Мне нравится сетевой фольклор. Все эти крипи-истории, выдавленные коллективным бессознательным на электронные страницы испуганных (или страстно желающих испугаться) тридцатилетних мальчиков и девочек. Проклятые файлы, убивающие, если их открыть. Скрытая часть интернета, доступная лишь избранным. Сталкеры, находящие в брошенных зданиях двери в забытые покои остывших мертвецов. Скримеры и вечный непреходящий перевал Дятлова. Новые культы древних богов и тайны зеркал. Убийцы в интернете, маньяки, которые сидят с нами в одних и тех же соцсетях, древние твари, которые следят за вами через вашу же вебкамеру. Люди, которые бегут из бытового ада в ад настоящий, такой уютный и обжитый, всё это — огромная часть современного интернета, на которую современные же писатели почему-то почти не обращают внимания. А ведь это удивительное место, я бы даже сказал место новой искренности (про искренность писатели любят поговорить, вот и я вставлю сюда это словечко). Да, есть кино, где как-то пробуют показать что-то не просто страшное, но страшное по-современному, однако в результате получается дешевая дрянь, фильмы категории «Б», которые смотрят только не слишком взыскательные зрители вроде меня. Ну и как по мне жанр хоррора и крипи-историй — это все-таки немного разные вещи. Крипи-истории — дьявольские дети интернета, в интернете им по большей части и стоит оставаться. В крайнем случае — пусть будет книга. Скачанная через тор, с флибусты, адский сборник страшных рассказов.

«Самая страшная книга — 2016» — как раз сборник крипи-историй. По крайней мере меня в ней заинтересовали именно те истории, которые так или иначе либо связаны с интернетом, либо рассказывают нам о предшествующих девяностых: веерные отключения света, попытки добыть денег, ножки буша, занесенные снегом поселки, забытые этой страной (если вы понимаете, о чем я). Никому не нужные дети ельцинской эпохи, постепенно врастающие в цифровой ад нулевых и дальше. Я ничего не ожидал от этой книги. Я скачал ее совершенно случайно. И открыл в читалке тоже совершенно случайно. Более того: около половины рассказов не смог прочесть до конца (прошу прощения у авторов). Но оставшиеся рассказы — это то, что надо. Тот самый сетевой фольклор, который я хотел увидеть. Я не могу сказать, что это какое-то новое слово в литературе. Нет там нового Пушкина или Чехова. Да и не надо. Потому что случилось главное: через эти рассказы я почувствовал (внезапно) дуновение современности. Ад одиночества, ад людей, пытающихся убежать оттуда, где страшно скучно туда, где просто страшно.

В рассказе Провоторова «Мужики» главный герой убегает из города в деревню. Он не любит людей, предпочитая одиночество, такой современный дауншифтер, художник с ноутбуком подмышкой. В деревне происходят определенные пугающие события, но, что любопытно, сами события не так интересны, как предшествующий им ленивый денек с близящимся закатом: вся эта тревожность, какие-то нелепые случайности, встречи, смешной мужичок (кажется, что он вот-вот цыкнет зубом в духе соцреализма), старушка с корзинкой грибов, прочие милые детали умирающего деревенского быта. Рассказ хорош, но в этом сборнике у Провоторова есть и лучше: «Веерное отключение». Здесь уже про мальчишку родом из девяностых, может это как раз про детство главного героя «Мужиков»: почти весь рассказ мы не выходим из квартиры, в которой просто-напросто отключили свет. Мальчик остался один, и мы следим за его переживаниями. И это чертовски интересно! Наступает вечер, свет не дают, отец в командировке, мать у тети, а свечки и спички — в других комнатах, и это так близко, и одновременно так безумно далеко, потому что страшно просто встать с кресла, чтобы сходить за ними сквозь темноту, мимо зеркал, мимо скрипящей дверцы шкафа, мимо окошка вентиляции. Удивительно хороший, криповый рассказ.

«Ночной пловец» Дмитрия Витера — типичная (в хорошем смысле) криповая история про одинокого мужчину, его бросила жена (девушка?), он тоскует и, чтоб забыться, топит себя в работе, а после работы — ходит поплавать в бассейн. История простая, но страшная, отличная байка из интернета.

«Узор» Матюхина — крипи-байка про адский узор в каждом из нас. Ну может и не в каждом из нас. Конечно, не в каждом из нас: мы ведь все такие светлые человечки на просторах сети. А главный герой просто скачал дьявольский рисунок из интернета, и этот рисунок изменил его. Почему антивирусом не пользовался, спрашивается? Рассказ о страхе перед сетью (мало ли с чем можно столкнуться на просторах!), о страхе перед людьми вроде бы родными и близкими, о разобщенности поколения цифры. Главному герою, например, и в голову не приходит поговорить с женой о том, что с ним происходит в редкие моменты просветления. Лучше лишний раз порубать в «World of tanks», верно?

У рассказа есть несколько технических недочетов (как мне показалось), но все-таки он весьма неплох.

«Багровая луна» Кабира хороша, но главный злодей довольно банален. Давайте признаем: классические оборотни умерли в восьмидесятых, нужен действительно хороший реаниматор, чтоб их оживить. Зато какая тут военная часть, какая промерзшая тайга, какой дьявольский холод и какой всюду снег! Прекрасный антураж, любопытные герои, есть все, чтоб история стала по-настоящему криповой.

Ну почти все.

«В иллюминаторе» Костюкевича — не самый банальный сюрреалистичный рассказ про космонавтов на станции, сталкивающихся с неизведанным. К счастью, никаких очевидных чужих. Герои умирают от (ха-ха) алекситимии и тупых тяжелых предметов. Крипота в наличии.

«Закон Скримера» Елены Щетининой — все как надо, криповая байка из интернета, готовьтесь вы(ср)дать тонны кирпичей, дорогой читатель. Главный герой мечтает сделать такой скример (короткий видеоролик с внезапной и страшной концовкой), чтоб все ахнули и шапки долой! — но у него ничего выходит, а потом его находит настоящий гений в создании скримеров и… ну вы понимаете. Тут-то все и происходит. При желании можно поразмышлять о таланте и посредственности, о тоннах копипасты, которая заполонила эти ваши интернеты, о синдроме поиска глубокого смысла. Весьма неплохо в любом случае.

На этом, пожалуй, все. Несколько рассказов из сборника я оставил за кадром: один из них хорош, но не тянет на крипи-историю, а еще про пару говорить не буду нарочно.

Потому что в хорошей криповой байке всегда должна оставаться недосказанность.

Ранее в рубрике «Из блогов»:

• Дмитрий Бавильский о романе Антонии Байетт «Детская книга» в переводе Татьяны Боровиковой

• Наталия Осояну о дилогии Кэтрин М. Валенте «Сказки сироты»

• Михаил Сапитон о романе Джонатана Литтелла «Благоволительницы»

• Swgold: Бомбардир из поднебесья. О романе Р.Хайнлайна «Космический кадет»

• Дмитрий Бавильский о сборнике «эпистолярных» новелл Джейн Остин «Любовь и дружба» 

• Юрий Поворозник. «Американские боги»: что нужно знать перед просмотром сериала

• Михаил Сапитон о романе Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь»

• Сергей Соболев. Олаф Стэплдон как зеркало научной фантастики ХХ века

• Дмитрий Бавильский о романе Джейн Остин «Мэнсфилд-парк» в переводе Раисы Облонской

• Swgold: Первая юношеская. О романе Р.Хайнлайна «Ракетный корабль «Галилей»

• Маша Звездецкая. Совы не то, чем они кажутся. О романе Василия Мидянина «Повелители новостей»

• Swgold: Вселенная. Жизнь. Здравый смысл. О романе Р.Хайнлайна «Пасынки вселенной»

•  Дмитрий Бавильский о книге Антонии Байетт «Ангелы и насекомые»

•  Екатерина Доброхотова-Майкова. Почтовые лошади межгалактических трасс

исповедь девушки с ожогами по всему телу

Фото: ____iammai____

Тот февральский день 2011 года Маргарита Нам и ее семья запомнят на всю жизнь. Трагедия, которая разыгралась в частном доме в станице Неберджаевской Крымского района, навсегда оставит след в сердцах родных пострадавшей девочки, а на ее теле – сильные ожоги и шрамы.

Маргаритке здесь три года. Фото: ____iammai____

Утром, как обычно, все разбежались по делам, а девятилетняя Маргаритка осталась одна, она училась во вторую смену. Мама повезла бабушку в больницу, а папа в то время с ними не жил. Девочка захотела разжечь печку. Была зима, возиться с ней приходилось ежедневно. Третьеклассница взяла спички и жидкость для розжига. В какой-то момент горящая спичка упала, а огонь перекинулся на одежду девочки.

— В шоковом состоянии я не заметила, что на мне горит синтетическая пижама. Она полностью расплавилась на коже. После того, как я уронила спичку в жидкость, я побежала выносить документы на улицу, в это время у меня горела рука, но я на это не обратила внимания. Я выбежала на улицу и начала кататься по снегу. На мой крик прибежали соседи, а потом приехала скорая. Помню, что когда ехала с медиками, мама остановила машину…- рассказала «КП»-Кубань» Маргарита Нам.

Фото: ____iammai____

Девочку спасли, хотя ожоги были очень сильные – 3-й и 4-й степени тяжести. Чтобы защитить ребенка от боли, медики через день вводили маленькую Маргариту в наркоз, а потом снимали бинты и делали новую перевязку. В больнице девочка провела полгода, а потом началась реабилитация. Она длилась три года. Требовались бесконечные операции, а еще моральные силы.

— Я боролась с ужасными контрактурами, деформациями, рубцами, каждый раз доказывая самой себе, что я могу быть собой, что я такая же, как и все. Волосы под ежик, постоянные спортивные костюмы — долгое время я просто не могла привыкнуть к своему внешнему виду. Мне казалось, что я просто чудовище, — признается Маргарита. — Несколько лет я просто тонула в море своих комплексов, в каком-то смысле даже шугалась людей.

Фото: ____iammai____

Всего 20-летняя девушка пережила 13 операций. Но в 2015 году Марго сказала «стоп» непрерывным медицинским вмешательствам. Она больше не хотела никому и ничего доказывать. Тогда ей было всего 14, но именно с этого момента она поняла, что многочисленные ожоги – часть ее самой, а главное всегда находится не снаружи, а внутри. С годами эта мысль укрепилась. А с ней и вера в себя.

— Благодаря своей семье я смогла перебороть все преграды, что встретились мне на пути. Теперь помогают и друзья, — делится Маргарита. – Шрамы перестали мешать моей жизнеспособности, и я до сих пор не вижу смысла их убирать. За все это время они стали частью меня, тем, без чего я — не я. Я нахожу это своей особенностью, которую в себе очень люблю. Мне не хочется это скрывать, мне хочется говорить об этом. О том, что то, как ты выглядишь, не самое важное в жизни. Важно оставаться человеком и уметь сострадать. Это то, что делает по-настоящему счастливым.

Фото: ____iammai____

После школы Маргарита поступила на журфак в Ростове-на-Дону, но ушла из университета. С 2018 года живет в Санкт-Петербурге, много путешествует и работает менеджером по организации различных мероприятий — лекций, мастер-классов.

Фото: ____iammai____

«Я страшная», «я неинтересная», «я хуже, чем они», «я инвалид» — эти ярлыки, навешанные обществом, больше не волнуют Марго. Теперь она старается жить в гармонии с собой и с миром. А тем, кто борется со своими комплексами, желает внимательно присмотреться к себе.

— Я занимаюсь организацией различного рода мероприятий: музыкальные фестивали, духовные практики, стояние на досках садху, чайные церемонии, мастер-классы и лекции на тему здоровья — в общем всем, что интересно самой. В принципе, все творчество мне близко, но свое предпочтение я всегда отдавала музыке, а конкретно вокалу, и сейчас активно продолжаю развиваться в этом направлении, — рассказывает Маргарита. — Сейчас я чувствую себя прекрасно. За последний год в моей жизни поменялось очень много вещей, появилось больше уверенности в себе и в собственных силах. В моем мире не существует комплексов — есть задачи, направленные на улучшение себя, самосовершенствование. Конечно, большую роль во всем этом сыграл ожог. Он наглядно продемонстрировал мне то, что все начинается с самовосприятия. Золотое правило морали гласит: «Относись к людям также, как хочешь, чтобы они относились к тебе». С принятием себя ситуация обстоит противоположным образом: «Относись к себе так, как хочешь, чтобы относились к тебе». После появления этой формулы в моей жизни пропали оскорбления, жалость, косые взгляды и пр. Появилось много душевного тепла, небезразличных людей, доброты и любви.

Фото: ____iammai____

— Я бы посоветовала каждому подойти к зеркалу, заглянуть туда и постараться разглядеть там самого близкого и родного человека, который никогда не оставит, не предаст и поддержит в трудную минуту. Постараться найти там взгляд, полный нежности, безусловной любви, тепла и доброты. Я думаю, с таким союзником в зеркале все трудности окажутся по плечу. Вспоминать про него почаще и заботиться о нем, — советует девушка.

Самые страшные книги — Пять книг Рекомендации экспертов

Как эксперт по ужасам, что бы вы сказали, почему многие из нас любят читать страшные книги или смотреть фильмы, которые нас ужасают?

Отчасти это связано со страхом. С помощью романов и фильмов ужасов вы знаете, что испытываете страх в безопасном пространстве, которое вы в конечном итоге контролируете. Если вы идете в кино и вам не нравится то, что вы смотрите, вы можете уйти.С романом вы можете просто отложить книгу, если она вам не по силам.

То, что мы обычно называем страхом, — это очень сложный опыт, особенно когда дело касается чтения. Фильм работает иначе — он может шокировать вас громкими звуками или некоторыми типами монтажа. В чтении гораздо важнее воображение. Вы приводите себя в ужас. В некотором смысле то, что нас больше всего пугает в ужасах, часто — это мы сами, куда ведет нас наш разум, который окрашен нашим опытом и вкусами.

Вы много писали об ужасах и готике как в литературе, так и в кино. Вы также редактировали литературную историю жанра ужасов, издание в мягкой обложке выйдет позже в этом году. Не могли бы вы немного рассказать об этом?

Я собрал Horror: A Literary History в 2016 году после того, как Британская библиотека связалась со мной с захватывающей идеей обильно иллюстрированного тома по этой теме. Изначально это был сторонний проект, который я разработал исключительно из моей любви к жанру, фактически как любовное письмо к нему.Все истории всегда частичны, поэтому моей целью было не предоставить окончательный фолиант (для этого потребуется много томов), а введение, которое могло бы понравиться как поклонникам, так и новичкам. Я хотел собрать вместе ученых из разных дисциплин, которые могли бы предложить свои собственные уникальные идеи, основанные на исследованиях.

«В каком-то смысле то, что нас больше всего пугает в ужасах, это мы сами, куда ведет нас наш разум»

Мне очень хотелось поработать с такими писателями, как Роджер Лакхерст, который очень хорошо знает рубеж веков, или Дейл Тауншенд, специалист по романтизму.Я хотел увидеть, как они могут применить свой собственный опыт в определенные периоды написания ужасов. Книга, кажется, продавалась довольно хорошо, помогла поднять авторитет ужаса и вдохновила людей читать ее больше, что является одной из вещей, которых я стремлюсь достичь с помощью своих исследований.

Что послужило причиной вашего выбора здесь страшных книг?

Это было очень сложно. Есть так много вариантов. В конце концов, я выбрал книги, которые повлияли на меня определенным образом — книги, которые изменили мой взгляд на мир.Страх — это очень интимная вещь, поэтому вполне вероятно, что эта пятерка лучших книг больше всего напугала меня лично.

Давайте посмотрим на ваш первый выбор. Это The Haunting of Hill House Ширли Джексон. Вы можете рассказать нам об этой книге?

Призраки дома на холме — это история об Элеоноре, женщине, которая живет со своей матерью и ведет очень домашний образ жизни. Ее вызывают для помощи в расследовании паранормальных явлений в Хилл-Хаусе, месте, где, по-видимому, имели место различные сверхъестественные явления.Там погибли люди. По мере развития романа она оказывается почти во власти здания. Одна из самых страшных вещей заключается в том, что вы не знаете, была ли Элеонора на самом деле одержима или нет. Это история как о физическом преследовании, так и о психологическом. Это одна из причин, по которой роман так сложно снимать; трудно перенести мысль в образы. Призраки дома на холме Сериал Netflix 2018 года неплохо справился с этим с одним из эпизодов, «Леди с загнутой шеей», в котором была предпринята попытка визуально запечатлеть опыт чтения романа.

«Это история как о физическом преследовании, так и о психологическом преследовании»

Я думаю, что настоящее испытание фантастики ужасов и всей художественной литературы в целом состоит в том, сможете ли вы прочитать ее еще раз и при этом извлечь из нее что-то новое. Ширли Джексон была таким одаренным писателем; она никогда не говорит тебе, что думать, и никогда не заполняет за тебя пробелы. Вы должны проделать эту работу. Когда я впервые прочитал The Haunting of Hill House , я был совершенно сбит с толку этой историей.Все происходит так быстро, и Джексон не зацикливается на этом. Вы почти должны дважды подумать — это случилось? Кто еще это видел? Этот человек надежный рассказчик? Большинство персонажей Ширли Джексон — нет. Это чувство замешательства совершенно уникально для ее сочинений. Очень немногие из ее романов содержат обобщенные выводы.

Как вы говорите, этот персонаж Элеоноры очень сложен в психологическом плане. Она очень эксцентрична — если не сказать невротична — и это стирает границы между одержимостью, паранойей и восприимчивостью к внушению, с одной стороны, и тем, что она является жертвой подлинной сверхъестественной угрозы, с другой.

Совершенно верно. Таковы многие персонажи Ширли Джексон. Персонаж «Птичье гнездо» также обладает множеством и ненадежностью. Hangsaman — еще один отличный пример. В нем молодая женщина настолько травмирована своим студенческим опытом, что, возможно, полностью галлюцинировала своего лучшего друга. Что мне так интересно в персонажах Джексона, так это то, что они нам нравятся именно из-за их затруднительного положения и причудливости.

Возьмите юную «ведьму» из Мы всегда жили в замке .Она может быть страшным изгоем для всех остальных, и на то есть веские причины, но трудно читать этот роман и не поддаться поражению идиосинкразии Мерриката. Она олицетворяет глупые ритуалы, которыми мы окружаем себя по мере взросления и пытаемся понять и повлиять на мир вокруг нас. Неврозы усиливают то, что лежит в основе ужасных историй, где самыми страшными аспектами являются внешние обстоятельства, обычно социальное неравенство и идеологические навязывания.

В этом романе много ученых с идеей «женской готики», поскольку Джексон исследует женскую психику в опыте манипулирования и сомнений в собственном здравомыслии.

Да, конечно. Одна из вещей, которую я преподаю в университете, — это женская готика. Было непросто выбрать между этим романом и другими фаворитами: « Ребекка » Дафны дю Морье или пьесой Патрика Гамильтона « Газовый свет ». Все они разделяют ужасы манипуляции женщинами со стороны мужчин.

Что интересно в Ширли Джексон, так это то, что она не пытается изобразить своих персонажей просто наивными или невинными. Это разносторонние персонажи со сложной психологией, в которую можно поверить.Но да, это роман о женщине, на которую в конечном итоге глубоко повлияли ее отношения с очень контролирующей матерью и не очень хорошими мужчинами, которые используют ее экстрасенсорные способности в исследовательских целях. Я думаю, что это одна из самых блестящих попыток обновить более раннюю женскую готическую традицию, которая с Энн Рэдклифф, Шарлоттой Бронте и дю Морье была уже довольно призрачной, но объяснимой — ужас в конечном итоге объясняется историями. Ширли Джексон гораздо больше использует двусмысленность.

Далее в вашем списке It Стивена Кинга — книга, которую он назвал «выпускным экзаменом по ужасам». Это представило общественному сознанию клоуна Пеннивайза.

Было очень сложно выбрать только один роман Стивена Кинга. Хотя я никогда не писал конкретно о нем, Кинг — один из писателей, оказавших на меня наибольшее влияние в детстве. Его обширное повествование сравнивают с рассказом Чарльза Диккенса, и я думаю, что его романы, безусловно, представляют собой огромную мозаику, синтезирующую динамику маленького городка Америки двадцатого века.

Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books

Это — это роман о группе подростков (Клуб неудачников), которые вырастают во взрослых, и о разочарованиях, связанных с этим процессом. Но есть еще это существо — инопланетная сущность — которая может трансформироваться в ваш худший страх, а клоун Пеннивайз — главное повторяющееся воплощение (а кого не пугают клоуны?). Роман исследует их отношения, складывающиеся позже в жизни, и их совместные усилия по изгнанию «Этого».’

Этот роман меня во многом тронул. Пеннивайз мне показался страшным, особенно его повсеместность и непредсказуемость. Я прочитал « It » тем же летом, когда смотрел телеадаптацию с Тимом Карри, которая на удивление хорошо сделана. Мне было 15 или 16, и это тоже подходящее время, чтобы заняться этим. В природе детских страхов есть что-то, что я просто не мог выбросить из головы. Я думаю, что это очень хорошо структурированный роман, который также представляет собой комплексный анализ взросления, того, как этот процесс включает в себя отказ от вещей, потерю людей, жизнь не всегда складывается так, как вы ожидали.Но есть также надежда на возрождение дружбы, любви и понимания.

И помимо этих тем ностальгии и дружбы, есть также социальные комментарии о менее сверхъестественном зле. У вас есть это инопланетное существо Оно, но оно сочетается с расизмом, гомофобией, жестоким обращением с детьми, домашним насилием и психологическими травмами.

Да, безусловно, до такой степени, что это становится чем-то, что усиливает и подпитывает это насилие. Думаю, это одна из причин, почему роман называется «Оно», а не что-то более определенное.На самом деле, это совокупность всего этого — всех форм ненависти и страха. А такие вещи, как гомофобия и расизм, всегда основаны на предубеждениях и незнании Другого.

Одна из особенностей романа по сравнению с некоторыми адаптациями — это то, насколько он странный. У этого существа очень сложная мифологическая предыстория, и у вас есть кое-что о «макровселенных» и черепахе, которая, возможно, создала вселенную. Связывая это с вашей следующей книгой, мы видим ДНК H.П. Лавкрафт здесь?

Стивен Кинг часто говорил, что Лавкрафт оказал на него большое влияние. «Крауч-Энд», один из его рассказов, и повесть «Туман » подтверждают это. Итак, да, за инопланетянином стоит сложная мифология, возможно, как попытка обосновать Его как материальное существо. В то же время Он принимает форму ваших личных страхов, будь то мумия или фонтан крови. Подобно страху, Он аморфен и податлив.

Давайте посмотрим на H.Значит, собственные работы П. Лавкрафта. Расскажи мне о его Tales .

Я знаю, что для некоторых людей Лавкрафт может быть страшнее своим расизмом. Некоторые люди даже утверждали, что его расистский дискурс — одна из вещей, которые просачиваются через то, как он пишет об инопланетном Другом. Это очень веские аргументы, и они, безусловно, объясняют его сложный прием, когда его профиль постепенно поднимается от неизвестности к признанию, а затем к пренебрежению.

В конечном итоге его рассказы говорят о том, что человек не имеет значения.Лавкрафт — это очень космический, материалистический способ понимания мира. Мне нравится думать о нем, как о модернисте, который является «целлюлозным». В его рассказах очень много говорится о трудности, с которой мы сталкиваемся, будь то лингвистическая или перцептивная, по-настоящему понять или уловить что-либо за пределами того, что мы знаем через наши органы чувств. Его персонажи сходят с ума или изо всех сил пытаются передать свой страх. Они могут предложить только частичные объяснения или описания.

Это еще одна причина, по которой я считаю, что так сложно адаптировать рассказы Лавкрафта в фильмы.Большая часть страха в его произведениях возникает из-за того, что они описывают вещи косвенно, через параллели, через вещи, которые выглядят как другие вещи. Его стиль письма является накопительным и работает в крещендо. Я думаю, что наиболее близким ему писателем, вероятно, является По. Некоторых людей его сочинения раздражают — они находят это пурпурной прозой. Слишком много «жутких» и «отвратительных вонь». Для меня его письмо действительно создает напряжение и шок. Я думаю, что Лавкрафт был мастером неизвестности, среди прочего

Как вы думаете, есть ли у Лавкрафта настроения оптимизма? Или это просто нигилистическое космическое безразличие?

Его точка зрения не обязательно является популярной или широко разделяемой.И когда вы углубляетесь, это может быть довольно ужасно, если вы верите в неотъемлемое благо и цель человечества. Идея состоит в том, что мы всего лишь частичка во вселенной, которая не имеет значения. Вы можете смотреть на все, что мы когда-либо делали, и восхищаться нашими технологиями и способностью адаптироваться, но в долгой истории космоса мы всего лишь небольшая эволюционная случайность, которая в конечном итоге исчезнет. Лавкрафт был атеистом и опередил свое время в своем мышлении.

Лучший способ визуализировать его точку зрения — это снимок 1968 года «Восход Земли», сделанный с лунной орбиты.Наша планета выглядит такой уязвимой, если смотреть из космоса. Я думаю, что это был первый раз в истории, когда мы оглянулись на себя и по-настоящему осознали, что наша маленькая планета плывет по течению в пустоте. Я думаю, что это видение человечества Лавкрафтом и то, что делает его произведения такими пугающими. Для некоторых это действительно работает; другие не смогут преодолеть то, что они будут воспринимать как человеконенавистничество.

Лавкрафт также создает эти сложные и обширные мифологии инопланетян. Можете ли вы привести нам пример того, каких существ мы находим в его работах?

Более физические — это большие смеси животных и веществ, которые не связаны друг с другом.Здесь намеки на осьминога, там налет насекомого. Они всегда представляют собой сумму частей, которые бросают вызов нашему восприятию перспективы и порядка. Кроме того, возникает проблема, связанная с невозможностью их описать.

Я всегда находил особенности мифологических существ Лавкрафта менее интересными, чем реакции его персонажей на них. Один из богов Лавкрафта, Азатот, должен быть богом изначального хаоса. Это описывается как «аморфная болезнь глубочайшего замешательства, которая богохульствует и пузырится в центре всей бесконечности».Это очень многозначительная идея, скорее экспрессионистская или сюрреалистическая, чем конкретная.

«Более физические существа представляют собой огромную смесь животных и веществ, которые не связаны друг с другом. Здесь намеки на осьминога, там налет насекомого.

В отличие от J.R.R. Толкин, Лавкрафт не заинтересован в предоставлении сложной хронологии или в написании истории того, как возникли его божества. Его гораздо больше интересует неспособность человеческого разума постичь изменение всех научных законов, управляющих нашим восприятием мира.В конце концов, человек должен отвернуться, опасаясь потерять рассудок или понять реальность. Это очень мощная концепция, которой бесконечно подражали.

Как мы уже упоминали, Лавкрафт был глубоко расистским человеком — ярым сторонником превосходства белой расы — который даже писал стихи, выражающие расовую ненависть. Некоторые утверждали, что эти взгляды неотделимы от вымышленных миров, которые он создает, в том смысле, что его предполагаемая угроза Другого переносится в царство сверхъестественных инопланетных существ. Делает ли это его работу еще более тревожной?

Наверное, да.Нет сомнений, например, в том, что внутренний страх смешанного брака — это то, что сильно выражается во всех его произведениях.

Я думаю, на это можно посмотреть двояко. Вы можете сказать, что расистский дискурс приводит к сильным писаниям о непостижимости Другого (т. Е. О том, что расизм Лавкрафта позволил ему написать об этом эмпирическом пробеле таким образом, чтобы он вышел за пределы расы и привел к великим размышлениям о космическом безразличии), или вы можно сказать, что это подкрепляет его художественную литературу непродуктивным образом, просто воспроизводя модели исключения и маргинализации.Я бы сказал, что оба прочтения имеют определенную ценность.

Там должно быть что-то, что можно восстановить, потому что есть современные писатели, которые переписывают Лавкрафта с очень интересных и прогрессивных точек зрения. Это Виктора ЛаВалля «Баллада о Черном Томе », в котором переосмысливается «Ужас на Ред-Хук», а также « Страна Лавкрафта » Мэтта Раффа, который вот-вот выйдет в сериале, спродюсированный Джорданом Пилом. В последнем случае процессы инопланетного «Другого» опосредуют глубокий расизм Джима Кроу в Америке 1950-х годов.Роман обязательно является критикой Лавкрафта — для черных главных героев белые полицейские страшнее любого странного существа, бродящего по лесам, — но он также опирается на силу тайной магии и метафизические затруднения, столь распространенные в его произведениях.

Далее идет первая половина (тома 1–3) книги Клайва Баркера Кровавые книги . Клайв Баркер — это ум, стоящий за такими фигурами ужасов 1980-х, как Пинхед и Кэндимен.Расскажи нам об этом.

До тех пор, пока я не прочитал Клайва Баркера, я не знал, что в ужасе может быть место для геев или какой-либо странной чувствительности. Я чуть не выбрал для этого списка « Exquisite Corpse » Poppy Z. Brite, который меня тронул точно так же (хотя к этому списку должны подходить только люди с сильным желудком!). Мне очень нравится Стивен Кинг, но подавляющее большинство его книг написано с точки зрения белых гетеросексуальных мужчин. Я помню, как читал рассказы Клайва Баркера и заметил в одном из них сексуально активную гей-пару.Один из мужчин встречает трагический финал, но не потому, что они геи — трагический финал просто неизбежен для повествования. Это открыло для меня многое. Думаю, важно отметить, что жанр ужасов предлагает больше, чем страх; он также может предложить утешение и эксперименты, потому что это жанр, который выходит за рамки и идет туда, где другие не хотят.

«До тех пор, пока я не прочитал Клайва Баркера, я не знал, что в ужасе может быть место для геев или какой-либо гомосексуальной чувствительности»

Что мне так нравится в Книги Крови , и что меня так пугает в его рассказах, так это отношение Клайва Баркера к телу.Он не боится ее разорвать; он не боится превращать его в немыслимые, невозможные формы. В «Полуночном мясном поезде» есть мясник, который преследует метро Нью-Йорка, делая еду из людей, которые остались позади. В «Холмах, городах» есть два города, которые объединяются в виде физических тел, созданных из его жителей, и продолжают сражаться друг с другом. В «The Body Politic» есть руки, отрывающие себя и устраивающие собственные атаки на остальное тело.

Интервью Five Books стоит дорого производить. Если вам нравится это интервью, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.

Это все интуитивные и наводящие на размышления образы. Баркер — человек, который также одержим мифологией и религией. Многое из этого проявляется в его произведениях, в темах мученичества, жертвоприношения и фундаментальных преобразований. С Баркером у вас есть своего рода светская форма готики, которая кажется очень современной и отказывается участвовать в аккуратном манихейском разделении добра и зла.Его монстры преимущественно симпатичны или, по крайней мере, гуманны.

Баркер считается пионером жанра ужасов «Сплаттерпанк». Я думаю, что некоторые люди склонны рассматривать хоррор, который включает в себя крайнюю жестокость, как довольно низкий и основанный только на тактике шока. С Баркером у вас очень интенсивный и наглядный ужас — он не уклоняется от зоофилии, некрофилии и крайнего насилия — но он использует ужас как средство для идей, подрывной сатиры, политических комментариев. Это характерно для всего Сплаттерпанка?

Нет, я думаю, это уникально для него и некоторых других.Кэте Коджа, моя последняя книга, которую я выбрала, иногда была связана со Splatterpunk, несмотря на то, что писала немного позже. В случае с Баркером и Коджей за насилием скрывается метафизика, которой, возможно, нет у некоторых других сплаттерпанков. Я не хочу обобщать, потому что все они занимались разными вещами. Некоторые писатели Splatterpunk были менее дальновидными: их политика не была особенно прогрессивной или интересной. Это не отменяет их выдумки, завораживающие своей решительностью, чтобы проверить границы приемлемого.Но у Баркера всегда есть аспект экспансии. Его подход ведет к новым способам осмысления нашего отношения к телесности — ее подверженности ошибкам, но также и ее способности к изменению.

Одна из его работ, повесть The Hellbound Heart , которая была преобразована в Hellraiser , исследует все эти области: удовольствие и боль как трансцендентные эстетические переживания, пределы плоти и наших чувств. Эти идеи очень уникальны для Баркера. И в его рассказах тоже очень мало жирности.Это одна из причин, по которой они прошли испытание временем. Они по-прежнему невероятно эффективны.

Ваш последний выбор — «Шифр» Кэте Коджа. Кажется, в настоящее время он не издается, но новое издание переиздается в сентябре этого года.

Как и в случае с Баркером, в Кодже есть что-то деструктивное и творческое одновременно. Она улавливает любопытство, скрывающееся за страхом. Сюжет The Cipher очень прост.Мужчина обнаруживает небольшую черную дыру в одной из комнат дома, в котором он живет. Он начинает замечать, что если вы через это проведете, они вернутся несколько изменившимися, что-то в их генетической структуре изменится. Некоторые из них, кажется, возвращаются с этими знаками, похожими на руны — отсюда и «шифр» названия. В конце концов, случайно одна из рук мужчины оказывается в яме. Этот момент коренным образом меняет все в нем и его восприятии мира.

Для читателя не так много изложено, и все же роман настолько захватывающий.Когда вы проходите через это, вы чувствуете смесь любопытства и страха. Что это за дыра? Что он сделает с этим человеком? К тому времени, когда вы дойдете до конца, вы думаете: «Что я вообще читаю?»

Учитывая физические трансформации, вызванные дырой, и реакции на нее, вы получаете эту интересную комбинацию телесного ужаса и экзистенциального страха.

Вы правы. Это больше всего говорит о моем восприятии страха. Меня ужасают вещи, которые меняют то, кем и чем мы себя представляем, нашу уверенность.Одна из вещей, которые вытекают из романов Кэте Коджа, — это роль искусства в том, чтобы помочь нам разобраться в хаосе мира и неуправляемости наших тел — мы — существа, находящиеся в постоянном движении, на планете, которая постоянно меняется. Стабильность и порядок — это фантазии, которые мы рассказываем себе для комфорта, а литература и искусство в более общем плане — это творческие инструменты, которые помогают нам катализировать то, что, как нам кажется, мы понимаем.

Многие персонажи Коджи — художники, которые не особенно успешны: они могут уловить что-то от странностей жизни, но в конечном итоге это либо слишком много для других, либо не мажоритарно.Я думаю, что в этом заключена сила ужаса в целом — как он может разрушить наши предубеждения, заставить нас оценить, как мы знаем то, что мы знаем, — но также и его ограничения, почему он не понравится всем. Многие люди предпочитают счастливые истории, которые дадут им чувство уверенности и уверенности. Я считаю ужасы самым человечным, сильным и честным из жанров именно потому, что это не так.

Эта пара разочарована в своей жизни, и эта ничтожность усиливается присутствием этой буквальной пустоты, которой они становятся одержимы.Страх перед ничем действительно проникает вам под кожу.

Думаю, да. Это пустота существования? Пустота смысла? Молчание в их отношениях? И все же это продуктивная пустота. Это пустота, которая возвращает вещи. Это не просто пожирает их. Объекты, животные, части тела — все они возвращаются в корне измененными способами, которые уже невозможно рационализировать. Полагаю, мы вернулись на территорию Лавкрафта. У нас есть вещи, которые непонятны, за пределами наших познавательных способностей, и это меня очаровывает.Мы ограничены в нашем восприятии мира из-за субъективной природы инструментов, которыми мы располагаем — нашего разума, наших глаз, наших рук. Любая попытка исследования не может не быть солипсистской. Одна из вещей, которые ужасают меня больше всего, — это черные дыры: мы до сих пор не понимаем их по-настоящему, точно так же, как мы не понимаем по-настоящему космос. Ни то, ни другое не является «злом», просто в настоящее время за пределами нашего понимания.

Постоянный комментарий об этом романе состоит в том, что он дезориентирует, вызывает тошноту, неудобен не только по содержанию, но и по его форме по фрагментарному характеру того, как она пишет.

Я рад, что вы упомянули форму. Коджа иногда смешивает слова вместе, и ритм ее предложений синкопирован. Не все они читаются как полностью сформированные мысли. Они могут быть больше похожи на фрагменты или впечатления. Вы не можете бегло читать ее книги, даже если ее письмо — это во многом поток сознания. Вам действительно нужно остановиться и подумать о референтах, значении и так далее.

«Я считаю ужасы самым человечным, сильным и честным из жанров»

В этом отношении он почти модернист.Коджа, кажется, заинтересован в изображении мысли — и языка, который мы используем для ее буквального обозначения, — как дезориентирующих по своей природе. Нет ничего страшнее ума; здесь собираются все наши страхи. Когда вы испытываете страх через психологию кого-то, чье понимание мира уже скомпрометировано их обстоятельствами, это делает его еще более сильным. Самые страшные литературные ужасы, на мой взгляд, не только концептуальные, но и языковые. Они активируют что-то личное. И поэтому ужасы одновременно делятся и конфиденциальны.

Five Books стремится обновлять свои рекомендации по книгам и интервью. Если вы участвуете в интервью и хотите обновить свой выбор книг (или даже то, что вы о них говорите), напишите нам по адресу [email protected]

Книга, напугавшая Нила Геймана.И Кармен Мария Мачадо. И Дэн Симмонс.

«Горячая зона» Ричарда Престона

Возможно, самой страшной книгой, которую я когда-либо читал, был научно-популярный триллер Ричарда Престона «Горячая зона» о вспышках вируса Эбола и усилиях по выявлению и сдерживанию геморрагической лихорадки. . Мне нравится комментарий Стивена Кинга о том, что он прочитал «Горячую зону» между растопыренными пальцами. Бывают моменты, когда простой перечень фактических событий может быть более пугающим, чем даже лучшие произведения воображения, которые может придумать писатель, — хотя классический «Призраки дома на холме» Ширли Джексон занимает второе место после «Горячей зоны» в сериале. мой личный список распущенных пальцев.

— Дэн Симмонс, автор готовящейся к выходу книги «Каньон Омега»

[Прочтите первоначальный обзор «Горячей зоны» от Times. ]

«Автобиография моей матери» Ямайки Кинкейд

Самая страшная книга, которую я когда-либо читал, — «Автобиография моей матери» Ямайки Кинкейда. Его относят к литературной фантастике, но это тоже роман ужасов. Он рассказан женщиной, мать которой умирает, рожая ее, а смерть — это навязчивая идея книги. Книга мрачная и ядовитая, и тем не менее написана такой скромной красотой.Это ее шедевр.

— Виктор ЛаВалль, автор книги «Подмена»

[Прочтите оригинальный обзор «Автобиографии моей матери» в Times. ]

«Притча о сеятеле» Октавии Э. Батлер

Самая страшная книга, которую я когда-либо читала, — это почти футуристическая «Притча о сеятеле» Октавии Э. Батлер. Большая часть работ Батлер пугает, потому что кажется правдоподобной и правдивой, даже когда она пишет об инопланетянах или вампирах. Но антиутопия этой книги об отгороженных сообществах, бесполезном правительстве, необузданном насилии и корпоративном рабстве кажется ожидаемыми заголовками завтрашнего дня — и слишком многими из наших заголовков сегодня.Когда я впервые начал ее читать, я мог мельком взглянуть на мир подростка Лорен Оламина только по нескольким страницам за раз. Но Батлер заставил меня окрепнуть, пока я читал. Несмотря на ужас предвидения, упрямый оптимизм, который горит в основе «Притчи о сеятеле», помогает мне противостоять нашим реальным ужасам. Как писал Батлер: «Единственная непреходящая правда — это Перемена».

— Тананарив Дуэ, автор книги «Моя душа, которую нужно хранить».

[Прочтите оригинальный обзор «Притчи о сеятеле» в Times.»]

« Helter Skelter »Винсента Буглиози

Я стал совершеннолетним, читая криминальное чтиво, такое как« Айсберг Слим »и В. К. Эндрюс, а также книги о настоящих преступлениях, такие как« Хладнокровно ». Однажды летом, когда мы жили в загородном доме — мне должно было быть 14 — я прочитал «Helter Skelter» Винсента Буглиози, и у меня началась моя пожизненная одержимость кровавыми культами. У меня началась ужасная бессонница, и я лежал без сна с видениями Мэнсона и его девочек, которые прячутся за деревьями за моим окном и ждут, чтобы меня схватили — или, может быть, я присоединюсь к ним.

— Данзи Сенна, автор книги «Новые люди».

[Прочтите оригинальный обзор «Хелтера Скелтера» в Times. ]

«В разрезе» Сюзанны Мур

«В разрезе» Сюзанны Мур. Меня обычно не привлекают детективы или загадки убийств, и я неоднозначно отношусь к книгам, которые основаны на эротике и насилии в отношении женщин. Но это такая ловкая и умная книга. Я проглотил его в своей комнате в общежитии после дневного обучения в Вермонте и не мог спать всю оставшуюся ночь.

— Марина Будхос, автор книги «Наблюдал».

[Прочтите оригинальный обзор «В разрезе», сделанный в Times. ]

«Смерть весной» Мерсе Родореды

«Смерть весной» Мерсе Родореды — ужасающая книга для меня как психологически, так и метафорически, из-за которой любые антиутопические или страшные романы, написанные сегодня, кажутся тихой, спокойной прогулкой. через самые праздничные пляжи Америки. Ее образы были настолько свирепыми и настолько контролируемыми, что любой заблуждающийся читатель мог легко принять ее талант за произвольный надзор, хаотическое чрезмерное отравление или злоупотребление символизмом.Мне нравится, как она использует язык в поэтической манере, чтобы проникнуть в ужасы фашизма и ужасы выживания или желания выжить в испорченной системе, которая злоупотребляет основной потребностью человека: просто быть.

— Ви Хи Нао, автор книги «Sheep Machine»

Amazon Book Review

В преддверии празднования Дня всех святых мы попросили наших поклонников Amazon Books в Facebook проголосовать (через комментарии) за самую страшную книгу, которую они когда-либо читали. Из почти 500 поданных голосов 38% досталось Стивену Кингу.Поклонники разделились, какая из его книг была самой причудливой, но явный победитель был.

1. It Стивена Кинга: история Кинга о семи друзьях из маленького городка в штате Мэн, которые, будучи взрослыми, возвращаются, чтобы победить зло, с которым они боролись в детстве, получили в два раза больше голосов поклонников, чем любая другая книга. Некоторые говорили, что были слишком напуганы, чтобы закончить это, рассказывали о кошмарах и никогда больше не могли смотреть на клоуна таким же образом («ненавидите этих жутких клоунов!»).

2. The Shining Стивена Кинга: Попытка семьи Торранс начать новую жизнь в уходе за отелем Overlook в межсезонье терпит неудачу, так как собираются зловещие силы.Поклонники вспоминали, как их особенно нервировала женщина в ванной («напугала меня до чертиков») и сцена на детской площадке («Дэнни в трубке с чем-то еще! Ужасно!»). И один процитировал серию Friends , где Джоуи так боялся этой книги, что хранил ее в морозильной камере.

3. ‘Лот Салема Стивен Кинг: старший редактор Джон Форо называет этот «жуткий рифф Кинга о Дракуле, , переносящий беспокойство от викторианских репрессий на секреты маленького городка, которые выходят из подвала после захода солнца. вниз.Один фанат сообщил: «Я мог читать это только днем, чтобы вампиры не могли меня достать», в то время как другие помешали клыкам спать с крестом или одеялами на шее. Еще один после этого отрекся от страшных книг навсегда. один: «С тех пор я не читал ни одной книги Стивена Кинга. Или любую другую страшную книгу, правда. «

4. Кладбище домашних животных Стивена Кинга: Как один из персонажей Кинга говорит о последствиях кладбища: «Героин заставляет наркоманов чувствовать себя хорошо, когда они кладут его в руки, но все время он отравляет их разум и тело — это место. может быть таким, и никогда не забывай об этом! » Поклонники настаивают на том, что книга еще страшнее, чем фильм, и тем, кто смог закончить, ее некротические когти оставили шрамы: «Все еще не могу смотреть на кошек!»

5. Экзорцист Уильяма Питера Блатти: Один из самых ужасающих и противоречивых романов, когда-либо опубликованных, Экзорцист стал феноменальным бестселлером вскоре после его выпуска в 1971 году. Некоторые фанаты, прочитавшие эту книгу, сообщают, что не могут смотреть фильм. (из соображений самосохранения). Другой просто объяснил: «Я больше не читаю страшные книги».

6. The Stand Стивена Кинга: Когда быстро мутирующий вирус гриппа покидает военный объект США и уничтожает почти все население мира, начинается апокалиптическая битва.Многих эта книга напугала, потому что она настолько правдоподобна: «Кажется, это просто не выходит за рамки возможного». Один фанат сообщает: «Я думаю об этом каждый раз, когда прохожу через туннель».

7. In Cold Blood Трумэна Капоте: Говоря о настоящем, «документальный роман» Капоте о жестоком убийстве семьи Клаттеров потенциальными грабителями изобрел новый жанр, творческую документальную литературу, и его сцены кровавых стен и кровавых стен. «глухой треск» обрывавшейся веревки шеи приводил читателей в ужас. Один фанат сказал: «Меня беспокоило, что в мире есть такие люди», а другой согласился и отметил, что «Я думал, что это будет скучное чтение, но на самом деле это самая жуткая вещь.«

8. Коробка в форме сердца от Джо Хилла: старший редактор Amazon Робин Ротман отмечает, что «хотя Кинг явно верховен, я все еще не могу перестать думать о N0S4A2 , написанном его сыном Джо Хиллом. Яблоко — нет. упасть далеко от искореженного дерева «. Наши фанаты в Facebook отдали предпочтение жуткой коробке Heart-Shaped Box Хилла («напугали меня до смерти!»). Один из них дал такой отзыв: «Я читал ужасы практически всю свою жизнь — единственная книга, которая вызывала у меня кошмары, — это Heart-Shaped Box .«

9. Дом из листьев Марка Даниелевски: Наш рецензент Джон Поницаньи сказал: «Если бы The Blair Witch Project был книгой, а не фильмом, и если бы он был написан, скажем, Набоковым в его самой игривой, отредактированной форме. Стивеном Кингом в его наиболее умной форме и набранным футуристическими редакторами Blast в их самом авангардном стиле, результатом могло быть что-то вроде House of Leaves ». Один из наших фанатов описал опыт чтения: «Мне казалось, что если бы я оторвал взгляд от страницы и посмотрел вверх, в комнате внезапно и необъяснимым образом появилась бы новая дверь или незнакомый коридор.Ужас ».

10. Ужас Амитивилля. Автор Джей Энсон. В конце 1975 года семья Латцев переехала в дом на Лонг-Айленде, зная, что годом ранее Рональд Дефео убил там своих родителей, братьев и сестер. Менее чем через месяц они в ужасе бежали. Правда это или нет, но история о доме, захваченном злом, стала огромным бестселлером и напугала многих фанатов, один из которых назвал ее «самой пугающей книгой, которую я когда-либо читал»! Другой сказал: «Я почувствовал себя нечистым внутри.«

Если вы уже прочитали все в этом списке и хотите еще раз испугаться чистого литературного страха, поддались ли вы еще на «» Ширли Джексон «Призраки дома на холме »? Джон Форо называет эту классику жанра «историей о привидениях, великолепно созданной и чертовски нервирующей, книгу лучше всего читать в одиночку».

Спасибо всем нашим фанатам на Facebook, которые поделились своими самыми страшными моментами чтения! — Мари

Самая страшная книга, когда-либо написанная

Результаты листинга Самая страшная книга, когда-либо написанная

25 из самых ужасающих книг ужасов — Барнс

Барнсэнднобль.com Все курсы

8 часов назад «Дом из листьев» Марка З. Данилевски Проще говоря, «Дом из листьев» — одна из самых пугающих книг, когда-либо написанных . Исходя из довольно стандартной предпосылки ужасов (оказывается, что дом внутри немного больше, чем это строго возможно), Данилевски рассказывает головокружительную историю, в которой участвуют несколько ненадежных рассказчиков, типографские загадки и зацикленные сноски, которые утаскивают читателя.

Веб-сайт : https: // www.barnesandnoble.com/blog/25-terrifying-horror-books-ever/

Категория : Самая страшная книга в мире Показать еще

100 лучших (и самых страшных) книг ужасов всех времен Reedsy

Для Reedsy.com Все курсы

1 час назад100 Лучшие (и Самые страшные ) Ужасы Книги всех времен Определение страшных меняется от человека к человеку. Для некоторых это могут быть призраки и дома с привидениями. Для других — серийные убийцы.Для третьих, самые пугающие вещи — это те, которые трясутся в ночи, невидимые.

Веб-сайт: https://reedsy.com/discovery/blog/best-horror-books

Категория : Самые страшные книги по порядку Показать еще

Лучшие книги ужасов: 35 самых страшных книг За все время

The Shortlist.com Все курсы

3 часа назадСамые страшные книги всех времен Reader’s Digest