую дочь, Майю. Вскоре Николая призвали в армию.

Беда, как водится, пришла внезапно. И не одна. Николай служил на границе с Турцией, и в том же году был комиссован – после стычки с басмачами он получил тяжелую форму эпилепсии.

…он попал к басмачам, и те зарыли его по плечи в землю и так бросили. Только через несколько дней однополчане пришли к нему на выручку.

В 1934-м году умерла годовалая Майя. А ещё спустя два года – старшая дочь Ирочка, дожившая только до 8 лет. Ольга так переживала потерю детей, что буквально находилась на грани жизни и смерти, поглощённая страшной депрессией. А тут начались – после 1934 года и убийства Кирова – годы репрессий, которые коснулись бывшего мужа — Бориса Корнилова. Его арестовывают по подозрению в участии в антисоветской организации.

Вскоре пришли и за Берггольц. В июле 1937 года она проходила свидетелем по делу Корнилова. Ольга Берггольц была исключена из кандидатов ВКП(б) и из Союза писателей – с формулировкой «связь с врагом народа». Осенью её уволили из газеты, и бывшая журналистка устроилась в школу учителем русского и литературы. В начале 1938 года после постановления «об ошибках парторганизаций» Ольга была восстановлена в правах кандидата в члены КПСС, и в Союзе писателей.

Борису Корнилову повезло куда меньше – в его деле «ошибок» не нашлось, в феврале 1938 года Корнилова расстреляли. Однако на этом дело не закончилось – в декабре Ольгу Берггольц арестовали как «участницу троцкистско-зиновьевской организации и террористической группы». Ольга была беременна, а из неё выбивали показания в буквальном смысле слова. Третья дочь родилась в тюрьме мертворожденной в апреле 1939 года… Приговор врачей был очень суров – стать матерью Ольге больше не суждено. А она так мечтала о детях…

Двух детей схоронила
Я на воле сама,
Третью дочь погубила
До рожденья — тюрьма…

В июле 1939 года Ольгу Берггольц освободили из-под ареста с формулировкой «недоказанность состава преступления» (за неё заступились писатели, в том числе А. Фадеев).

Как было жить после всего перенесённого? Тем более, что и на свободе радости было немного — муж Николай к тому времени тяжело болел.

• Вот тогда она и начала вести дневник, которому доверила горе потерь и разочарований. Ольга Берггольц прошла весь путь той эпохи, от романтической веры в революцию и коммунизм до тюрьмы, от любви к Сталину до осознания того кошмара, в который была ввергнута вся страна.

Но когда началась война — она стала «Сумевшей Подняться». Надо всеми личными несчастьями и неизгладимыми обидами. Над безвременной гибелью двух любимых ею мужчин (Н. Молчанов умер от голода). Над потерей всех своих детей. Над издевательствами в тюрьме. Над растоптанным сапогами романтизмом. Над одиночеством.

От Ленинградского отделения Союза писателей Ольгу Берггольц направили в распоряжение Ленинградского Радиокомитета. И — цитирую: «Спустя самое недолгое время тихий голос Ольги Берггольц стал голосом долгожданного друга в застывших и тёмных блокадных ленинградских домах, стал голосом самого Ленинграда. Это превращение показалось едва ли не чудом: из автора мало кому известных детских книжек и стихов, про которые говорилось «это мило, славно, приятно – не больше», Ольга Берггольц в одночасье вдруг стала поэтом, олицетворяющим стойкость Ленинграда» (Сборник «Вспоминая Ольгу Берггольц»).

Берггольц должны были эвакуировать вместе с мужем, но в январе 1942 года Николай Молчанов умирает. Ольга принимает решение остаться.

Когда началась война, Молчанов уклонился от участи инвалида и был направлен на строительство укреплений на Лужском рубеже. Домой вернулся с дистрофией в последней, необратимой стадии. Умер в госпитале. В его боевой характеристике была фраза: «Способен к самопожертвованию». Ольга Берггольц посвятила ему лучшую, по собственному счёту, поэтическую книгу «Узел» (1965). Она ходила к нему в госпиталь, а он почти уже не узнавал её. И так получилось, что не смогла его похоронить.

От работы на радио никто её не освобождал. И что бы с ней самой ни происходило, она строго по графику появлялась в студии, и в эфире раздавалось:

– Внимание! Говорит Ленинград! Слушай нас, родная страна. У микрофона поэтесса Ольга Берггольц.

Голос Ольги Берггольц источал небывалую энергию. Она делала репортажи с фронта, читала их по радио. Её голос звенел в эфире три с лишним года. Её голос знали, её выступления ждали. Её слова, её стихи входили в замерзшие, мёртвые дома, вселяли надежду, и Жизнь продолжала теплиться:

Товарищ, нам горькие выпали дни,
Грозят небывалые беды,
Но мы не забыты с тобой, не одни,
– И это уже победа!

Каждый блокадный год 31 декабря именно Ольга Берггольц выступала по ленинградскому радио с новогодними поздравлениями, вселявшими уверенность в победе. Не случайно фашисты внесли Ольгу Берггольц в чёрный список людей, которые будут расстреляны сразу же по взятии города.

А она выступала не только по радио, но и в цехах Кировского завода, и в госпиталях, и на переднем крае обороны. Одно из её чтений несколько раз прерывал миномётный обстрел. Тогда кто-то из бойцов снял с себя каску и надел на Ольгу.

• Порой казалось, что с горожанами беседует человек, полный сил и здоровья, но Ольга Берггольц, как и все горожане, существовала на голодном пайке.

В годы войны у знаменитой уже поэтессы и не было ни особых привилегий, ни дополнительных пайков. А когда один из работников радиокомитета потерял свои карточки и, таким образом, приговорил к вымиранию свою семью, Ольга отдала ему хлебную карточку; другие сотрудники взяли на себя заботу о ней и помогли дотянуть до конца месяца. Когда блокада была прорвана, Ольгу Фёдоровну отправили в Москву. Врачи диагностировали у неё дистрофию…

• Это была её идея – исполнить в блокадном Ленинграде Седьмую (Ленинградскую) симфонию Дмитрия Шостаковича, выступление которого по радио она подготовила в страшном сентябре 1941 года. Премьера этой симфонии, получившая всемирный резонанс, состоялась 9 мая 1942 года в Филармонии. Она транслировалась по радио, и бессмертную музыку Шостаковича слушали жители города и бойцы на фронте.

в 1942 года отец Ольги — Фёдор Берггольц — за отказ стать осведомителем был выслан из блокадного Ленинграда органами НКВД в Минусинск (Красноярский край).

Он родился в Петербурге, в блокаду спас сотни людей. Вербовщикам не понравилось его остроумие, когда он преспокойно ответил на их предложение стать секретным осведомителем так:

– А почему же секретным? Всё, о чем я осведомлен, я привык говорить вслух. Тайный донос – это для Третьего отделения, а не по медицинскому ведомству.

И поэтическая «звезда» блокадного Ленинграда, какой Ольга Берггольц представлялась в сознании миллионов её поклонников, продолжала свой дневник (несколько отрывков):

2/IX-41
Сегодня моего папу вызвали в Управление НКВД и предложили выехать из Ленинграда. Папа — военный хирург, верой и правдой отслужил Сов. власти 24 года, был в Кр. Армии всю гражданскую, спас тысячи людей, русский до мозга костей человек, по-настоящему любящий Россию, несмотря на свою безобидную стариковскую воркотню. Ничего решительно за ним нет и не может быть. Видимо, НКВД просто не понравилась его фамилия — это без всякой иронии. На старости лет человеку, честнейшим образом лечившему народ, нужному для обороны человеку, наплевали в морду и выгоняют из города, где он родился, неизвестно куда.

Собственно говоря, отправляют на смерть. «Покинуть Ленинград!» Да как же его покинешь, когда он кругом обложен, когда перерезаны все пути! Это значит, что старик и подобные ему люди (а их, кажется, много — по его словам) либо будут сидеть в наших казармах, или их будут таскать в теплушках около города под обстрелом, не защищая — нечем-с!

Я ещё раз состарилась за этот день. Мне мучительно стыдно глядеть на отца. За что, за что его так? Это мы, мы во всем виноваты.

12/IX-41
Без четверти девять, скоро прилетят немцы. О, как ужасно, боже мой, как ужасно. Я не могу даже на четвёртый день бомбардировок отделаться от сосущего, физического чувства страха. Сердце как резиновое, его тянет книзу, ноги дрожат, и руки леденеют. Очень страшно, и вдобавок какое это унизительное ощущение — этот физический страх. ..Выручает то, что пишу последнее время хорошие (по военному времени) стихи.

Нет, нет — как же это? Бросать в безоружных, беззащитных людей разрывное железо, да чтоб оно ещё перед этим свистело — так, что каждый бы думал: «Это мне» — и умирал заранее. Умер — а она пролетела, но через минуту будет опять — и опять свистит, и опять человек умирает, и снова переводит дыхание — воскресает, чтоб умирать вновь и вновь. Доколе же? Хорошо — убейте, но не пугайте меня, не смейте меня пугать этим проклятым свистом, не издевайтесь надо мной. Убивайте тихо! Убивайте сразу, а не понемножку несколько раз на дню… О-о, боже мой! Я чувствую, как что-то во мне умирает…

24/IX-41
…А я должна писать для Европы о том, как героически обороняется Ленинград, мировой центр культуры. Я не могу этого очерка писать, у меня физически опускаются руки. О, ужас! О, какие мы люди несчастные, куда мы зашли, в какой дикий тупик и бред. О, какое бессилие и ужас. Ничего, ничего не могу. Надо было бы самой покончить с собой — это самое честное. Я уже столько налгала, столько наошибалась, что этого ничем не искупить и не исправить. А хотела-то только лучшего. Но закричать «братайтесь» — невозможно. Значит, что же? Надо отбиться от немцев. Надо уничтожить фашизм, надо, чтоб кончилась война, и потом у себя все изменить. Как?

…Нет, нет… Надо что-то придумать. Надо перестать писать (лгать, потому что всё, что за войну, — ложь)… Надо пойти в госпиталь. Помочь солдату помочиться гораздо полезнее, чем писать ростопчинские афишки. Они, наверное, всё же возьмут город. Баррикады на улицах — вздор. Они нужны, чтоб прикрыть отступление Армии. Сталину не жаль нас, не жаль людей. Вожди вообще никогда не думают о людях… Для Европы буду писать завтра с утра. Выну из души что-либо близкое к правде.

12/III-42. Москва
Живу в гостинице «Москва». Тепло, уютно, светло, сытно, горячая вода. В Ленинград! Только в Ленинград… В Ленинград — навстречу гибели… О, скорее в Ленинград! Уже хлопочу об отъезде…

2/VII-42 Ленинград
…А дети — дети в булочных… О, эта пара — мать и девочка лет 3, с коричневым, неподвижным личиком обезьянки, с огромными, прозрачными голубыми глазами, застывшими, без всякого движения, с осуждением, со старческим презрением глядящие мимо всех. Обтянутое её личико было немного приподнято и повернуто вбок, и нечеловеческая, грязная, коричневая лапка застыла в просительном жесте — пальчишки пригнуты к ладони, и ручка вытянута так перед неподвижно страдальческим личиком… Это, видимо, мать придала ей такую позу, и девочка сидела так — часами… Это такое осуждение людям, их культуре, их жизни, такой приговор всем нам — безжалостнее которого не может быть.

Всё — ложь, — есть только эта девочка с застывшей в условной позе мольбы истощенной лапкой перед неподвижным своим, окаменевшим от всего людского страдания лицом и глазами.

Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно… Как же довели до того, что Ленинград осаждён, Киев осаждён, Одесса осаждена. Ведь немцы всё идут и идут… Артиллерия садит непрерывно… Не знаю, чего во мне больше — ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, — к нашему правительству... Это называлось: «Мы готовы к войне». О сволочи, авантюристы, безжалостные сволочи!»

И в это же время Берггольц создала свои лучшие поэмы, посвящённые защитникам Ленинграда: «Февральский дневник» (1942), «Ленинградскую поэму».

• В 1946 году она была одной из тех, кто не отвернулся от Анны Ахматовой, подвергшейся гонениям, одной из тех, кто продолжал посещать её, заботиться о ней, слушать и хранить её стихи. О.Ф. Берггольц вместе со своим третьим мужем, литературоведом Г.П. Макогоненко, сохранила машинописный экземпляр книги Ахматовой «Нечет» – книги, уничтоженной по приказу цензуры.

По словам самой писательницы, после войны для неё началась «сытая» жизнь. Берггольц наградили Сталинской премией, по двум её книгам были сняты фильмы.

Ольга Федоровна Берггольц скончалась 13 ноября 1975 года. Желание музы блокадного Ленинграда лежать после смерти на Пискарёвском кладбище, среди умерших в блокаду друзей, не исполнилось – поэтессу похоронили на Литераторских мостках (Волково кладбище). В любое время года на её могиле можно увидеть живые цветы…

Лицо Победы (стихи Евгения Евтушенко)

У Победы лицо не девчоночье,
а оно как могильный ком.
У Победы лицо не точёное,
а очерченное штыком.

У Победы лицо нарыдавшееся.
Лоб её как в траншеях бугор.
У Победы лицо настрадавшееся –
Ольги Федоровны Берггольц.

Продолжение следует.

Автор статьи: Анна.

Использованы материалы из открытых источников.

Источник заглавной фотографии: eldisblog.com

www.blogimam.com

Артисты — блокадные дети

Им приходилось жить в коммуналке на 44 человека, есть мыло и студень из столярного клея, сжигать книги, терять родных и своими глазами видеть, как люди теряют человеческое лицо. Лида Федосеева (Шукшина) с братом Германом Федосеевым. Ленинград, 1942.

Ленинградская коммуналка. Кухня семь метров, длиннющий коридор, который позже Василий Макарыч назовет «Невский проспект» и… 44 человека соседей. В такой квартире жила Лида Федосеева, которой к началу блокады еще не исполнилось и трех лет.
Вспоминает, что став постарше, иногда выпрашивала у прохожих деньги. Не нищенствовала, как говорит Лида, а попрошайничала.
Не на хлеб. На кино.Лида с мамой в той самой коммуналке. Ленинград, май 1995 года.Алиса Фрейндлих. В июне 1941-го ей шесть с половиной лет.

1 сентября она пошла в первый класс 239 школы на Исаакиевской площади, а 8 сентября началась блокада Ленинграда.Алиса Фрейндлих:

— У бабушки с довоенных времен оставалась горчица. Роскошь! С ней казался вкусным даже студень из столярного клея, который тогда все в Ленинграде варили. Еще у нас оставалась сода, мы бросали ее в кипяток, и получалась шипучка. Топили в основном мебелью, в итоге сожгли всю, кроме того, на чем нужно было спать и сидеть. В буржуйке сгорело полное собрание сочинений Толстого, прижизненное издание. Но тут так: или смерть, или книжки в огонь…
Сначала уехал папа — он эвакуировался с ТЮЗом, где к тому времени работал. Улетел буквально последним самолетом, после чего кольцо блокады окончательно сомкнулось. Мы с мамой почему-то с ним не поехали. Не знаю, в чем была причина. Может быть, потому, что всех взять не могли. Кстати, к нам отец так и не вернулся – в эвакуации у него появилась новая семья. Зимой 1941-го не стало нашей квартиры — в нее попал снаряд. Причем, по слухам, это был наш снаряд — то ли недолет, то ли перелет… Я очень хорошо запомнила, как мы вернулись домой и увидели выбитые стекла и двери, рояль, бедный, весь в штукатурке, все разметано…

Бабушка — Шарлотта Фёдоровна… Фридриховна она была, но по-русски уже Фёдоровна. Их выслали потом в двадцать четыре часа, и мы с мамой остались вдвоём.
Бабушка умерла в эшелоне. Их везли куда-то под Красноярск или Свердловск. Не доехала. Мы даже не знаем, где её могила…
Помню, когда мама провожала их на вокзале, там стояли большие котлы. Под ними были костры, и в них варились макароны, и они вываривались до состояния теста. Это тесто тут же замерзало, его рубили на буханки и выдавали вместо хлеба… Ну, естественно, бабушка тут же отрезала кусок и дала маме…Галя Вишневская. К началу войны ей 15 лет. Все 900 дней блокады она провела в Ленинграде.

Жила с бабушкой, матери рядом не было — та оставила ее, когда Гале не было и года, а отец с новой женой успел вырваться из блокадного города.Выжила, но бабушку потеряла:

— Я даже не страдала от голода, а просто тихонько слабела и всё больше и больше спала. Мучило лишь вечное ощущение холода, когда ничем нельзя согреться…
Описать состояние человека в блокаде трудно. По-моему, просто невозможно найти нужные слова… Мне кажется, до сих пор так никто и не описал того ужаса, который был в блокаду. Мало быть свидетелем и пережить это, надо ещё обладать невероятным даром, чтобы рассказать, как человек теряет своё человеческое лицо.— Я жила в каком-то полусне. Опухшая от голода, сидела одна, закутанная в одеяла, в пустой квартире и мечтала… Не о еде. Плыли передо мной замки, рыцари, короли. Вот я иду по парку в красивом платье с кринолинами, как Милица Корьюс в американском фильме «Большой вальс»; появляется красавец герцог, он влюбляется в меня, он женится на мне… Ну и, конечно, я пою — как она в том фильме (я ещё до войны смотрела его раз двадцать)…К слову, недосягаемая Милица Корьюс из «Большого вальса», которой бредила маленькая Галя, была ближе, чем казалась.

Все детство она провела в Москве, училась в гимназии в Лялином переулке, да и имя свое получила в честь великой княжны Милицы Николаевны – жены брата императора Николая II. Остальные ее четыре сестры носили славянские имена — Нина, Тамара, Анна, Татьяна. Был еще брат Николай.
Все шестеро детей Корьюсов были крещены в православие.Вот они на фото в 1914 году: первый ряд (слева направо) — Милица, Таня, Аня; второй ряд — Нина, Тамара, Николай.

Мама Милицы и сестра Тамара умерли в блокадном Ленинраде от голода.Илья Резник. К началу войны — 3 года:

— Папа в 1944-м погиб, в 41-42-м я с бабушкой и дедушкой блокаду ленинградскую пережил.
Потом эвакуация была в Свердловск — в 43-44-м, затем обратно вернулись…— Мама от меня отказалась: вышла второй раз замуж и родила тройню — трагическая для меня, маленького, история… Когда во втором классе мы с другом Эриком по Ковенскому шли переулку, я увидел маму впереди — вдали, на тротуаре: она коляску везла, в которой лежали Вера и Марина, две девочки, а домработница вторую, с маленьким Вовкой, катила. Естественно, я навстречу бросился, потому что маму давно не видел: с нами она уже не жила, но мама, заметив меня, резко на другую сторону перешла…Один из известных эпизодов блокадной кинохроники — дети на каменных ступенях: страшно худенький мальчик с книгой и спящий второй. Даже непонятно — мальчик или девочка…

Вот так случайно в кадр попали два брата — Леня и Витя Харитоновы, оба будущие артисты. Лене там 11 лет, Вите — 4 года.По воспоминаниям Вити, брат получил язву желудка тогда, во время блокады, когда приходилось от голода есть мыло. В картине «Солдат Иван Бровкин» Леонид играл как раз во время обострения язвенной болезни, много сцен приходилось переснимать из-за его постоянно красных глаз…Илья Глазунов с мамой Ольгой Константиновной.Потерял всех родных, живших в одной квартире в блокадном Ленинграде.

Они умерли на глазах мальчика: в январе-феврале 1942 года — дядя, потом папа, бабушка, тетя. Мама умерла в апреле 1942-го.
Илью в 11-летнем возрасте вывезли из осажденного города через Ладогу по «Дороге жизни».Лена Образцова. К началу блокады — 2 года:

— Помню воздушные тревоги, бомбоубежища, очереди за хлебом в 40-градусный мороз, больницу под окном, куда свозили трупы, страшный голод, когда варили и ели все, что было сделано из натуральной кожи.В то же время бабушка Лены, получая 100 граммов хлеба на руки в сутки, сумела сохранить в осажденном городе кошку Кенку.

Эвакуировали их по Ладожскому озеру в Вологодскую область только весной 1942-го.Иосиф Бродский. Родился в 1940-м, к началу войны ему — год и месяц:

— Мать тащит меня на саночках по улицам, заваленным снегом. Вечер, лучи прожекторов шарят по небу. Мать протаскивает меня мимо пустой булочной. Это около Спасо-Преображенского собора, недалеко от нашего дома. Это и есть детство…
Эвакуировались в апреле 1942 года.Валя Леонтьева (первая на фото). К началу войны — 17 лет.Во время блокады Валя с сестрой записались в отряд ПВО, но вскоре в городе стало не хватать продовольствия, и их 60-летний отец стал донором, чтобы получить дополнительный паек для дочерей. Однажды во время разбора мебели на дрова Михаил Леонтьев повредил руку, и у него началось заражение крови. Девочки отвезли его в больницу, но там он умер. Не от заражения, а от голодного психоза.О том времени Валентина Леонтьева рассказывала:

— В 1942-м открыли «Дорогу жизни», и нам удалось уехать. Я, мама и сестра Люся выбрались. Мама нас спасла, заставляя курить, чтобы меньше хотелось есть, а вот Люсин сыночек, которого она родила в начале войны, умер в дороге, сестре даже не дали его похоронить. Она закопала тело малыша в ближайшем сугробе…Лариса Лужина с мамой Евгенией Адольфовной и бабушкой. К началу блокады — 2 года.Лариса с мамой пережили блокаду: когда была открыта «Дорога жизни», их по Ладоге эвакуировали в город Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области. Старшая шестилетняя сестра и вернувшийся с фронта после ранения отец умерли от голода, бабушка погибла от осколка снаряда.Кира Крейлис-Петрова (на фото самая маленькая в центре). В 1941 году ей 10 лет.— Считается, что комики в обычной жизни — мрачные и скучные. Но я совсем не такая. Люблю смешить. Еще в блокадном Ленинграде, в бомбоубежище, стараясь успокоить ревущих от страха малышей, рисовала себе сажей усы и распевала: «Сверху сыплется горох, хоть бы Гитлер скоро сдох!»Кира с мамой 22 июня 1941 года.— Маме предлагали эвакуироваться на последней барже, но она отказалась: «Война не сегодня завтра кончится». И все восемьсот семьдесят два дня блокады мы оставались в Ленинграде. Мы — это я, мама Екатерина Николаевна и старшая сестра Надя. Отец Александр Николаевич был на фронте.Из интервью Киры журналу «7 дней»:

«Свидетелей тех событий осталось немного, и как никогда важно, чтобы услышан был каждый голос.

Но на блокадников нападают со всех сторон, обвиняют во вранье. Договорились до того, что Ленинград следовало сдать, а все наши мучения были напрасны. Но блокадники самой своей жизнью приближали победу. Суметь остаться человеком в нечеловеческих условиях — это уже подвиг. А сколько людей находили силы помогать ближним!

Вот досталось Даниилу Гранину, который писал о том, как жировали тогда советские начальники. Уже в блокаду ходили разговоры о том, что секретарю Ленинградского обкома Жданову пекли ромовые бабы и привозили персики и он так отъелся, что бегал по коридору Смольного, надеясь похудеть. О войне надо говорить правду, лишь в этом случае она больше не повторится. Поэтому расскажу все так, как помню сама.

Блокада — не только постоянное, ежесекундное, раздирающее чувство голода. Это еще и анестезия к чужому горю. Я дружила с соседскими детьми, Люсей и Колей. Их отец однажды собрал семейные карточки, враз отоварил, а дома разложил еду на столе и съел все до последней крошки на глазах жены и детей. Гибель этой семьи врезалась в память яркими кадрами, будто из кинохроники. Их окна находились почти вровень с землей, я часто туда заглядывала. Щелк: впавший в безумие отец сгорбился перед буржуйкой, собирает с одежды вшей. Он умер первым. Щелк: Колька лежит у трупа матери, протягивая руки, как будто в мольбе о помощи. Щелк: Люся стоит, прижавшись к оконному стеклу, и вдруг хватает и запихивает в рот дохлую муху. Ее забрали в детский дом, выдали паек, но не уследили. Она съела все сразу и тут же умерла.

Я помню блокадный дух — запах смерти. От него нельзя избавиться, зажав нос, он просачивался под кожу… У нас за стенкой жила старенькая учительница Серафима Антоновна с сыном Борисом. Он работал железнодорожником, их на фронт не брали. Уже зимой 1941-го мать с сыном так истощали, что слегли. В один из дней молодая Борина жена Вера сообщила, что они переезжают. Дверь забили. Прошло несколько дней, мама слышит глухой стук в стену. Говорит сестре: «Пойдем посмотрим, по-моему, там кто-то есть». Оторвали доски, вошли… Господи! И Борис, и Серафима Антоновна оказались в квартире. Обессилевшие, они лежали в оледеневших испражнениях — стояли страшные морозы, все в огромных белых вшах. Но оба были еще живы!

Старуха рассказала, что невестка украла у них карточки и сбежала. Мама принесла им супу: так мы называли дуранду — коричневые засохшие куски жмыха, которые замачивали в соленой воде. Помню, когда тарелку ставили на стул у кровати и чуточку пролили, Серафима Антоновна так страшно закричала… Боря умер почти сразу, мы завернули его в простыню и стащили волоком по лестнице. А старушка еще пожила, даже завещание написала. Говорила маме:

— Я завещаю тебе все наше добро. Чтобы Верке не досталось.

— Зачем? — искренне удивлялась мама. — Мы и сами скоро умрем.

Но она и так не взяла бы, считала, что не имеет на это права. Принципиальная была, с характером. Помогала людям. Однажды шли по улице, перед нами упала женщина и не могла встать. Мы спросили, где она живет, подхватили под руки, довели, передали родным. Помогали многие. Но встречались и те, кто переступал некий внутренний барьер и переставал быть человеком.

До сих пор не могу забыть жуткие плотоядные взгляды, которые ловила на себе. Всегда была крепенькой, румяной, в детстве меня даже звали Помидорчик. Однажды вечером только вошла домой — стук в дверь. Смотрю в дырочку, а там — глаз. Жуткий, сумасшедший. Я затаилась, а мужик начал биться с глухим криком «Открой, открой!» Видимо, выследил на улице. Мама вот-вот должна была вернуться, и больше всего меня напугало, что она с ним столкнется. К счастью, обошлось. Но однажды, пойдя в булочную, увидела на дороге мертвую женщину. Когда возвращалась, с несчастной кто-то уже срезал куски плоти.

Хоронили тогда на кладбище Памяти жертв Девятого января. На выходе солдаты протыкали санки штыками. Если находили мясо, расстреливали на месте. Людоедов уничтожали без суда и следствия. Как нам удалось уцелеть?»

На фото: Съемки фильма «Лес», 1980 год. Кира Крейлис-Петрова (Улита), Владимир Ильин (оператор фильма), Станислав Садальский (Буланов), Людмила Целиковская (Гурмыжская), Владимир Мотыль (режиссер фильма).

http://sadalskij.livejournal.com/2101571.html?utm_source=new…

sovsojuz.mirtesen.ru

Умереть за свой город. Подвиги жителей блокадного Ленинграда | Люди | ОБЩЕСТВО

27 января 1944 года Ленинград был полностью освобожден от фашистской блокады. Мужество жителей Северной столицы оказалось сильнее вражеских атак. Ленинградцы провели 871 день в тяжелейших условиях, умирая от голода и замерзая прямо на улицах, но не пустили врага и отстояли город. SPB.AIF.RU рассказывает о героизме простых людей, которые погибали ради мирной жизни потомков.

Альпинисты-герои

Каждый день фашисты бомбили блокадный Ленинград. Иногда артобстрелы не прекращались сутки напролет. Ориентирами для вражеских орудий служили высокие шпили исторических зданий и купола храмов Северной столицы. Все эти конструкции необходимо было замаскировать – обить деревянными досками или закрасить. На выполнение этой задачи была отправлена группа из 30 спортсменов-альпинистов. Когда они закрашивали серой краской шпиль Петропавловского собора, ударили 40-градусные морозы. Альпинисты орудовали кистями ночью, на высоте более 122 метров. Все они могли покинуть город во время эвакуации, но не стали – хотели защитить других жителей Ленинграда. Благодаря бесстрашию альпинистов архитектурные памятники Северной столицы не были разрушены, и тысячи жизней были спасены.

Музыка блокадного города

В первые месяцы после начала блокады композитор Дмитрий Шостакович создал свою Седьмую симфонию, которую назвал «Ленинградской», или «Блокадной». «Нашей борьбе с фашизмом, нашей грядущей победе над врагом, моему родному Ленинграду…», – написал он на партитуре.  Премьера симфонии в Ленинграде состоялась 9 августа 1942 года в Большом зале филармонии. Свободных мест не было. Музыку услышали все ленинградцы: симфонию транслировали по всем городским громкоговорителям и радиоприемникам. Звуки музыки доносились и до врага, осаждавшего город. Уже тогда было понятно: дух ленинградцев не сломить. По воспоминаниям жителей Северной столицы, этот концерт в филармонии вселил в них уверенность и дал сил, чтобы выдержать испытание блокадой.

Семена для будущего

Осажденный Ленинград не стали покидать 13 сотрудников Института растениеводства имени Вавилова, который располагается на Исаакиевской площади. Они остались, чтобы сохранить огромный фонд зерновых культур. В зданиях института хранились овес, рис, пшено, ячмень, арахис, миндаль. Всего этого с лихвой хватило бы на оставшихся в городе сотрудников института, но за все годы блокады они не тронули ни одного пакетика с зерном. Они слабели, хотя зерно было в двух шагах – руку протяни!  Главной задачей сотрудников было восстановить сельское хозяйство после войны – а в том, что Советский Союз победит, ленинградцы не сомневались – поэтому зерно было неприкосновенно. Во время блокады трое сотрудников института – хранители риса, овса и масличных культур – умерли от голода прямо на рабочих местах. Сохраненное ими зерно помогло Советскому Союзу быстрее вернуться к нормальной жизни после войны.

Дорога жизни

Уже через несколько дней после начала блокады, 12 сентября 1941 года, открылась Дорога жизни – транспортная магистраль через Ладожское озеро. Именно по ней эвакуировали жителей осажденного города и доставляли продукты питания в Ленинград. Летом в «полуторку» мог попасть фашистский снаряд, а зимой машина к тому же рисковала провалиться под лед, но шоферы не останавливались перед опасностью. За полтора года работы Дороги жизни перевезли больше 1 миллиона 615 тысяч тонн грузов и эвакуировали больше 1 миллиона 376 тысяч человек.

Футбол во время блокады

Первая блокадная зима стала самой тяжелой для ленинградцев. Но она не сломила дух жителей Северной столицы. Уже весной, 31 мая 1942 года, в городе прошел первый футбольных матч – между «Динамо» и командой Ленинградского металлического завода. Из-за бомбежек игру приходилось неоднократно прерывать, а таймы сократить до 30 минут. Несмотря на трудности, матч был доигран до финального свистка. Футболисты, которые вышли на поле и играли в полную силу, заявили всему городу: «Ленинград жив!».

Блокадный трамвай

В начале первой блокадной зимы подача электричества в Ленинграде была прекращена. Город оказался полностью обесточен. Ценой неимоверных усилий в марте 1942 года трамвайное движение удалось «оживить». Трамвай ходил в городе всю блокаду. В вагонах перевозили не только пассажиров, но и раненых, продукты, сырье и топливо для заводов. Блокадный трамвай стал символом осажденного Ленинграда: благодаря ему было видно, что город жив.

Ленинградский театр

Через год после начала блокады, 18 октября 1942 года, в Ленинграде открылся театр имени В.Ф. Комиссаржевской. Он появился в самое страшное время, когда сотни людей ежедневно умирали у себя дома и на улицах – от голода и холода. Первый спектаклем стала постановка по пьесе Константина Симонова «Русские люди» о мужестве советских разведчиков. Артисты, которые играли на сцене, сами были истощены и обессилены, но зрителю это было не видно: актеры старались, как никогда, чтобы ленинградцы хоть на пару часов забыли о своем горе. До сих пор некоторые пенсионеры называют театр имени Комиссаржевской Блокадным.

Бесстрашные девушки

Оставшиеся в блокадном Ленинграде девушки внесли неоценимый вклад в Победу. Вчерашние школьницы, 18-летние девочки, добровольно вступили в 34-й отдельный инженерный батальон миноразыскников и истребителей танков. Во время блокады «девичья команда», как называли батальон в городе, протянула километры проводов связи и обезвредила тысячи снарядов.

Женщина-молотобоец

С началом войны муж Татьяны Яковлевой, рабочий Металлического завода, ушел на фронт. Женщина решила стать машинистом парового молота вместо супруга. Она освоила эту специальность и приступила к работе. Когда один из молотобойцев цеха умер от голода, Татьяна стала трудиться и за него, чтобы выполнить срочный заказ для фронта. После смены в качестве молотобойца 50-летняя женщина заменила нагревальщика, который больше не мог работать. После трех смен ленинградка забылась коротким сном, а потом вновь взялась за молот. Всю войну она проработала на заводе за двоих.

Подвиг мальчишки

Для тушения зажигательных бомб на крышах зданий блокадного Ленинграда работали дежурные, которые всегда должны были быть на чеку. Когда бомба падала на кровлю дома, дежурный быстро брал ее железными щипцами и бросал ее в специально заготовленную бочку с водой, засыпал песком. В некоторых случаях бомбы сбрасывали вниз, на землю – и тушили уже там. Среди дежурных был подросток Павел Ловыгин.

Однажды во время его смены на крышу попали сразу две зажигательные бомбы. Они прожгли железную крышу и оказались на чердаке. Времени было мало. Павел схватил бомбы за стабилизаторы и бросил в бочку. От осколков снарядов загорелись перекрытия на чердаке. Подросток начал их тушить, когда на крышу попали еще две бомбы. Павел получил сильные ожоги и упал, но, превозмогая боль, поднялся и потушил все бомбы. После лечения в больнице он снова вышел на дежурство. За мужество и героизм подросток был удостоен правительственной награды.

spb.aif.ru

Блокада Ленинграда (240 ФОТО). Часть 2.

Фотоподборка к 75-й годовщине со Дня окончательного снятия блокады Ленинграда.

Продолжение. Начало здесь

101. Трупы ленинградцев на пустыре около Волкова кладбища. На заднем плане видны, спущенные на землю, аэростаты воздушного заграждения. Весна 1942 г.

102. Бойцы местной противовоздушной обороны убирают снег на Международном проспекте блокадного Ленинграда. Март 1942 г.

103. Бойцы восстановительной команды после бомбежки разбирают развалины ленинградского дома № 4 по Дмитровскому переулку. 19.09.1941 г.

104. Порожний обоз направляется за продуктами для блокадного Ленинграда по льду Ладожского озера. 04.12.1943 г.

105. Убитый осколком снаряда ленинградец в районе Мукомольного завода имени Ленина. Апрель 1943 г.

106. Девушки-связные на Кировском мосту Ленинграда. 1943 г.

107. Проверка документов на одной из застав Кировского района блокадного Ленинграда. 25.09.1941 г.

108. Ленинградцы на строительстве баррикады у Кировского завода. 24.09.1941 г.

109. Посадка на трамваи эвакуирующихся жителей Кировского района Ленинграда, подвергавшегося наиболее сильным немецким артобстрелам. 18.09.1941 г.

110. Толкучка у Кузнечного рынка в блокадном Ленинграде. Зима 1941 — 1942 гг.

111. Советские подростки осматривают трофейный немецкий танк Pz.Kpfw.35(t). Ленинград. Май 1943 г.

112. Вывоз трупов с пустыря Волкова кладбища в блокадном Ленинграде. Весна 1942 г.

113. Родственники везут на кладбище умершего блокадника.

114. Пожилая ленинградка везет на санках мужчину-дистрофика. 07.02.1942 г.

115. Набережная реки Фонтанки в Ленинграде после немецкого артобстрела.

116. Эвакуируемый ленинградец, умерший от голода в порту Кобона, Ленинградская область. Апрель 1942 г.

117. Перенос раненых к санитарному транспорту в ладожском порту. 1942 г.

118. Объявление о продаже и обмене вещей на продукты в блокадном Ленинграде. Февраль 1942 г.

119. Жительницы Ленинграда читают частные объявления о продаже и обмене вещей на продукты. 07.02.1942 г.

120. Машины с продовольствием идут в Ленинград по подтаявшему льду Ладожского озера весной 1942 года.

121. Ленинградцы на проспекте 25-го Октября после артобстрела. 10.08.1943 г.

122. Ленинградка Васильева вручает подарок снайперу-истребителю Смирнову, награжденному медалью «За боевые заслуги». 06.11.1942 г.

123. Посадка на транспортный корабль ленинградцев, отправляющихся в эвакуацию. Лето 1942 г.

124. Трупы ленинградцев, пытавшихся пройти пешком через Ладожское озеро. 12.04.1942 г.

125. Обмен товарами на рынке блокадного Ленинграда. Февраль 1942 г.

126. Жертвы первых немецких артобстрелов Ленинграда. Сентябрь 1941 г.

127. Женщины, занятые уборкой ленинградских улиц, наблюдают за воздушным боем над городом. Весна 1943 г.

128. Женщина расклеивает агитационные плакаты в блокадном Ленинграде. 1943 г.

129. Выгрузка продовольствия для блокадного Ленинграда из транспортного самолета Ли-2. 1942 г.

130. Зрители перед спектаклем у ленинградского театра Музкомедии. 01.05.1942 г.

131. Бойцы инженерных частей в Ленинграде отправляются на строительство оборонительных сооружений. 09.10.1942 г.

132. Советские солдаты разгружают баржу с мукой в ладожском порту Осиновец. Лето 1942 г.

133. Вид на двор из разбитого окна ленинградского Театра юных зрителей на Моховой улице после немецкого артобстрела. 05.10.1941 г.

134. Вооруженные рабочие отряды на проспекте Стачек в Ленинграде. 25.09.1941 г.

135. Пожары в Ленинграде после первого немецкого авианалета. 8.09.1941 г.

136. Советские солдаты выгружают ящики с оружием, доставленные по Дороге жизни. 24.05.1942 г.

137. Ремонт крыла советского самолета-истребителя Як-1Б №09132 из состава 21-го истребительного авиаполка ВВС Балтийского флота в 37-х авиамастерских Ленинграда.

138. Пациенты ленинградской больницы, погибшие в результате немецкого артналета [1]. 28.12.1943 г.

139. Пациенты ленинградской больницы, погибшие в результате немецкого артналета [2]. 28.12.1943 г.

140. Продажа с рук билетов на спектакль театра Музкомедии в блокадном Ленинграде. 01.05.1942 г.

141. Бойцы рабочего отряда Фрунзенского района Ленинграда А. Е. Ратников и С. И. Меньшиков патрулируют свой участок. 24.10.1941 г.

142. Жители блокадного Ленинграда у ларька с товарами. 1943 г.

143. Похороны ребенка на Волковом кладбище в блокадном Ленинграде. Март-апрель 1942 г.

144. Футбольный матч между командами «Динамо» и Краснознаменного Балтийского флота (КБФ) на стадионе им. В.И. Ленина в блокадном
Ленинграде. 30.05.1943 г.

145. Паровоз, передвигающийся по трамвайным рельсам, на Загородном проспекте в блокадном Ленинграде. октябрь 1942 г.

146. Девушки из бригады МПВО (местной противовоздушной обороны) снимают урожай капусты с подсобного участка на Исаакиевской площади в августе 1942 года.

147. Ленинградцы закрашивают надпись на стене дома, предупреждающую об артобстрелах, после окончательного освобождения города от вражеской блокады. 1944 г.

148. Девушки-наблюдатели из частей противовоздушной обороны на крышах блокадного Ленинграда.

149. Заградительные аэростаты на Невском проспекте блокадного Ленинграда.

150. Жители блокадного Ленинграда на уборке улиц от снега.

151. Ленинградские девушки-наблюдатели ПВО на крыше здания. На заднем плане снимк

aloban75.livejournal.com

Правдивая история блокады Ленинграда — дань уважения её жертвам

Михаэль ДОРФМАН

В этом году исполнилось 70 лет с начала 872-дневной блокады Ленинграда. Ленинград выстоял, но для советского руководства это была пиррова победа. О ней предпочитали не писать, а то, что было написано – пусто и формально. Позже блокада была включена в героическое наследие военной славы. О блокаде стали много говорить, но всю правду мы можем узнать лишь теперь. Вот только хотим ли?

«Здесь лежат ленинградцы. Здесь горожане — мужчины, женщины, дети. Рядом с ними солдаты-красноармейцы».

Хлебная карточка блокадника

В советское время я попал на Пискарёвское кладбище. Меня повела туда Роза Анатольевна, девочкой пережившая блокаду. Она принесла на кладбище не цветы, как принято, а кусочки хлеба. В самый страшный период зимы 1941-42 годов (температура упала ниже 30 градусов) выдавали 250 г хлеба в день на работника физического труда и 150 г — три тонких ломтика – всем остальным. Этот хлеб дал мне куда большее понимание, чем бодрые объяснения экскурсоводов, официальные речи, фильмы, даже необычно скромная для СССР статуя Родины-матери. После войны там был пустырь. Лишь в 1960 году власти открыли мемориал. И только в последнее время появились таблички с именами, вокруг могил стали сажать деревья. Роза Анатольевна тогда сводила меня на бывшую линию фронта. Я ужаснулся, как близко был фронт — в самом городе.

8 сентября 1941 года немецкие войска прорвали оборону и вышли в предместья Ленинграда. Гитлер и его генералы решили не брать город, а уморить его жителей блокадой. Это было частью преступного нацистского плана уморить голодом и уничтожить «бесполезные рты» — славянское население Восточной Европы — очистить «жизненное пространство» для Тысячелетнего Рейха. Авиации было приказано сровнять город с землей. Им не удалось этого сделать, как не удалось ковровым бомбардировкам и огненным холокостам союзников снести с лица земли германские города. Как не удалось с помощью авиации выиграть ни одной войны. Об этом следует подумать всем тем, кто раз за разом мечтает победить, не ступив на землю противника.

Три четверти миллиона горожан погибли от голода и холода. Это от четверти до трети предвоенного населения города. Это крупнейшее вымирание населения современного города в новейшей истории. К счёту жертв надо добавить около миллиона советских военнослужащих, погибших на фронтах вокруг Ленинграда, в основном в 1941-42 и в 1944 годах.

Блокада Ленинграда стала одним из крупнейших и жесточайших зверств войны, эпической трагедией, сравнимой с Холокостом. За пределами СССР о ней почти не знали и не говорили. Почему? Во-первых, блокада Ленинграда не вписывалась в миф о Восточном фронте с безбрежными снежными полями, генералом Зимой и отчаянными русскими, толпой шедшими на германские пулемёты. Вплоть до замечательной книги Антони Бивера о Сталинграде, это была картина, миф, утвердившийся в западном сознании, в книгах и фильмах. Главными считались куда менее значительные операции союзников в Северной Африке и Италии.

Во-вторых, и советские власти неохотно говорили о блокаде Ленинграда. Город выстоял, но оставались весьма неприятные вопросы. Почему такое огромное количество жертв? Почему германские армии вышли к городу так быстро, продвинулись так далеко вглубь СССР? Почему не была организована массовая эвакуация до того, как кольцо блокады замкнулось? Ведь германским и финским войскам понадобилось долгих три месяца, чтобы закрыть кольцо блокады. Почему не оказалось адекватных запасов продовольствия? Немцы окружили Ленинград в сентябре 1941 года. Руководитель партийной организации города Андрей Жданов и командующий фронтом маршал Климент Ворошилов, боясь, что их обвинят в паникёрстве и в неверии в силы Красной армии, отказались от предложения председателя комитета продовольственно-вещевого снабжения РККА Анастаса Микояна обеспечивать город запасами еды, достаточными для того, чтобы город пережил долгую осаду. В Ленинграде была развёрнута пропагандистская кампания, обличающая «крыс», бегущих из города трёх революций вместо того, чтобы его защищать. На оборонные работы были мобилизованы десятки тысяч горожан, они копали окопы, которые вскоре оказались в тылу врага.

Фото последствий первого артобстрела города 10 сентября 1941 года

После войны Сталин меньше всего был заинтересован в обсуждении этих тем. Да и Ленинград он явно не любил. Ни один город не чистили так, как чистили Ленинград, до войны и после неё. На ленинградских писателей обрушились репрессии. Ленинградская парторганизация подверглась разгрому. Руководивший разгромом Георгий Маленков кричал в зал: «Только врагам мог понадобиться миф о блокаде, чтобы принизить роль великого вождя!». Из библиотек изымались сотни книг о блокаде. Некоторые, как повести Веры Инбер, — за «искажённую картину, не учитывающую жизнь страны», другие – «за недооценку руководящей роли партии», а большинство – за то, что там были имена арестованных ленинградских деятелей Алексея Кузнецова, Петра Попкова и других, шедших по «Ленинградскому делу». Впрочем, и на них лежит доля вины. Закрыт был пользовавшийся огромной популярностью Музей «Героическая оборона Ленинграда» (с моделью булочной, выдававшей 125-граммовые хлебные пайки для взрослых). Многие документы и уникальные экспонаты были уничтожены. Некоторые, как дневники Тани Савичевой, чудом спасли сотрудники музея.

Директор музея Лев Львович Раков был арестован и обвинён в «сборе оружия с целью проведения террористических актов, когда Сталин приедет в Ленинград». Речь шла о музейной коллекции трофейного германского вооружения. Для него это было не впервой. В 1936-м его, тогда сотрудника Эрмитажа, арестовали за коллекцию дворянской одежды. Тогда к терроризму пришили ещё и «пропаганду дворянского образа жизни».

«Всею жизнью своею Они защищали тебя, Ленинград, Колыбель революции».

В брежневские времена блокаду реабилитировали. Однако и тогда не рассказали всю правду, а выдали сильно подчищенную и героизированную историю, в рамках строившейся тогда сусальной мифологии Великой Отечественной Войны. По этой версии люди умирали от голода, но как-то тихо и аккуратно, принося себя в жертву победе, с единственным желанием отстоять «колыбель революции». Никто не жаловался, не уклонялся от работы, не воровал, не манипулировал карточной системой, не брал взятки, не убивал соседей, чтобы завладеть их продуктовыми карточками. В городе не было преступности, не было чёрного рынка. Никто не умирал в страшных эпидемиях дизентерии, косивших ленинградцев. Это ведь так не эстетично. И, разумеется, никто не ждал, что немцы могут победить.

Жители блокадного Ленинграда набирают воду, появившуюся после артобстрела в пробоинах в асфальте на Невском проспекте, фото Б. П. Кудоярова, декабрь 1941 года

Табу было наложено и на обсуждение некомпетентности и жестокости советских властей. Не обсуждались многочисленные просчёты, самодурство, халатность и головотяпство армейских чинов и партийных аппаратчиков, воровство продовольствия, смертоносный хаос, царивший на ледовой «Дороге жизни» через Ладожское озеро. Молчанием были окутаны политические репрессии, не прекращавшиеся ни одного дня. Честных, невинных, умирающих и голодающих людей гэбисты волокли в Кресты, ради того, чтобы там они могли умереть скорей. Перед носом наступавших немцев в городе не прекращались аресты, казни и высылки десятков тысяч людей. Вместо организованной эвакуации населения, из города до самого закрытия блокадного кольца уходили составы с заключёнными.

Поэтесса Ольга Бергольц, чьи стихи, высеченные на мемориале Пискарёвского кладбища, мы взяли как эпиграфы, стала голосом блокадного Ленинграда. Даже это не спасло её престарелого отца-врача от ареста и высылки в Западную Сибирь прямо под носом наступавших немцев. Вся его вина была в том, что Бергольцы были обрусевшими немцами. Людей арестовывали лишь за национальность, религиозную принадлежность или социальное происхождение. В который раз гэбисты ходили по адресам книги «Весь Петербург» 1913 года, в надежде, что кто-то ещё уцелел по старым адресам.

В послесталинское время весь ужас блокады был благополучно сведён к нескольким символам — печкам-буржуйкам и самодельным лампам, когда коммунальное хозяйство перестало функционировать, к детским санкам, на которых отвозили в морг мертвецов. Буржуйки стали непременным атрибутом фильмов, книг и картин блокадного Ленинграда. А ведь, по свидетельству Розы Анатольевны, в самую страшную зиму 1942 года буржуйка была роскошью: «Никто у нас не имел возможности достать бочку, трубу или цемент, а потом уже и сил не имели… Во всём доме буржуйка была только в одной квартире, где жил райкомовский снабженец».

«Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем».

С падением советской власти начала приоткрываться реальная картина. В открытом доступе появляется всё больше документов. Многое появилось в интернете. Документы во всей красе показывают гниль и ложь советской бюрократии, её самохвальство, межведомственную грызню, попытки свалить вину на других, а заслуги приписать себе, лицемерные эвфемизмы (голод называли не голодом, а дистрофией, истощением, проблемами питания).

Жертва «Ленинградской болезни»

Появившаяся недавно книга Анны Рид «Ленинград» (Anne Reid, “Leningrad: The Epic Siege of World War II, 1941-1944”) преследует три цели. Первая — сделать эпическую трагедию Ленинграда известной англоязычной аудитории (на немецком языке как раз есть добротные исторические труды по теме). Вторая – исследовать, что происходит с большим современным городом в экстремальных условиях, когда заканчивается еда. И третье – разобраться с советским мифом. Автор цитирует одного из своих российских сотрудников: «содрать сироп с истории».

Анна Рид пять лет работала в архивах города, наладила контакты с российскими исследователями, отыскала неизвестные материалы в западных архивах, а также нашла интересные документы в Санкт-Петербургском центральном архиве историко-политических документов, который до сих пор все называют Партархивом. Так, она обнаружила отчёты младшего комиссара о том, как летом 1941-го в бой без оружия бросали необученных гражданских ополченцев. По оценкам Рид, из 135, 400 ленинградских ополченцев погибло до половины. (То, как ополченцев, вооружённых лишь сапёрными лопатками и деревянными муляжами гранат, бросают в бой под Ленинградом, показано в советском фильме «Блокада», снятом режиссёром Михаилом Ершовым по одноименной книге Александра Чаковского в годы дремучего «застоя» (1973-1977) — редакция «Нового смысла».) Рид нашла инструкцию по уличному бою. Согласно этой инструкции гражданское должно было бросать во вражеские танки, ворвавшиеся в город, связки гранат с расстояния десяти метров, а затем укрываться «за кнехтами и столбами».

В Бахметьевском архиве Колумбийского университета, где хранится история русской эмиграции, Анна Рид прочла воспоминания старшего офицера-снабженца о людоедстве в Красной Армии. В начале 2000-х стали доступными милицейские архивы. Исследователь нашла в них страшные подробности о каннибализме в блокадном Ленинграде. Часто тела умерших оставались в квартирах, потому что везти их на кладбище было опасно. По ночам трупы выкапывались и поедались обезумевшими от голода людьми.

Отражение авианалёта на Ленинград. 1941 год

Организованные банды заманивали к себе людей под предлогом обмена вещей на продукты, убивали и поедали. 18-летний паренёк убил двух своих младших братьев ради карточек; 17-летняя девушка выкопала труп и перемолола на мясорубке; внук убил бабушку топором и сварил. Согласно архивам милиции и КГБ, было арестовано около 2.000 людоедов, 586 из них казнили. В основном каннибалами становились не какие-то монстры-извращенцы, а неграмотные женщины, искавшие белковую пищу для своих семей. Можно предположить, что истинный размах каннибализма в блокадном Ленинграде был куда шире.

(Российские исследователи начали поднимать тему каннибализма в блокадном Ленинграде задолго до появления книги Анны Рид. Так, ещё в 2000 году в издательстве «Европейский дом» вышла книга российского исследователя Никиты Ломагина «В тисках голода: Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД». Ломагин отмечает, что пик людоедства пришёлся на страшный 1942 год, особенно на зимние месяцы, когда температура падала до минус 35, а месячная смертность от голода достигала 100, 000 — 130, 000 человек. Он приводит сообщение НКВД от марта 1942 года о том, что «всего за людоедство арестовано 1171 человек». 14 апреля арестованных уже 1557 человек, 3 мая — 1739, 2 июня — 1965… К сентябрю 1942 года случаи каннибализма становятся редкими, в специальном сообщении от 7 апреля 1943 года впервые говорится, что «в марте не было отмечено убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса». Сопоставив число арестованных за каннибализм с численностью жителей блокадного Ленинграда (включая беженцев — 3,7 миллионов человек), Ломагин пришёл к выводу, что каннибализм здесь не носил массового характера.

Тему каннибализма в блокадном Ленинграде затрагивал также исследователь Пётр Мультатули. Он также подчёркивает, что людоедство в блокадном Ленинграде имело место лишь в 1942-м. Он приводит следующие данные: за употребление человеческого мяса были арестованы в декабре 1941 года 43 человека (Анна Рид пишет, что в декабре попались лишь 26 людоедов), в январе 1942 года — 366 (по данным Анны Рид — 356), феврале — 612, марте — 399, апреле – 300, мае  326, июне — 56. Затем цифры пошли на убыль, с июля по декабрь 1942 года были взяты с поличным всего 30 трупоедов. Мультатули отмечает, что большинство блокадных каннибалов «поедали трупы людей, а не убивали их с целью поедания». «Настоящие каннибалы составляли абсолютное меньшинство, — утверждает Мультатули. — Огромная смертность от голода привела к появлению в городе большого количества незахороненных трупов. Мёртвых хоронили без гробов — обёрнутых простынёй или одеялом, а позднее просто в одежде, в которой человек умер. Нередко, выбившись из сил, люди оставляли мёртвых на полпути. В феврале сорок второго только на Пискарёвское кладбище привозили в день 6-7 тысяч трупов. Всего в городе имелось 17 мест массовых захоронений, однако земля в ту морозную зиму промерзла на полтора метра, отрывать могилы и траншеи было крайне трудно, дело продвигалось медленно. Поэтому трупы погибших горожан скапливались на кладбищах и на подходах к ним, подолгу лежали на улицах, около больниц и моргов, во дворах и даже в квартирах. То есть они постоянно попадались на глаза, доступ к ним был открыт и это, в какой-то мере, провоцировало психически слабых людей на совершение преступлений. Не случайно большинство фактов трупоедства обнаруживалось среди людей, которые проживали в своих деревянных домах на окраине по соседству с городскими кладбищами. Процент коренных жителей Ленинграда среди привлеченных к ответственности составлял всего 14, 7 процента. Если учесть, что к февралю 1942 года население осажденного Ленинграда насчитывало 2 миллиона 200 тысяч (не считая беженцев – редакция Н.С.), то можно заключить, что число коренных горожан, ставших к этому времени каннибалами, составляет лишь 0,006 процента» — редакция «Нового смысла».)

Знаменитый дневник Тани Савичевой

В московском архиве Анна Рид нашла воспоминания школьницы, работавшей санитаркой в госпитале, развёрнутом в гостинице «Европа». Нашлись и записки председателя Союза композиторов, на которого была возложена страшная задача распределения немногих больничных коек среди сотен умирающих музыкантов. Книга повествует о беспрестанном поиске заменителей еды. Люди ели брикеты из хлопкового семени, обычно использовавшиеся как топливо на морских судах; овечьи кишки и телячьи шкуры отваривались до «мясного холодца»; берёзовые опилки заквашивали дрожжами и варили из них суп. Отчаявшиеся люди сдирали клей со старых обоев, варили кожаную обувь, которую можно было лишь жевать. «Зоологи могли уцелеть в блокаде, потому что умели ловить крыс и голубей… Непрактичные математики умирали быстрей». Когда Ленинград был освобождён, там оставалось всего 600, 000 человек. Две трети — женщины.

Самое важное и интересное в книге — дневники блокадников. Некоторые дневники передали Анне Рид семьи погибших. Большинство дневников принадлежат людям, пропавшим в ГУЛАГе, а потому они не могли быть введены в оборот при СССР. Чтение порой повторяющихся страшных деталей, возможно, пробьётся в сознание современных читателей комфортного XXI века, сблизит их с людьми, пережившими блокаду. Шаг за шагом, строка за строкой, они передают накапливающуюся катастрофу целого громадного города, неверных решений, стремительного времени на исходе, распада личности, общественных связей, морали и эмоций. Далеко не всё было отчаянно. Дневники также свидетельствуют о чрезвычайных смекалке, дисциплинированности, выносливости и истинном героизме, о подвигах духа. Нацисты смогли уморить людей голодом, но не сломили их волю. Кино, театры и концертные залы продолжали работать. Вузы учили студентов. Были спасены огромные культурные ценности города. Анна Рид пишет об этом, как «проблесках в море мрака». «Однако, учитывая обстоятельства — это необычайные проявления героизма и величия человеческого духа», –приходит она к заключению. Всё это тоже неизбежно тонуло в «сиропной» советской версии истории блокады.

«Так их много под вечной охраной гранита».

Живые свидетели стремительно уходят. Даже пожилые мужчины с рядами медалей на пиджаках, приходящие на сходки ветеранов, пережили войну детьми. Выросла молодёжь, которая уже и советской власти толком не помнит. Люди говорят, что сусальная брежневская версия истории дожила до сего дня из-за уважения к ветеранам, а вот когда последний блокадник уйдёт из жизни, можно будет обсуждать эти вопросы куда спокойней. То же самое я слышал в Израиле об уцелевших в Холокосте.

Пуск первого трамвая в блокадном Ленинграде 15 апреля 1942 года

Приходится согласиться с Анной Рид, что именно дети блокадников, те, которым сегодня за 60, наиболее ревностно защищают советскую версию истории. Сами блокадники были куда менее романтичны по отношению к пережитому. Проблема была в том, что они пережили настолько невозможную реальность, что сомневались, что их будут слушать.

«Но знай, внимающий этим камням: Никто не забыт и ничто не забыто».

Созданная два года назад Комиссия по борьбе с фальсификацией истории до сих пор оказалась лишь очередной пропагандистской кампанией. Исторические исследования в России пока не испытывают внешней цензуры. Нет запретных тем, связанных с блокадой Ленинграда. Анна Рид говорит, что в «Партархиве» довольно мало дел, к которым доступ исследователям ограничен. В основном это дела о коллаборационистах на оккупированной территории и дезертирах. Петербургских исследователей куда больше заботит хроническое отсутствие финансирования и эмиграция лучших студентов на Запад.

За пределами университетов и исследовательских институтов сусальная советская версия остаётся почти нетронутой. Анну Рид поразило отношение её молодых российских сотрудников, с которыми она разбирала дела о взяточничестве в системе распределения хлеба. «Я-то думала, что во время войны люди вели себя иначе, — сказала ей её сотрудница. — Теперь вижу, что везде то же самое». Книга критически относится к советской власти. Несомненно, там были просчёты, ошибки и откровенные преступления. Однако, возможно, без непоколебимой жестокости советской системы Ленинград мог бы и не выстоять, да и война могла быть проиграна.

Ликующий Ленинград. Блокада снята, 1944 год

Теперь Ленинград снова называется Санкт-Петербургом. Следы блокады видны, несмотря на отреставрированные в советское время дворцы и соборы, несмотря на евроремонты постсоветского времени. «Нет ничего удивительного, что русские привязаны к героической версии своей истории, — говорила Анна Рид в интервью. — Наши истории о «Битве за Британию» тоже не любят вспоминать о коллаборационистах на оккупированных Нормандских островах, о массовых грабежах во время немецких бомбардировок, об интернировании еврейских беженцев и антифашистов. Тем не менее, искреннее уважение памяти жертв блокады Ленинграда, где погиб каждый третий, означает правдивый рассказ их истории».

www.sensusnovus.ru