Если вы столкнулись с отсутствием или нарушением порядка страниц, дефектом обложки или внутренней части книги, а также другими примерами типографского брака, вы можете вернуть книгу в магазин, где она была приобретена. У интернет-магазинов также есть опция возврата бракованного товара, подробную информацию уточняйте в соответствующих магазинах.

6. Отзыв – место для ваших впечатлений

7. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов.

В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить». Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания по работе и ценовой политике магазинов, где вы приобрели или хотите приобрести книгу, пожалуйста, направляйте их в соответствующий магазин.

8. Мы уважаем законы РФ

Запрещается публиковать любые материалы, которые нарушают или призывают к нарушению законодательства Российской Федерации.

Самые мрачные готические книги | Издательство АСТ

Писателя из штата Мэн по имени Стивен Кинг знают все фанаты хоррора, но этот человек никогда не был единственным хорошим автором в этом жанре. Даже если добавить имена Говарда Лавкрафта, Ричарда Блоха, Дина Кунца, Клайва Баркера, Бентли Литтла, мы все равно получим лишь верхушку айсберга.

К радости ценителей темной литературы, вода становится прозрачной, обнажая новые имена авторов, еще незнакомые у нас в стране. Большой вклад в это внесла серия «Мастера ужасов», которая стартовала пару лет назад. За это время было выпущено двенадцать книг западных авторов, от творений которых кровь стынет в жилах.

Мы решили отобрать из этой зловещей дюжины пять наиболее интересных книг.

Ритуал Адам Нэвилл

Если вы собираетесь на природу, чтобы провести отпуск, обязательно возьмите эту книгу. История разворачивается в мрачных норвежских лесах, куда отправляется группа друзей, желающих восстановить пошатнувшуюся от времени дружбу. И, естественно, по закону жанра они теряются в лесу.

Пища и вода заканчивается, в группе начинаются конфликты, а существо, бродящее во тьме леса, норовит превратить и без того непростое путешествие в кровавый кошмар. В последней трети «Ритуала» вас ждет такой сюжетный твист, что закачаешься. Кстати, в прошлогодней экранизации от Netflix его убрали — вероятно, кинематографистам он показался слишком безумным. Обязательно читайте книгу.

Песни Мертвого Сновидца. Тератограф Томас Лиготти

Томас Лиготти никак не «еще один парень, который пишет хоррор». Это автор густо мешает готику со своеобразной декадентской философией. Также он известен тем, что работал с культовым Дэвидом Тибетом (основателем апокалиптик-фолк-проекта Current 93), для песен которого писал тексты. Сценарист сериала «Настоящий детектив» признался о сильном влиянии на него рассказов Лиготти. Удивительно, что в России книги живого классика ранее не публиковались.

Книга содержит сразу два авторских сборника рассказов. Оба пропитаны «духом старой школы», к которой принадлежали Мейчен, Лавкрафт, По и Блэквуд. Другими словами, если вас тянет к классической готической литературе, вам точно стоит заглянуть в этот сборник.

Луна-парк Ричард Лаймон

Ричард Лаймон — знаковый автор для литературы ужасов. Он не имел особого коммерческого успеха при жизни. Связывают это с тем, что один из первых романов «Леса здесь темные», был «паршиво отредактирован и не менее паршиво оформлен». В ответ Лаймон получил предвзятое отношение книгоиздателей — не помогли даже хвалебные отзывы Стивена Кинга и Дина Кунца. Однако сегодня мы видим возрождающийся интерес к произведениям этого писателя.

В «Луна-парке» главный герой присоединяется к банде подростков, которая стремится очистить город от засилья надоедливых бездомных. Бомжей они называют «троллями», а себя именуют «Троллеры». История динамично развивается и быстро становится сюрреалистичной. Мы погружаемся в ощущение, что с городом что-то не так.

В «Луна-парке» есть все, чем славится автор: социальный подтекст, легкая эротика, а также монстры, на создание которых необходимо поистине больное воображение — такое, какое было только у Лаймона.

Клан Килан Патрик Берк

На первый взгляд роман «Клан» — это типичная история в духе «Техасской резни бензопилой» или любого другого ужастика. Но это не так. Книга начинается там, где обычно такие сюжеты заканчиваются.

Единственная выжившая в заварушке — Клэр, обессиленная и окровавленная шагает в сторону новой жизни. Она спасена, но ее друзья — мертвы. Съедены семьей людоедов, о которой следовало бы забыть. В один из дней, она понимает, что должна убить их. Для этого ей придется вернуться в ад, из которого она вышла живой.

Рыбак

Формат «морской хоррор» привлекает талантливых писателей, что не удивительно — глубины таят много опасностей. Мы боимся мутной воды, в тьме которой может скрываться «нечто», а Говард Лавкрафт в свое время позаботился о стойкой фобии в отношении морских гадов.

Впервые книга Лэнгана вышла в 2016 году, в тот же год она получила премию Брэма Стокера — одну из наиболее значимых для писателей, работающих в жанре ужасов.

Главные герои — двое мужчин, которые потеряли все, включая своих любимых. Чтобы уйти от суеты мегаполисов и тяжести прошлого, мужчины отправляются рыбачить в живописное место, известное как «Голландский ручей» — в тишине этого края они хотят найти искупление. Однако, местность славится не только красотой, но и пугающими легендами.

Джон Лэнган поднимает вопрос о нашей одержимости трагичными событиями прошлого. Вместо того, чтобы идти дальше, многие из нас так и норовят воскресить полузабытых демонов. Но разве может обернуться это чем-то хорошим?

ТОКСИЧНЫЕ И ТЯЖЕЛЫЕ КНИГИ: bookcatlover — LiveJournal

Есть такой вид книг, после которых хочется напиться или просто пойти и блевануть за ближайшим углом.
⠀
Эти книги с хирургической, беспощадной точностью бьют не в сердце, а в самый мозг и в самую душу. После них ничего не хочется делать, после них не хочется есть, идти по делам или строить планы. После этих книг можно на пустом месте нагрубить близким людям и упустить долгожданную возможность улучшить свою жизнь. После таких книг все валится из рук, и жизнь перестает радовать от слова совсем.

Но, если вам все ещё интересен этот депрессивный список — добро пожаловать в наш угрюмый уголок:
⠀
«Тошнота» Жан-Поль Сартр
Я думала, что после 20 страниц этого произведения меня ничего не спасёт. Серьезно, трижды подумайте, прежде чем останавливать взгляд на этих страницах. 

Каждая фраза отзывается в теле, будит раны, напоминает ошибки и обиды, взращивает ненависть (в первую очередь к себе самому), тупое равнодушие, глушит это сверху печалью за каждую мелочь и несправедливость. И оставляет опустошенным, выпитым и высушенным, без сил и эмоций.
⠀
«Растратчики» Валентин Катаев
Тоскливо до ужаса, безысходно, глупо, нелепо, безудержно и безнадёжно. Спасибо альма-матер, что добавила этот содержательный рассказ в мою депрессивную копилку.
⠀
«Западня» Эмиль Золя
Жила-была одна хорошая семья: работящий здоровяк-муж и трудолюбивая и симпатичная женушка. В одно мгновение все меняется, и прекрасная ячейка общества превращается в типичный (для современного мира тоже, кстати) адок. Муж ломает ногу и на пару месяцев выходит из рабочего настроения, а потом решает и вовсе забить на работу. Жена тащит на себе все и всех, но в конце концов не вывозит и спивается. Как и все вокруг. Никакого просвета.
⠀
«Процесс» Франц Кафка
Я даже объяснять не буду, почему Кафка в этом списке.
⠀
«Повелитель мух» Уильям Голдинг
Ничего страшнее за своё детство не читала. А в моей библиотеке были книжки про тигров-людоедов. Но уже даже в семь лет понятно, что люди вокруг иногда бывают пострашнее тигриных клыков.

«Гроздья гнева» Джон Стейнбек
Ох. Ну что тут сказать. Семья едет искать работу, а ее нет. И еды нет. И надежды нет. Такая вот история об американской мечте тоске.
⠀
«Чёрный обелиск» Эрих Мария Ремарк
Кстати, думается мне, что все романы Ремарка можно назвать депрессивными и токсичными. Я прочла около 7, но не могу вспомнить ни одного хэппи энда.
⠀
«Американская трагедия» Теодор Драйзер
Одна из самых безнадежных классических книг. Критики часто  Драйзера сравнивают с Достоевским. Я считаю, что после «Трагедии» нельзя считать Федора Михайловича автором депрессивных или печальных романов. У него все было как раз с огоньком и надеждой.

Могу посоветовать эти книги только тем, кому уже нечего терять и хочется как можно тщательнее прощупать своё эмоциональное дно.

А у вас депрессивные книги, которые вы стараетесь не вспоминать? 

Книги, которые заставляют нас плакать

В нашей подборке самых грустных книг есть классические и современные романы российских и зарубежных авторов. Здесь представлены самые разные жанры: драма, трагедия, мемуары, фантастика и документальная проза.

«Похороните меня за плинтусом», Павел Санаев

«Похороните меня за плинтусом» – это история о девятилетнем мальчике Саше Савельеве, которого воспитывает суровая, авторитарная, агрессивно-заботливая бабушка. Она лечит внука от несуществующих болезней, моет в нестерпимо горячей воде, называет его сволочью и проклинает его мать. И все это представлено глазами ребенка и описано его языком так, что выглядит наивно, жутко и очень комично.

Книгу часто называют смешной, но это смех сквозь слезы. Несмотря на легкий и ироничный язык, она очень тяжелая: о несчастном детстве, ужасах советского воспитания, психологических травмах. Она порождает смешанные эмоции, заставляя одновременно испытывать отвращение и смеяться, ненавидеть и жалеть персонажей. Но главное – она вызывает острое, болезненное до слез сострадание.

«Выбор Софи», Уильям Стайрон

Формально «Выбор Софи» – это автобиография начинающего писателя Стинго, живущего в Нью-Йорке. Но по ходу развития сюжета фокус смещается с автора на его соседку – молодую красивую польку Софи Завистовскую, сбежавшую в США из оккупированной Польши. Узнавая ее все ближе, Стинго открывает новые страшные подробности ее жизни: тяжелые отношения со спасшим ее любовником Натаном Ландау, потеря родителей во время геноцида в Польше, ад Освенцима и мучительный жестокий выбор, который ее заставили сделать фашисты.

В этой книге акцент не на сценах насилия и физической жестокости, а на эмоциональных страданиях. «Выбор Софи» – душераздирающая история о невыносимом чувстве вины, которую нельзя искупить. Последний, самый страшный эпизод из воспоминаний Софи описан скупо и почти равнодушно, но сдержать слезы невозможно.

«Белый Бим Черное ухо», Гавриил Троепольский

Книга рассказывает о судьбе верной и умной собаки – белого шотландского сеттера Бима, преданного своему хозяину, пенсионеру-охотнику Ивану Ивановичу. Когда хозяин попадает в больницу, пса берет к себе соседка. Но Бим убегает из квартиры и начинает скитаться по городу в поисках Ивана Ивановича. Он встречает многих людей и терпит разное обращение, однако продолжает верить в человеческую доброту и надеяться на лучшее.

«Белый Бим Черное ухо» – грустная и сентиментальная история. Человеческие черствость, жестокость, предательство, равнодушие, жалость, доброта, любовь – от лица несчастной собаки, и это очень трогательно. Повесть заставляет плакать с первых страниц и заканчивается печально, но оставляет после себя светлые и теплые чувства.

«Мальчик в полосатой пижаме», Джон Бойн

События романа рассказаны от лица девятилетнего немецкого мальчика Бруно. Он живет в богатой и благополучной семье, которая оберегает его от знаний о том, что творится в мире. Однажды отца переводят на другую должность, и им приходится переехать в Аушвиц. На новом месте Бруно от скуки исследует окрестности и встречает мальчика Шмуэля в полосатой пижаме за колючей проволокой. Они становятся друзьями, но вскоре наивность Бруно приводит к непоправимой трагедии.

Роман «Мальчик в полосатой пижаме» написан легким почти детским языком. Однако он не предназначен для детей – эта небольшая книга содержит очень тяжелую и страшную историю. Мы видим ее глазами беззаботного ребенка, и этот контраст оказывает особенно мощное воздействие.

«У войны не женское лицо», Светлана Алексиевич

Это отдельные очерки, рассказывающие об участницах Великой Отечественной войны. Алексиевич, профессиональная журналистка, взяла интервью у нескольких десятков советских женщин, прошедших войну. Героинями книги стали переводчицы, врачи, санитарки, радистки, снайперы и летчицы.

«У войны не женское лицо» повествует о реальных событиях. Она состоит из страшных, болезненных историй, которые сложно читать без слез на глазах. Война глазами женщин – это не героизм, а зверские сцены, бытовые мелочи, тяжелые человеческие эмоции. В книге нет пафоса, воспевания или очернения, только факты. И это страшнее любой художественной прозы о войне.

«Не отпускай меня», Кадзуо Исигуро

Действие книги происходит в конце 21-го века. Тридцатилетняя женщина Кэти вспоминает свою необычную жизнь: детство в странной закрытой школе Хейлшем, дружбу с двумя другими воспитанниками, постоянные медосмотры, уроки творчества, страх воспитателей перед своими учениками и другие подозрительные факты и события. Постепенно мы узнаем, кто такие Кэти и ее друзья, какая судьба им уготована и как они справляются с ней с помощью любви.

Кадзуо Исигуро пишет с особой дотошностью, акцентируя внимание на незначительных деталях – словах, жестах, мимолетных мыслях, из которых складывается эмоциональная, безнадежная, напряженная атмосфера. «Не отпускай меня» – история о безысходности, неотвратимости судьбы, перед которой бессильна даже великая любовь.

«Жареные зеленые помидоры в кафе “Полустанок”», Фэнни Флэгг

Главной героине Эвелин Коуч 48 лет, у нее взрослые дети, сложные отношения с мужем, лишний вес и депрессивные мысли. Навещая нелюбимую свекровь в доме престарелых, Эвелин знакомится с бодрой жизнерадостной Нинни Тредгуд 86 лет. Женщины становятся подругами, и старушка рассказывает Эвелин о своей жизни в маленьком городке Полустанке в Алабаме. У Нинни непростая судьба, но она сохранила оптимистичный настрой. Ее рассказы помогают Эвелин посмотреть на свои проблемы с другой стороны и найти путь к счастью.

«Жареные зеленые помидоры» – добрая и душевная семейная сага, повествующая о жителях одного уютного городка с 1929 по 1969 год. Грустные истории, заставляющие лить слезы, сменяются радостными событиями, вызывающими жажду жизни не только у Эвелин, но и у читателей.

«Жизнь и цель собаки», Брюс Кэмерон

Главный персонаж романа – преданная и умная собака, которая после смерти каждый раз перерождается в другого щенка и продолжает свой путь. Она пытается понять свое предназначение, служит хозяевам, спасает людей, накапливает знания. Ее глазами показана история нескольких поколений. Собаке достаются разные хозяева, ей приходится побывать в различных обстоятельствах и пережить всевозможные эмоции, от восторга и любви до отчаяния и сострадания.

«Жизнь и цель собаки» – увлекательная книга. Ее сюжет, полный приключений и неожиданных моментов, не отпускает до последних страниц. В романе есть множество забавных историй, поднимающих настроение и вызывающих смех. Но еще больше грустных моментов – любителям животных будет сложно удержаться от слез.

«Пока я жива», Дженни Даунхэм

Шестнадцатилетняя девочка Тесса Скотт уже четыре года больна лейкозом. Рак поразил центральную нервную систему и принялся за периферическую. Продолжать лечение бессмысленно, и Тесса начинает готовиться к смерти необычным образом – с помощью списка желаний. Список постоянно пополняется, а исполнять желания ей помогают лучшая подруга, семья и сосед, с которым у Тессы завязываются романтические отношения.

«Пока я жива» – горькая, даже беспощадная история. С первых страниц она дает понять, что надежды нет, и читать о последних месяцах юной девушки очень тяжело. Эта книга не сентиментальна, главная героиня вызывает противоречивые эмоции, а ее список не кажется лучшей идеей для принятия смерти. Но история Тессы не оставляет никого равнодушным: одних она заставляет сострадать и плакать, других – злиться и бояться смерти.

«Моя сестра живет на каминной полке», Аннабель Питчер

Повествование ведется от лица десятилетнего мальчика Джейми. Пять лет назад в результате теракта погибла его сестра. С тех пор урна с ее прахом стоит на каминной полке, став семейной святыней. Но семья уже не такая, как прежде. Родители не могут пережить горе и фактически забывают о двух живых детях, которым так нужны любовь, внимание и забота. Джейми не горюет по погибшей сестре, не любит урну, отчаянно ждет бросившую их маму и скрывает от отца-алкоголика дружбу с мусульманской девочкой.

Книга написана непосредственным легким детским языком, который захватывает с первых строк. Но ее содержание оказывается тяжелым: горе по погибшему ребенку, конфликты в семье, отсутствие родительского внимания. И все же это добрая и оптимистичная история, в которой есть место юмору, дружбе, любви.

«Дама с камелиями», Александр Дюма-сын

Роман рассказывает о любви между умирающей от туберкулеза парижской куртизанкой Маргаритой Готье и красивым молодым человеком Арманом Дювалем. Ради возлюбленного девушка бросает своих покровителей и отказывается от светской жизни, а позже совершает еще более тяжелое самопожертвование, которое приводит к драматической развязке.

Александр Дюма-сын писал эту грустную книгу на основе своего трагического опыта. Возлюбленная писателя, молодая куртизанка Мари Дюплесси, рано умерла от туберкулеза. Дюма узнал о ее смерти за границей и успел попасть на распродажу ее имущества, где выкупил золотую цепочку. Он описал свою трагедию в книге, которая до сих пор считается одной из самых красивых и печальных историй любви.

«Хижина дяди Тома», Гарриет Бичер-Стоу

«Хижина дяди Тома» описывает самый постыдный этап в истории США – рабовладение. Главный герой романа – негр Том, раб из Кентукки. Это честный, добрый, набожный человек с твердыми принципами. Он живет и работает с семьей при богатом доме, за хорошую службу получает должность управляющего, становится лучшим рабом своего хозяина. Но однажды его продают за долги, с чего и начинаются его злоключения.

В книге описаны реальные ужасы рабства: разлучение матерей и детей, жестокие избиения и унижения, циничное отношение к рабам как к бездушным существам. У современного читателя события книги вызывают шок, негодование, ужас, сострадание. Эта тяжелая и мрачная история написана очень простым языком, читается быстро и подходит для детей и подростков.

«Гроздья гнева», Джон Стейнбек

События книги разворачиваются на фоне экономической катастрофы  США 30-х годов – Великой депрессии. Страшная засуха заставляет жителей Оклахомы бросить свои фермы и отправиться на поиски лучшей жизни. Бедная семья фермеров Джоудов совершает путешествие в плодородную Калифорнию на старом автомобиле по знаменитому шоссе 66. Им ничего не остается, как верить в будущее, – в стабильную работу, свой дом, школу для детей.

«Гроздья гнева» называют пророческим романом: он не только помогает понять исторические события столетней давности, но и напоминает о современных мировых проблемах – экономическом кризисе, финансовых злоупотреблениях, засильи корпораций, безработице и трущобах на окраинах больших городов. Стейнбек, не раз побывавший в калифорнийских лагерях сезонных рабочих, сумел создать невероятно реалистичную атмосферу надежды и страха.

«Куда приводят мечты», Ричард Матесон

Главный герой книги – писатель и примерный семьянин Крис Нильсен, в самом начале истории погибший в автокатастрофе и попавший в другой мир. Он проходит через несколько уровней загробной жизни, встречается с умершими родственниками и узнает о смерти своей горячо любимой жены, не пережившей горя и покончившей с собой. У Криса появляется цель – найти и спасти ее душу.

По роману «Куда приводят мечты» была снята успешная оскароносная мелодрама. Как часто бывает, книга существенно отличается от фильма: с одной стороны, она менее слащавая и душещипательная, с другой – более глубокая, печальная и философская.

«Темные аллеи», Иван Бунин

Все рассказы «Темных аллей» посвящены любви – чаще всего страстной, трепетной, трагичной. Сюжеты разнообразны: ранние эротические переживания, светлая первая любовь, роковые измены, курортные романы, глубокие чувства зрелых людей. На фоне этих историй Бунин рассуждает о природе, жизни и смерти, русской культуре и литературе.

«Темные аллеи» отличаются динамичным повествованием, каждый рассказ с первых строк погружает читателя в мир героя и происходящие с ним события. Сборник жанрово неоднороден: одни рассказы настолько драматичны, что сложно удержаться от слез, другие напоминают анекдоты или зарисовки. 

10 самых атмосферных книг-триллеров для осени

1. «Сад бабочек», Дота Хатчинсона

2. «Чистая правда», Дэвид Болдаччи

Когда-то Руфус гордо носит титул образцового солдата, потому что имел живой ум, звериную выносливость и силу. В нем был один минус – нежелание плясать под чужую дудку. Такой недостаток сыграл с ним злую шутку, ведь суд не увидел ничего такого в том, что дебошир убил маленькую девочку. Все доказательства против Руфуса, а сам он ничего не может сказать в свою защиту, только твердит, что не помнит событий того дня. Мужчину садят в тюрьму, где у него много времени для закрытия пробелов. Он постепенно начинает вспоминать прошлое и приходит к выводу, что осужден невиновно, а за поступком стоят те же люди, что посадили его в тюрьму. Вместе со своим братом Руфус намерен изменить незавидную для себя ситуацию. 

3. «Прелесть», Джереми Хон, Джейсон А. Хёрли, Джон Роч

4. «Сломанные куклы», Джеймс Кэрол

Джефферсона Уинтера нельзя назвать обычным детективов. Он будто пошел вопреки репутации в полицию, хотя является сыном одного из самых известных маньяков Америки. И если в органах ему не работать, то вот стать незаменимым консультантом в самых сложных делах – вполне. Тем самым мужчина будто стирает память об отце с себя. Новое дело привозит Уинтера в Лондон, где ему придется еще раз столкнуться с истиной о том, что не всегда можно починить то, что сломано. Маньяк похищает молодых девушек, но не убивает их, а делает лоботомию. Жертвы до конца дней не осознают окружающий мир и себя. 

5. «Оставленные», Том Перротта

6. «Гретель и тьма», Том Перротта

7. «Темные дороги», Тони О’Делл

8. «До самых кончиков», Чак Паланик

9. «Голем в Голливуде», Джонатан Келлерман, Джесси Келлерман

10. «Окраина», Бентли Литтл

Выбирайте книгу из этого списка и погрузитесь в атмосферу мрачной осени. С любым из этих произведений вы почувствуете все тайны и загадки темной ночи. 

Рассказать друзьям:

Подписаться на журнал:

Топ-10. Грустные книги |FOODIKA

Редакция Foodika представляет Топ-10 грустных книг. Любимое место, где все чувства принимают форму, – книжный магазин. Ты идешь вдоль стеллажей, смотришь на пестрые и не очень обложки, видишь абсолютных бестселлеров, а также коллекционные издания… Но обязательно находишь свою. Ту, которая задела за живое, дала осознание окружающей обстановки и подтолкнула вперед. Грустных значит о неразделенной любви, расставании, смерти, катастрофе, безвыходных ситуациях? О большем – о жизни во всех её проявлениях, о границах существования, о крыльях за спиной. Будем грустить правильно, делая для себя выводы.

Джоджо Мойес «После тебя»

Невероятный бестселлер-новинка. Заходя в книжный магазин в разных концах города, первым делом взгляд падает именно  на эту книгу. Это история девушки, пережившей красивую и трогательную любовь. Теперь героиня пытается собрать силы и жить свободно, а главное, снова полюбить, отпустив боль и воспоминания к Уиллу, так многому ее научившему и подарившему неповторимое чувство. В новых для нее ситуациях Луиза задает вопросы ушедшему возлюбленному, что приносит нотку гордости у читателя за то, что девушка смогла, преодолела очередной этап, но теперь уже в одиночку. Это некое пособие о том, как заново научиться ходить после перелома ноги, только как заново полюбить также честно и искренне, после потери самого близкого человека.

Джон Бойн  «Мальчик в полосатой пижаме»

Ошеломительная история о двух невинных мальчиках, разделенных колючей проволокой. Роман о том, как крайние проявления войны отражаются на семьях, дружбе, морали. Читатель увидит мир глазами девятилетнего немецкого мальчика Бруно, подружившегося со Шмуэлем, живущем за колючей проволокой. Грустно? Да. Книга оставляет неприятный, липкий осадок внутри. Ты хочешь его выцарапать оттуда, но только лишь миришься с его присутствием. Ведь это тоже самое, что закрыть глаза на историю. Невозможно. Книга однозначно захватит вас, заставит задуматься о сложности выбора и человеческой чистоте, и совсем не скоро отпустит.

Эрих Мария Ремарк «Жизнь взаймы»

История о том, как пациентка туберкулезной клиники почувствовала жизнь каждой клеточкой своего тела на пороге смертельной болезни. Становление личности, взросление, любовь и девиз “делай как в последний раз” встречается на страницах книги. Клерфэ приедет в санаторий навестить друга и познакомится с Лилиан, которая перевернет его жизнь. Кто мог знать, что смысл жизни героев схож, они смогут научить друг друга важным качествам. “Она с трудом различала его лицо. Но ей незачем было видеть Клерфэ. Жизни не надо смотреть в лицо! Достаточно ощущать ее”. Уйти из плена болезни и прожить малую, но полную жизнь – это мы найдем на страницах романа.

Уильям Голдинг «Повелитель мух»

Человек способен смотреть на три вещи: на огонь, воду… и то, как кто-то постепенно, но верно деградирует. Роман переносит нас на остров, куда попали дети в результате крушения самолета. Остров, как самостоятельное государство, а жители – дети. Им самим придется создавать правительство, организовывать быт, бороться со страхами, отвечать на миллион глупых вопросов, а главное – выживать в голоде и отсутствии цивилизации. Грустно смотреть на разлагающуюся группу детей и видеть современное общество взрослых. Равнодушным книга не оставит никого.

Дэниел Киз «Цветы для Элджернона»

Общество и особенный человек. Будут ли между ними налажен контакт? История о хирургическом вмешательстве, изменившем мышление и видение мира умственно отсталого уборщика в хлебопекарне. Физически Чарли отличается от среднестатистического человека, но он отличный пример доброты, легкой наивности, веры в жизнь. Но есть ли смысл в искусственном улучшении интеллекта? Это трогательная и одновременно грустная книга о человеке, не побоявшемся почувствовать себя другим.

Антуан де Сент-Экзюпери  «Маленький принц»

 Аллегорическая повесть о встрече в пустыне Сахара автора с интересным мальчиком, который оказался принцем со своей собственной планеты-астероида. Маленький человечек озабочен своими важными проблемами, например, искоренением баобабов, которые мечтают прорасти на его крохотной планетке. А наш современный мир воюет, погряз в кризисах и международных конфликтах. Грустно оттого, что маленький принц задумывается над теми вещами, которые мы, цивилизованные люди, считаем безделушкой. А порой стоит посмотреть по сторонам. Книга зацепит не только ребенка, но и взрослого человека. Ведь чем чаще ты открываешь эту книгу, тем больше смысла в ней находишь.

Януш Вишневский «Одиночество в сети»

 Возможно ли обрести счастье на просторах интернета? Известный польский автор пишет свою книгу, переживая развод с женой. Грусть автора пронизывает ход действия книги. Два героя (Якуб, девушка остается неизвестной) знакомятся через электронную почту и ICQ. После длительной переписки в интернете, они, наконец, встречаются, но на этом не заканчиваются их жизненные испытания… Грусть приходит потому, что «из всего, что вечно, самый краткий срок у любви».

Лев Толстой «Анна Каренина»

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», – начинает свое произведение классик. История о том, что любовь не всегда приносит счастье. А грусть приходит от невозможности создать счастливую семью, открыться в своих чувствах обществу, и выход лишь один. Всем известный. Величайшая книга, которая живет вне времени и пространства.

Стивен Кинг «Зеленая миля»

История о героях, находящихся по одну сторону – в тюрьме “Холодная гора”. Не смотреть фильм или не читать книгу считается дурным тоном. Настолько “Зеленая миля” стала классикой в людских умах. Но почему стоит поставить эту книгу на полку простому читателю? Кинг пишет не фантастику, он пишет о реалиях нашей жизни.  “Зеленая миля” – протертый до желтого цвета линолеум, по которому последний раз пройдут преступники до электрического стула. Виновные, надзиратели, невинные – все вместе находятся и вместе переносят эту жизнь, анализируют поступки, мирятся с несправедливостью. Среди них Пол, рассказчик-надзиратель, Джон Коффи, афроамериканец-провидец, который устал от человеческих пороков, омерзительный Перси Уитмор, мышонок Мистер Джинглс, являющийся символом свободы и человеческих горестей… Но совсем не зря они вместе. «Мы все обречены на смерть, все без исключения, я это знаю, но, о Господи, иногда зелёная миля так длинна».

Бернхард Шлинк «Чтец»

 Роман-прощение описывает необыкновенную встречу 15-летнего юноши с 36-летней Ханной Шмиц. Между ними возникает любовь, женщина часто просит прочитать книги вслух для нее. Но однажды возлюбленная бесследно исчезает. Лишь, будучи выпускником университета, Михаэль увидит ее снова, но уже на скамье подсудимых по делу Освенцима… Грустная история о принятии героем реальности, анализе поступка любимого человека. Книга не об ужасе пост-военных времен, а о невозможности принять решения в нужную минуту.

Автор: Ольга Сергиенко

Post Views: 0

10 самых страшных отрывков из мировой литературы • Arzamas

1 августа 2018Литература

По просьбе Arzamas филолог Олег Лекманов выбрал самые леденящие душу фрагменты из книг XIX и ХХ века

1Вильгельм Гауф. «Карлик Нос» (1826)

Сын рыночной торговки с неохотой помогает зловещей старухе, он несет до ее дома тяжелую корзину с купленными овощами:

«— Садись, сынок, — ласково сказала старуха и усадила Якоба на диван, пододвинув к дивану стол, чтобы Якоб никуда не мог уйти со своего места. — Отдохни хорошенько — ты, наверно, устал. Ведь человеческие головы — не легкая ноша.

— Что вы болтаете! — закричал Якоб. — Устать-то я и вправду устал, но я нес не головы, а кочаны капусты. Вы купили их у моей матери.

— Это ты неверно говоришь, — сказала старуха и засмеялась.

И, раскрыв корзинку, она вытащила из нее за волосы человеческую голову»  Перевод Михаила Салье..

2Николай Гоголь.

Художник Чартков, сам не зная для чего, на последний двугривенный покупает в лавке портрет старика в восточных одеждах: 

«…Он лег в постель покойнее, стал думать о бедности и жалкой судьбе художника, о тернистом пути, предстоящем ему на этом свете; а между тем глаза его невольно глядели сквозь щелку ширм на закутанный про­сты­нею портрет. Сиянье месяца усиливало белизну простыни, и ему казалось, что страшные глаза стали даже просвечивать сквозь холстину. Со страхом вперил он пристальнее глаза, как бы желая увериться, что это вздор. Но наконец уже в самом деле… он видит, видит ясно: просты­ни уже нет… портрет открыт весь и глядит мимо всего, что ни есть вокруг, прямо в него, глядит просто к нему вовнутрь… У него захоло­нуло сердце. И видит: старик пошевелился и вдруг уперся в рамку обеими руками. Наконец приподнялся на руках и, высунув обе ноги, выпрыгнул из рам… Сквозь щелку ширм видны были уже одни только пустые рамы. По комнате раздался стук шагов, который наконец стано­вился ближе и ближе к ширмам. Сердце стало сильнее колотиться у бедного художника. С занявшимся от страха дыханьем он ожидал, что вот-вот глянет к нему за ширмы старик. И вот он глянул, точно, за шир­мы, с тем же бронзовым лицом и поводя большими глазами. Чартков силился вскрикнуть — и почувствовал, что у него нет голоса, силился пошевельнуться, сделать какое-нибудь движенье — не движутся члены. С раскрытым ртом и замершим дыханьем смотрел он на этот страшный фантом высокого роста, в какой-то широкой азиатской рясе, и ждал, что станет он делать».

3Роберт Льюис Стивенсон. «Остров сокровищ» (1881)

Мать героя считает деньги, которые умерший накануне постоялец остался ей должен, а к дому меж тем приближается шайка разъяренных пиратов:

«И она начала отсчитывать деньги, перекладывая их из мешка в сумку, которую я держал. Это было трудное дело, отнявшее много времени. Тут были собраны и перемешаны монеты самых разнообразных чеканок и стран: и дублоны, и луидоры, и гинеи, и пиастры, и еще какие-то, неизвестные мне. Гиней было меньше всего, а мать моя умела считать только гинеи.

Когда она отсчитала уже половину того, что был должен нам капитан, я вдруг схватил ее за руку. В тихом морозном воздухе пронесся звук, от которого кровь застыла у меня в жилах: постукиванье палки слепого по мерзлой дороге. Стук приближался, и мы прислушивались к нему, затаив дыхание. Затем раздался громкий удар в дверь трактира, после этого ручка двери задвигалась и лязгнул засов — нищий пытался войти. Наступила тишина внутри и снаружи. И наконец опять послышалось постукиванье палки. К нашей неописуемой радости, оно теперь удаля­лось и скоро замерло.

— Мама, — сказал я, — бери все, и бежим скорей.

Я был убежден, что запертая на засов дверь показалась слепому подо­зрительной, и побоялся, что он приведет сюда весь свой осиный рой.

И все же как хорошо, что я догадался запереть дверь на засов! Это мог бы понять только тот, кто знал этого страшного слепого.

Но мать, несмотря на весь свой страх, не соглашалась взять ни одной монетой больше того, что ей следовало, и в то же время упрямо не желала взять меньше. Она говорила, что еще нет семи часов, что у нас уйма времени. Она знает свои права и никому не уступит их. Упорно спорила она со мной до тех пор, пока мы вдруг не услыхали протяжный тихий свист, раздавшийся где-то вдалеке, на холме.

Мы сразу перестали препираться.

— Я возьму то, что успела отсчитать, — сказала она, вскакивая на ноги.

— А я прихвачу и это для ровного счета, — сказал я, беря пачку завер­нутых в клеенку бумаг.

Через минуту мы уже ощупью спускались вниз. Свеча осталась у пусто­го сундука. Я отворил дверь, и мы вышли на дорогу. Нельзя было терять ни минуты. Туман быстро рассеивался. Луна ослепительно озаряла холмы. Только в глубине лощины и у дверей трактира клубилась зыбкая завеса туманной мглы, как бы для того, чтобы скрыть наши первые шаги. Но уже на половине дороги, чуть повыше, у подножия холма, мы должны были неизбежно попасть в полосу лунного света.

И это было не все — вдалеке мы услышали чьи-то быстрые шаги.

Мы обернулись и увидели прыгающий и приближающийся огонек: кто-то нес фонарь.

— Милый, — вдруг сказала мать, — бери деньги и беги. Я чувствую, что сейчас упаду в обморок…

„Мы погибли оба“, — решил я. Как проклинал я трусость наших сосе­дей! Как сердился я на свою бедную мать и за ее честность, и за ее жадность, за ее прошлую смелость и за ее теперешнюю слабость!

К счастью, мы проходили возле какого-то мостика. Я помог ей — она шаталась — сойти вниз, к берегу. Она вздохнула и склонилась ко мне на плечо. Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я потащил ее вдоль берега и втащил под мост. Боюсь только, что это было сделано довольно грубо. Мостик был низенький, и двигаться под ним можно было только на четвереньках. Я пополз дальше, под арку, а мать осталась почти вся на виду. Это было в нескольких шагах от трактира»  Перевод Николая Чуковского..

4Артур Конан Дойл. «Пестрая лента» (1892)

Шерлок Холмс и доктор Уотсон, сидя ночью в комнате Эллен — падчерицы доктора Гримсби Ройлотта, — дожидаются, кто же и зачем появится в этой комнате:

«Забуду ли я когда-нибудь эту страшную бессонную ночь! Ни один звук не доносился до меня. Я не слышал даже дыхания своего друга, а между тем знал, что он сидит в двух шагах от меня с открытыми глазами, в таком же напряженном, нервном состоянии, как и я. Ставни не про­пус­кали ни малейшего луча света, мы сидели в абсолютной тьме. Изредка снаружи доносился крик ночной птицы, а раз у самого нашего окна раздался протяжный вой, похожий на кошачье мяуканье: гепард, видимо, гулял на свободе. Слышно было, как вдалеке церковные часы гулко отбивали четверти. Какими долгими они казались нам, эти каж­дые пятнадцать минут! Пробило двенадцать, час, два, три, а мы все сидели молча, ожидая чего-то неизбежного.

Внезапно у вентилятора мелькнул свет и сразу же исчез, но тотчас мы почувствовали сильный запах горелого масла и накаленного метал­ла. Кто-то в соседней комнате зажег потайной фонарь. Я услышал, как что-то двинулось, потом все смолкло, и только запах стал еще сильнее. С полчаса я сидел, напряженно вглядываясь в темноту. Внезапно послы­шался какой-то новый звук, нежный и тихий, словно вырывалась из котла тонкая струйка пара. И в то же мгновение Холмс вскочил с кро­вати, чиркнул спичкой и яростно хлестнул своей тростью по шнуру.

— Вы видите ее, Уотсон? — проревел он. — Видите?

Но я ничего не видел. Пока Холмс чиркал спичкой, я слышал тихий отчетливый свист, но внезапный яркий свет так ослепил мои утомлен­ные глаза, что я не мог ничего разглядеть и не понял, почему Холмс так яростно хлещет тростью. Однако я успел заметить выражение ужаса и отвращения на его мертвенно-бледном лице.

Холмс перестал хлестать и начал пристально разглядывать вентилятор, как вдруг тишину ночи прорезал такой ужасный крик, какого я не слы­шал никогда в жизни. Этот хриплый крик, в котором смешались страда­ние, страх и ярость, становился все громче и громче. Рассказывали потом, что не только в деревне, но даже в отдаленном домике священ­ника крик этот разбудил всех спящих. Похолодевшие от ужаса, мы глядели друг на друга, пока последний вопль не замер в тишине.

— Что это значит? — спросил я, задыхаясь.

— Это значит, что все кончено, — ответил Холмс. — И в сущности, это к лучшему. Возьмите револьвер, и пойдем в комнату доктора Ройлотта.

Лицо его было сурово. Он зажег лампу и пошел по коридору. Дважды он стукнул в дверь комнаты доктора, но изнутри никто не ответил. Тогда он повернул ручку и вошел в комнату. Я шел следом за ним, держа в руке заряженный револьвер.

Необычайное зрелище представилось нашим взорам. На столе стоял фонарь, бросая яркий луч света на железный несгораемый шкаф, дверца которого была полуоткрыта. У стола на соломенном стуле сидел доктор Гримсби Ройлотт в длинном сером халате, из-под которого виднелись голые лодыжки. Ноги его были в красных турецких туфлях без задни­ков. На коленях лежала та самая плеть, которую мы еще днем заметили в его комнате. Он сидел, задрав подбородок кверху, неподвижно устре­мив глаза в потолок; в глазах застыло выражение страха. Вокруг его головы туго обвилась какая-то необыкновенная, желтая с коричневыми крапинками лента. При нашем появлении доктор не шевельнулся и не издал ни звука.

— Лента! Пестрая лента! — прошептал Холмс.

Я сделал шаг вперед. В то же мгновение странный головной убор заше­велился, и из волос доктора Ройлотта поднялась граненая головка и раздувшаяся шея ужасной змеи»  Перевод Марины Чуковской..

5Томас Манн. «Волшебная гора» (1912–1924)

Главный герой романа Ганс Касторп, заблудившийся во время лыжной прогулки, замерзая, предается странным видениям:

«Перед ним возникла металлическая дверь, открытая во внутренность храма, и у бедняги подогнулись колени от ужаса перед тем, что он увидел. Две седые старухи, полуголые, косматые, с отвислыми грудями и сосками длиною в палец, мерзостно возились среди пылающих жаровен. Над большой чашей они разрывали младенца, в неистовой тишине разрывали его руками — Ганс Касторп видел белокурые тонкие волосы, измазанные кровью — и пожирали куски, так что ломкие кос­точ­ки хрустели у них на зубах и кровь стекала с иссохших губ. Ганс Касторп оледенел. Хотел закрыть глаза руками — и не мог. Хотел бежать — и… не мог. За гнусной, страшной своей работой они заметили его и стали потрясать окровавленными кулаками, ругаться безгласно, но грязно и бесстыдно, да еще на простонародном наречии родины Ганса Касторпа. Ему стало тошно, дурно, как никогда. В отчаянии он рванулся с места и, скользнув спиной по колонне, упал наземь — омер­зительный гнусный шепот все еще стоял у него в ушах, ледяной ужас по-прежнему сковывал его — и… очнулся у своего сарая, лежа боком на снегу, головой прислонив­шись к стене, с лыжами на ногах»  Перевод Валентины Куреллы..

6Александр Грин. «Крысолов» (1924)

Герой рассказа на ночь остается в огромном пустом петроградском доме и внезапно слышит звук приближающихся шагов:

«Еще очень далеко от меня — не в самом ли начале проделанного мною пути? — а может быть, с другой стороны, на значительном расстоянии первого уловления звука, послышались неведомые шаги. Как можно было установить, шел кто-то один, ступая проворно и легко, знакомой дорогой среди тьмы и, возможно, освещая путь ручным фонарем или све­чой. Однако мысленно я видел его спешащим осторожно, во тьме; он шел, присматриваясь и оглядываясь. Не знаю, почему я вообразил это. Я сидел в оцепенении и смятении, как бы схваченный издали концами гигантских щипцов. Я налился ожиданием до боли в висках, я был в тре­воге, отнимающей всякую возможность противодействия. Я был бы спокоен, во всяком случае начал бы успокаиваться, если бы шаги удалялись, но я слышал их все яснее, все ближе к себе, теряясь в сообра­же­ниях относительно цели этого пытающего слух томительного, дол­гого перехода по опустевшему зданию. Уже предчувствие, что не удаст­ся избежать встречи, отвратительно коснулось моего сознания; я встал, сел снова, не зная, что делать. Мой пульс точно следовал отчетливости или перерыву шагов, но, осилив наконец мрачную тупость тела, сердце пошло стучать полным ударом, так что я чувствовал свое состояние в каждом его толчке. Мои намерения смешались; я колебался, потушить свечу или оставить ее гореть, причем не разумные мотивы, а вообще возможность произвести какое-либо действие казалась мне удачно придуманным средством избегнуть опасной встречи. Я не сомневался, что встреча эта опасна или тревожна. Я нащупал покой среди нежилых стен и жаждал удержать ночную иллюзию. Одно время я выходил за дверь, стараясь ступать неслышно, с целью посмотреть, в какой из прилегающих комнат могу спрятаться, как будто та комната, где я сидел, заслоняя спиной огарок, была уже намечена к посещению и кто-то знал, что я нахожусь в ней. Я оставил это, сообразив, что, делая переходы, поступлю, как игрок в рулетку, который, переменив номер, видит с досадой, что проиграл только потому, что изменил покинутой цифре. Благоразумнее всего следовало мне сидеть и ждать, потушив огонь. Так я и поступил и стал ожидать во тьме.

Между тем не было уже никакого сомнения, что расстояние между мной и неизвестным пришельцем сокращается с каждым ударом пульса. Он шел теперь не далее как за пять или шесть стен от меня, перебегая от дверей к двери с спокойной быстротой легкого тела. Я сжался, прикованный его шагами к налетающему как автомобиль моменту взаимного взгляда — глаза в глаза, и я молил Бога, чтобы то не были зрачки с бешеной полосой белка над их внутренним блеском. Я уже не ожидал, я знал, что увижу его; инстинкт, заменив в эти минуты рассудок, говорил истину, тычась слепым лицом в острие страха. Призраки вошли в тьму. Я видел мохнатое существо темного угла детской комнаты, сумеречного фантома, и, страшнее всего, ужас­нее падения с высоты, ожидал, что у самой двери шаги смолкнут, что никого не окажется и что это отсутствие кого бы то ни было заденет по лицу воздушным толчком. Представить такого же, как я, человека не было уже времени. Встреча неслась; скрыться я никуда не мог. Вдруг шаги смолкли, остановились так близко от двери, и так долго я ничего не слышал, кроме возни мышей, бегающих в грудах бумаги, что едва уже сдерживал крик. Мне показалось: некто, согнувшись, крадется неслышно через дверь с целью схватить. Оторопь безумного восклица­ния, огласившего тьму, бросила меня вихрем вперед с протянутыми руками — я отшатнулся, закрывая лицо. Засиял свет, швырнув из дверей в двери всю доступную глазам даль. Стало светло, как днем. Я получил род нервного сотрясения, но, едва задержась, тотчас прошел вперед. Тогда за ближайшей стеной женский голос сказал: „Идите сюда“. Затем прозвучал тихий, задорный смех».

7Говард Филлипс Лавкрафт. «Тень над Иннсмаутом» (1931)

Герой пытается скрыться от преследующих его мерзких тварей:

«На какое-то мгновение я затаил дыхание и замер на месте. Казалось, минула целая вечность, но мои ноздри тут же подсказали мне, что везде­сущий и тошнотворный рыбный запах как-то внезапно окреп, словно сгустился, обретя особую резкость и отчетливость. Вскоре стук повторился — на сей раз это были уже более громкие и продолжитель­ные удары. Я понял, что настало время действовать, быстро отодвинул засов северной двери и всем телом обрушился на нее. Во входную дверь между тем уже отчаянно барабанили, и я искренне надеялся на то, что эти звуки заглушат производимый мною грохот. Однажды начав свои попытки взломать дверь, я уже не мог остановиться, сокрушая тонкую перегородку и совершено не обращая внимания на боль в левом плече и сотрясение всего тела. Прочность этой двери превзошла мои ожида­ния, однако я настойчиво продолжал свои попытки. Барабанный грохот во входную дверь между тем все усиливался.

Наконец моя преграда не выдержала, хотя и произошло это с таким оглушительным шумом, что снаружи его просто не могли не услышать. В тот же момент под сокруши­тель­ными ударами заколыхалась и дверь моей комнаты — и в тот же момент в замочных скважинах входных дверей в соседние со мной комнаты зловеще заскрежетали ключи. Ворвавшись в смежное помещение, я первым делом устремился к вход­ной двери и успел защелкнуть задвижку прежде, чем находившиеся в коридоре существа успели отпереть замок; однако даже сделав это, я не мог не расслышать, как наружный замок уже третьей двери — той самой, из окна которой я и намеревался совершить прыжок на прости­рав­шиеся внизу крыши домов — также пытаются отпереть ключом.

На какое-то мгновение меня охватило полное отчаяние, поскольку очутиться в замкнутом помещении, вообще лишенном окон — а именно такой и оказалась моя нынешняя обитель, — представлялось мне пол­ней­шим поражением. Меня захлестнула волна почти безумного, непе­ре­даваемого страха, но в тот же момент взгляд упал на освещенные лучом фонаря следы, оставленные на пыльном полу тем самым таинст­венным взломщиком, который не так давно пытался проникнуть отсюда в мою комнату. Вслед за этим я, все еще не избавившись от ощу­щения охва­тившей меня без­на­дежности, машинально рванулся к про­ти­воположной соединитель­ной двери, чтобы обрушиться на нее, сокру­шить так же, как и ее пред­шественницу, и — если только задвиж­ка на входной двери в нее, как и на двери в эту, вторую комнату, окажется цела — успеть запереться изнутри, прежде чем ее успеют открыть ключом из кори­дора.

Судьбе было вольно дать мне небольшую передышку, поскольку соединитель­ная дверь передо мной была не только не заперта, но и вообще распах­нута настежь. Через какую-то секунду я влетел в третью комнату и тут же подпер плечом и бедром входную дверь, которая как раз начала было слегка приоткрываться вовнутрь. Мое неожиданное сопротивление явно застигло взломщика врасплох — он резко отпрянул, так что я смог без труда вставить задвижку в полагавшееся ей место на косяке двери. Остановившись и пытаясь хотя бы немного отдышаться, я услышал, что удары по двум соседним дверям несколько ослабли, зато послышались возбужденные голоса со стороны той боковой двери, которую я подпер каркасом кровати. Я понял, что мои преследователи все же ворвались в южную комнату и теперь энергично пытались взломать соединитель­ную дверь между нею и моим временным жилищем. Однако одновре­мен­но с этим я вновь услышал характерный звук поворачиваемого ключа, причем доносился он уже со стороны входной двери следующей, расположенной к северу от меня комнаты, и тут же понял, что именно отсюда исходит наиболее реальная угроза.

Северная соединительная дверь была широко распахнута, но у меня не было времени проверять положение задвижки у входа, поскольку в замке его уже также начал поворачиваться ключ. Все, что мне остава­лось сделать, — это захлоп­нуть обе соединительные двери справа и слева от меня и придвинуть к ним уже знакомые предметы: к одной комод, а к другой каркас кровати. В дополнение ко всем этим мерам я подтянул ко входной двери массивный мраморный умывальник. Разумеется, я отчетливо осознавал всю ненадежность подобного рода укреплений и все же надеялся на то, что они хотя бы недолго продер­жатся и таким образом я получу воз­можность выбраться в окно и спуститься на крыши зданий, выходив­ших на Пэйн-стрит. Однако даже в столь отчаянный момент самый жуткий страх у меня в душе вызывали отнюдь не сомнения в надеж­ности моих временных бастио­нов — нет, меня буквально начинало колотить при одной лишь мысли о том, что за все это время никто из моих преследователей не произнес и даже не пробормотал на фоне непрерывного, запыхавшегося сопения, ворчания и приглушенного, завывающего гавканья ни одного членораз­дельного слова.

Передвинув мебель и бросившись к окну, я услышал еще более встрево­живший меня гомон, устремившийся по коридору в направлении север­ной от меня ком­наты, и одновременно заметил, что звуки ударов с южной стороны стихли»  Перевод Александры Спаль..

8Джон Рональд Руэл Толкин. «Хранители» (1948)

Хоббиты, в очередной раз сбившиеся с дороги, решают передохнуть в лесной пещере: 

«Снова дунул ветер, и зашелестела трава. Ему послышался придушен­ный вскрик, и он побежал туда, где кричали, а мгла свертывалась и таяла, обнажая звездное небо. Восточный ветер пронизывал до ко­стей. Справа черной тенью высился Могильник.

— Ну, где же вы? — крикнул он снова, испуганно и сердито.

— Здесь! — глухо отозвался из-под земли цепенящий голос. — Здесь, я жду тебя!

— Нет-нет-нет, — выдохнул Фродо, но двинуться с места не мог.

Колени его подломились, и он рухнул наземь. Тишь, никого: может, померещилось? Он с дрожью поднял глаза и увидел, что над ним склоняется темная фигура, пригвождая к земле ледяным взглядом, словно двумя мертвыми лучами. Холодная стальная хватка сдавила Фродо — он вмиг окостенел с головы до ног и потерял сознание.

Когда Фродо пришел в себя, все забылось, кроме ужаса. Потом вдруг мелькнуло: конец, попался, в могиле. Умертвие схватило его, околдо­вало, и теперь он во власти мрачных чар, о которых в Хоббитании даже и шепотом говорить боялись. Он не смел шелохнуться, простертый на каменном полу, руки крестом на груди.

Замерший во мраке, скованный смертным страхом, думал он почему-то совсем не о смерти, а вспоминал Бильбо и его рассказы, вспоминал, как они бродили вдвоем по солнечным долинам Хоббитании, толкуя про путешествия и приключения. В душе самого жирного, самого робкого хоббита все же таится (порою очень глубоко таится) будто запасенная про черный день отчаянная храбрость. А Фродо был вовсе не жирный и вовсе не робкий; хоть он и не знал этого, но Бильбо, да и Гэндальф тоже, считали его лучшим хоббитом во всей Хоббитании. Он понял, что странствие его кончилось, и кончилось ужасно, — именно эта мысль и придала ему мужества. Фродо напрягся для предсмертной схватки: он уже не был покорной жертвой.

Собираясь с силами, он неожиданно заметил, что темнота исподволь отступает под наплывом зеленоватого света снизу, из-под каменных плит. Свет холодной волною разлился по его лицу и телу, а стены и свод по-прежнему оставались во тьме. Фродо повернул голову и увидел, что рядом с ним простерты Сэм, Пин и Мерри. Они лежали на спинах, облаченные в белые саваны и мертвенно-бледные. Вокруг них громоз­ди­лись груды сокровищ, и омерзительно тусклое золото казалось могильным прахом. Жемчужные венчики были на их головах, золотые цепи на запястьях, а пальцы унизаны перстнями. У каждого сбоку меч, у каждого в ногах щит. И еще один меч — обнаженный — поперек горла у всех троих.

Зазвучало пение — медленное, невнятное, замогильное. Далекий-далекий, невыносимо тоскливый голос будто просачивался из-под земли. Но скорбные звуки постепенно складывались в страшные слова — жестокие, мертвящие, неотвратимые. И стонущие, жалобные. Будто ночь, изнывая тоской по утру, злобно сетовала на него; словно холод, тоскуя по теплу, проклинал его. Фродо оцепенел. Пение стано­вилось все отчетливее, и с ужасом в сердце он различил наконец слова заклятия:

Костенейте под землей
до поры, когда с зарей
тьма кромешная взойдет
на померкший небосвод,
чтоб исчахли дочерна
солнце, звезды и луна,
чтобы царствовал — один —
в мире Черный Властелин!

У изголовья его что-то скрипнуло и заскреблось. Он приподнялся на локте и увидел, что лежат они поперек прохода, а из-за угла крадется, перебирая пальцами, длинная рука — крадется к Сэму, к рукояти меча у его горла.

Жуткое заклятье камнем налегло на Фродо, потом нестерпимо захоте­лось бежать, бежать без оглядки. Он наденет Кольцо, невидимкой ускользнет от умертвия, выберется наружу. Он представил себе, как бежит по утренней траве, заливаясь слезами, горько оплакивая Сэма, Пина и Мерри, но сам-то живой и спасшийся. Даже Гэндальф и тот его не осудит: что ему еще остается?

Но мужество сурово подсказывало ему иное. Нет, хоббиты не бросают друзей в беде. И все же он нашарил в кармане Кольцо… а рука умертвия подбиралась все ближе к горлу Сэма. Внезапно решимость его окрепла, он схватил короткий меч, лежавший сбоку, встал на колени, перегнулся через тела друзей, что было сил рубанул по запястью скребущей руки — и перерубил ее. Меч об­ломился. Пронесся неистовый вой, и свет по­мерк. Темноту сотрясло злобное рычание»  Перевод В. Муравьева, А. Кистяковского..

9Клайв Льюис. «Серебряное кресло» (1953)

Злая колдунья-королева, поняв, что хитростью ей героев сказки победить не удалось, приступает к решительным мерам:

«Но тут прозвучал голос принца:

— Берегитесь! Посмотрите на колдунью!

Когда они повернулись к королеве, волосы у них встали дыбом.

Мандолина выпала из ее рук. Локти колдуньи как бы прилипли к бокам, ноги переплелись друг с другом, а ступни исчезли. Длинный зеленый хвост утолщался и твердел, прирастая к извивающемуся зеленому столбу ее переплетенных ног. А этот извивающийся столб искривлялся и качался, словно в нем не было суставов. Голова ее откинулась далеко назад, нос все удлинялся, а остальные части лица исчезали, так что остались только глаза — огромные, горящие, лишенные бровей и рес­ниц. Все это происходило быстрее, чем вы читаете, почти мгновенно. Не успели они опомниться, как превращение уже свершилось, и огром­ная ядовито-зеленая змея, толщиной с Джил, обвила своим отврати­тельным телом ноги принца. Еще один виток, и он бы уже не смог схватить свой меч. Живой узел завязался вокруг его груди.

Принц обхватил левой рукой шею чудовища, пытаясь задушить его. Лицо змея — если можно назвать его лицом — было на расстоянии ладони от лица принца, из пасти высовывался страшный раздвоенный язык. Но коснуться Рилиана он не успел. В следующее мгновенье принц замахнулся мечом и нанес змею страшный удар. Лужехмур и Ерш поспешили к нему на помощь, все три удара обрушились почти одно­временно. Правда, меч Юстаса лишь скользнул по змеиному телу чуть пониже руки принца, даже не поранив чешуи. Но Рилиан и Лужехмур попали точно в шею чудовища. Оно не погибло сразу — только осла­било хватку на ногах и груди принца. Несколькими ударами они отсекли ему голову, но еще несколько минут чудище продолжало извиваться. Пол комнаты превратился в грязное месиво»  Перевод Натальи Трауберг..

10Джоан Роулинг. «Гарри Поттер и Кубок огня» (2000)

Гарри Поттер вместе с Седриком Диггори берется за Кубок огня, который оказывается порталом, переносящим двух героев на кладбище, где все уже приготовлено для воскрешения лорда Волан-де-Морта: 

«Откуда-то издалека, сверху донесся холодный, пронзительный голос: 

— Убей лишнего.

Послышался свистящий звук, и в темноте проскрипел другой голос:

— Авада Кедавра! 

Вспышка зеленого света обожгла сквозь веки глаза, и Гарри услышал, как рядом рухнуло что-то тяжелое. Боль в шраме стала невыносимой, его вырвало, и стало немного легче. Гарри со страхом открыл слезя­щиеся глаза.

Рядом с ним распластался Седрик. Он был мертв.

Гарри казалось, он целую вечность всматривается в лицо Седрика, в его широко распахнутые серые глаза, пустые, как окна нежилого дома, в полуоткрытые губы, удивленное лицо. На самом деле прошло лишь мгновение, и не успел он осознать происшедшее, его леденящую невозможность, как почувствовал, что его ставят на ноги.

Коротышка в плаще положил сверток на землю, достал волшебную палочку и потащил Гарри к мраморному надгробью. Затем развернул его и прислонил к камню спиной. Но Гарри все-таки успел заметить при слабом мерцании палочки высеченное на камне имя ТОМ РЕДДЛ.

Из палочки незнакомца потянулись веревки, и он начал привязывать Гарри к надгробью. Под капюшоном слышалось прерывистое, лихора­дочное дыхание. Гарри попытался сопротивляться, но коротышка ударил его кулаком, и Гарри заметил: на руке у него не хватает пальца. Так вот кто на них напал — старый приятель Хвост.

— Ты! — выдохнул Гарри.

Хвост ничего не ответил. Он кончил колдовать с веревками и теперь трясущимися руками ощупывал каждый узел, проверяя, крепко ли Гарри привязан. Убедившись, что Гарри не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, Хвост вытащил из-под плаща черную тряпку и грубо запихал ее в рот пленнику. Затем, так же молча, обошел Гарри и скрылся у него за спиной. Гарри не мог повернуть головы и видел лишь то, что перед ним.

Шагах в десяти тело Седрика. Сразу за ним в свете звезд блестит Кубок. Палочка Гарри у самых его ног. Сверток, замотанный в мантию — Гарри подумал, что это младенец, — рядом с надгробьем. Кажется, и правда в нем кто-то есть: сверток неуклюже зашевелился. Гарри смотрел на него, шрам снова обожгла боль, и он вдруг отчетливо понял — он не хочет знать, что в свертке, не хочет, чтобы Хвост его развернул…

Под ногами раздался шорох. Гарри глянул вниз: по траве вокруг над­гробья скользит огромная змея. Снова послышалось быстрое, преры­вис­тое дыхание Хвоста. Похоже, он тащит что-то тяжелое. Вот он опять в поле зрения, волочит каменный котел, в котором слышится плеск воды. Котел огромный, в нем бы уместился крупный мужчина; таким Гарри не приходилось пользоваться.

Сверток, лежащий на земле, зашевелился сильнее. Находящееся там существо, казалось, рвется наружу. Хвост сунул под котел волшебную палочку, и оттуда выстрелили языки пламени. Змея поспешно уползла в темноту.

Жидкость в котле нагрелась быстро. Не прошло и пяти минут, как она уже кипела вовсю, бросая вверх пунцовые искры, словно тоже воспламе­нилась. Пар становился все гуще, и скоро фигура у костра превратилась в расплывчатое пятно. Кто-то в свертке теперь уже лихо­радочно метал­ся. И Гарри снова услышал пронзительный, ледяной голос: 

— Скорее! 

Кипящая поверхность жидкости вся превратилась в искры и сверкала, точно усыпанная бриллиантами. 

— Все готово, хозяин. 

— Пора… — изрек ледяной голос. 

Хвост развернул сверток, не поднимая с земли; увиденное исторгло бы из груди Гарри пронзительный вопль, не будь у него во рту черного кляпа.

Как будто Хвост, споткнувшись о камень, вывернул его из земли, и под ним оказалось что-то вроде скользкого слепого червя, нет, в миллион раз хуже. Принесенное Хвостом на кладбище существо напоминало скорчившегося младенца. Но только очертаниями, во всем остальном оно ни капли не походило на человеческого детеныша. Чешуйчатое безволосое тело цвета сырого мяса, слабые, тонкие ручки и ножки, а лицо — такого ни у одного ребенка отродясь не было — приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щелками.

Существо казалось почти беспомощным. Оно протянуло ручки к Хвосту, обняло за шею, и Хвост его поднял.

В этот миг капюшон упал у него с головы, и Гарри увидел на бледном лице крайнее отвращение. Хвост поднял свою ношу над котлом, и искры, танцующие на поверхности жидкости, осветили на мгновение плоское злобное лицо. Хвост опустил существо в котел, и оно с шипе­нием исчезло. Гарри услышал, как тельце мягко стукнулось о каменное дно котла.

Пусть, пусть он утонет, стучало в голове Гарри. Шрам его разрывался от невыносимой боли… Пожалуйста… Пусть утонет…

И тут Хвост заговорил. Голос его дрожал, выдавая панический страх. Он поднял палочку, закрыл глаза и с трудом произнес:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! 

К ужасу Гарри, земля у него под ногами разверзлась, оттуда выпорхнула тонкая струйка праха и, повинуясь мановению палочки, нырнула в кипящую жидкость. Сверкающая поверхность, зашипев, лопнула, искры разметало по сторонам, и жидкость в котле стала ядовито-голу­бой.

Поскуливая от ужаса, Хвост вытащил из-под плаща длинный тонкий серебряный кинжал и снова заговорил, на сей раз каждое слово сопро­вождая истеричным всхлипом: 

— П-плоть… слуги… отданная д-добровольно… оживи… своего… хозяина! 

Вытянул перед собой правую руку, ту, на которой нет пальца, крепко сжал кинжал в левой и замахнулся.

Гарри мгновенно понял, что сейчас будет, и успел зажмуриться. Но уши-то он не мог зажать и невольно услыхал безумный вопль, пронзивший его сердце, как будто Хвост ударил и его кинжалом. Что-то со стуком упало на землю, Хвост тяжело задышал, и тут же раздался всплеск зелья, вызвавший у Гарри приступ дурноты. Он не смог открыть глаза… Но даже сквозь веки увидел — зелье стало кроваво-красным…

Хвост всхлипывал и скулил от боли. Гарри вдруг почувст­вовал на лице чужое дыхание и понял, что Хвост подошел вплотную к нему. 

— К-кровь недруга… взятая насильно… воскреси… своего врага! 

Гарри не мог ему воспротивиться — слишком крепко был связан. Скосив глаза, тщетно пытаясь выпутаться из веревок, увидел, как трясется серебряный кинжал в оставшейся руке Хвоста. Острый конец проколол кожу на сгибе локтя, и по разорванной мантии потекла теплая кровь. Все еще хрипло дыша от боли, Хвост вынул из кармана стеклянный пузырек и поднес к ране Гарри, пузырек быстро наполнился.

Пошатываясь, Хвост вернулся к котлу и плеснул в него кровь. Жидкость мгновенно стала ослепительно-белой. Покончив с приготовлением зелья, Хвост без сил упал на колени и тут же кулем повалился на землю. Он лежал скорчившись, баюкая кровавый обрубок, и тихо постанывал.

Котел кипел, сверкающие искры летели во все стороны, от их слепящего блеска все вокруг погрузилось в непроглядную черноту. Ничего не происходило…

Пусть утонет, пусть произойдет ошибка, молил Гарри.

Но искры погасли, из котла взметнулся столб белого пара, он стано­вился все гуще, и Гарри больше не видел ни Хвоста, ни Седрика — пар затопил все.

…Зелье не вышло… он утонул… пожалуйста… пожалуйста… пусть он умрет…

Вот уже в облаке пара, идущего из котла, начали возникать очертания высокого, худого, как скелет, человека, и Гарри окатила леденящая волна ужаса. 

— Одень меня, — произнес он пронзившим сердце голосом.

Всхлипывая и прижимая к груди изуродованную руку, Хвост с трудом встал на ноги, поднял левой рукой с земли черный плащ с капюшоном и одной рукой накинул его на голову и плечи хозяина.

Живой скелет ступил из котла на землю, не сводя глаз с Гарри. А Гарри не мог отвести взгляд от бледного как смерть лица. Три года его пресле­довали в ночных кошмарах эти красные злобные глаза, тупой змеиный нос, узкие щелки ноздрей…

Лорд Волан-де-Морт возродился»  Перевод М. Литвиновой, А. Ляха, М. Межуева,
Е. Саломатиной..

микрорубрики

Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Самые мрачные и тревожные книги всех времен (обновление 2021 года)

Хорошо написанные «хорошие» книги создают миры и персонажей, от которых не хочется покидать. Темные и тревожные книги создают настолько отвратительные и бесчеловечные миры, что все, о чем вы можете думать, — это как из них выбраться.

По иронии судьбы, именно мрачные и тревожные книги учат оптимисту. Независимо от того, насколько плоха ваша жизнь, по крайней мере, вас не съедят изнутри голодные крысы.

Список ниже содержит некоторые из самых развратных, жестоких, жутких и отвратительных книг из когда-либо написанных. Вы почувствуете потребность швырнуть их в стену, вы почувствуете что-то, что обычные «хорошие» книги не могут передать, по крайней мере, с такой же интенсивностью.

Вам нравятся эти книги?

Audible есть бесплатная 30-дневная пробная версия, которая дает вам 1 кредит на покупку любой аудиокниги, независимо от цены!

Без лишних слов, вот список книг:

Список темных и тревожных книг

У меня нет рта, и я должен кричать

В постапокалиптическом мире разумный и сверхразумный ИИ тратит каждую секунду своего существования, пытая последних нескольких выживших людей, исцеляя их, а затем снова пытая.

Когда я впервые прочитал это, я просто размышлял об этом в течение нескольких недель. Не давала мне спать по ночам.

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: у меня нет рта, и я должен кричать

Джонни получил свой пистолет

Солдат Первой мировой войны попадает под разорвавшийся артиллерийский снаряд и теряет руки, ноги, глаза, зубы, язык и уши. Однако его разум не пострадал, и он учится общаться на азбуке Морзе, стуча головой о подушку.

Прочитав это, я испытал шок.

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: Johnny Got His Gun

Дом из листьев

После проведения подробных измерений семья обнаруживает, что их дом больше внутри, чем снаружи, и не понимает, как это возможно.

Это не напугает вас наповал, но он сидит в яме, если ваш желудок и остается там.Выходит, когда темно.

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: Дом из листьев Марка З. Даниелевского

На пляже

австралийцев готовятся умереть, поскольку радиоактивные осадки, уничтожившие остальное человечество, медленно достигают их страны.

«Может быть, мы были слишком глупы, чтобы заслужить такой мир».

— Цитата из символов

Рекомендуемое издание: На пляже Невил Шут

Лолита

Профессор средних лет становится отчимом 12-летней девочки, а затем вступает с ней в физически близкие отношения.

Лолита — замечательная книга о тревожной ситуации. Некоторые люди просто не могут справиться с тем фактом, что подобные ситуации действительно случаются, или они отказываются открывать для себя книгу, которая может заставить их (задыхаться) сочувствовать или понять, как это может случиться.

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: Лолита Владимира Набокова

Цветы для Алджернона

Добросердечный, но умственно отсталый человек подвергается экспериментальной операции, резко повышающей его интеллект.

К черту эту книгу, я не хочу об этом говорить. Я сейчас захочу утонуть в слезах, просто потому, что обдумываю это.

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: «Цветы для Алджернона» Дэниела Киза

Кровавый меридиан

В 1850-х годах 14-летний подросток присоединяется к банде преступников с Дикого Запада, которые убивают индейцев, снимают с них скальпы и затем продают их.

Кормак Маккарти, Кровавый меридиан. Приступ, а не просто приступ, припадок. Задержка веры в то, что жизнь важна. После того, как я дочитал книгу, мне потребовалось три дня, чтобы понять, что я не болен. Я дважды обращался к тюремному врачу. Я несколько раз откладывал книгу и снова поднимал ее.

— из «Досье Бога» Фрэнка Тернера Холлона.

Цитата: Это чистая поэзия в самой ужасающей форме.

Рекомендуемое издание: Кровавый меридиан Кормака Маккарти

Ночь

Жизнь еврея в концлагере Освенцим, написанная евреем, пережившим концлагерь Освенцим.

Огромное пламя поднималось из канавы. Там что-то горело. Подъехал грузовик и разгрузил трюм: маленькие дети.

Рекомендуемое издание: Night by Elie Wiesel

Метаморфозы

Однажды утром продавец просыпается и обнаруживает, что превратился в насекомое.

«Кафка всегда бросает вызов и является прекрасным примером того, что нет« правильного »ответа при интерпретации литературного произведения, и, кажется, он активно пытается сопротивляться интерпретации».

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: Метаморфоза Франца Кафки

Коллекционер

Бюрократ-психопат захватывает молодую студентку-искусствовед и держит ее в плену в подвале своего загородного дома.

’Я один в ряду экземпляров. Когда я пытаюсь выйти из строя, он меня ненавидит. Я должна быть мертвой, приколотой, всегда такой же, всегда красивой. Он знает, что часть моей красоты жива, но он хочет мертвую меня. Он хочет, чтобы я был живым, но мертвым ».

— Миранда, Коллекционер

Только что закончил читать эту книгу. Не знаю, что чувствовать. Даже мыслить не могу. Гнев, боль, печаль. Это было так блестяще.И так жутко. Ужасный. Но совершенно безупречный в своем ужасе. Мне просто нужно было вытащить это.

— Цитата читателя

Рекомендуемое издание: Коллекционер Джона Фаулза

Американский психопат

Патрик Бейтман, инвестиционный банкир из Нью-Йорка, рассказывает о своей повседневной жизни: походах в клубы, музыкальных вкусах, советах по моде, нюхании кокаина, проблемных отношениях со старческой матерью, посещении проституток, убийствах проституток, нанесении увечий проституткам, резке коллег, изнасилование, некрофилия и пытки.

«Американский психопат» была единственной книгой, которую мне приходилось откладывать, потому что от нее мне стало физически плохо ».

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: Американский психопат Брета Истона Эллиса

Хладнокровно

Пошаговый рассказ о жестоком и бессмысленном убийстве семьи Клаттеров. Правдивая история, основанная на интервью Капоте с убийцами.

«Я никогда не читал книгу, которая была бы настолько леденящей, но при этом каким-то образом изображала бы сочувствие к убийцам, как« Хладнокровие ». Поистине шедевр ».

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: «Хладнокровно» Трумэна Капоте

Нам нужно поговорить о Кевине

Описывает психопатическую жизнь и развитие Кевина с точки зрения его матери.

«Эмоциональный подъем к последней главе невероятен. Я был в метро, ​​когда закончил. Мне пришлось сойти с остановки пораньше, чтобы меня вырвало не из-за крови, а из-за того, насколько ужасно это заставляло меня себя чувствовать ».

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: «Нам нужно поговорить о Кевине» Лайонел Шрайвер

Расслабьтесь

Гражданская война разразилась из-за репродуктивных прав и закончилась тем, что аборт стал незаконным.Однако в возрасте от 13 до 18 лет родители имеют право расчленять своих детей орган за органом и отдавать их в дар в процессе, называемом «раскручиванием».

Рекомендуемое издание: Расслабьтесь, Нил Шустерман

Рассказ служанки

Религиозная секта свергает правительство США и устанавливает религиозную диктатуру, при которой женщины, способные к воспроизводству, используются в качестве рабов для детей.

Мне нравится, что мы видим начало, как все начиналось.Обычно книга начинается с антиутопий, и антиутопия уже на своем месте, и мы никогда не узнаем, как это произошло или до чего дошло. Но в этой книге вы чувствуете переход, панику, которую проходит главная героиня, когда понимает свою новую реальность. Мне это понравилось.

— Обзор читателей

Рекомендуемое издание: Рассказ служанки Маргарет Этвуд

Девушка по соседству

Две девочки-подростки попали на попечение своей тети и трех ее сыновей.После изначально счастливого приема их отношения превращаются в ненавистный цикл насилия.

«В подвале с Руфью я начал понимать, что гнев, ненависть, страх и одиночество — все это одна кнопка, ожидающая прикосновения всего лишь пальца, чтобы заставить их полыхать к разрушению».

Рекомендуемое издание: Девушка по соседству, Джек Кетчам

Игра Джеральда

Проблемная пара пытается воскресить свою любовную жизнь игрой в рабство.Муж внезапно умирает от сердечного приступа, а его жена прикована наручниками к кровати.

« Ты не настоящий. Ты создан только из лунного света.

— Стоимость книги

Рекомендуемое издание: Игра Джеральда Стивена Кинга

Слепота

Социальный порядок и обычная человеческая порядочность испаряются, когда город поражается массовой эпидемией слепоты.

Рекомендуемое издание: Слепота Хосе Сарамаго

Это

Танцующий клоун охотится и ест детей.

«Я рад, что я не единственный, кого потревожила эта сцена. Очевидно, что остальная часть книги — это ужас следующего уровня по сравнению с множеством других книг, но этот раздел, когда я в первый раз закончил его читать, я как бы отметил свое место, поставил книгу и просто сидел там, глядя в пространство.Меня это просто ошеломило ».

— Читатели цитируют особенно ужасную сцену

Рекомендуемое издание: Оно Стивена Кинга

Обед без еды

Роман, написанный наркоманом о наркомане, который пытается найти свою следующую дозу лекарства и каким-то образом выжить в процессе.

«Берроуз написал« Голый обед »спустя некоторое время после того, как застрелил свою жену Джоан в Мексике.Он жил в Марокко, в состоянии постоянного психического расстройства и употребления наркотиков. Страницы были написаны в произвольном порядке, и, закончив одну страницу, он просто бросал ее на землю и писал еще один причудливый и диковинный сценарий ».

— По истории книги.

Рекомендуемое издание: Обед без одежды Уильяма Берроуза

Последний выход в Бруклин

Несколько историй, охватывающих скрытый и прогнивший мир Нью-Йорка 1960-х годов.

«У Хьюберта Селби-младшего есть способ вырвать тебе душу и насрать на нее. Удивительная и душераздирающая книга ».

— Цитата читателей

«В лучшем случае абсолютно мрачно, а в худшем — ужасающе».

— Цитата читателей

Рекомендуемое издание: «Последний выход в Бруклин» Хьюберта Селби-младшего

Оса Фабрика

Фрэнк — проблемный 16-летний парень из сильно разбитой семьи.Его идея развлечения — убивать и мучить животных. У Фрэнка нет половых органов из-за нападения собаки.

«Произведение беспрецедентной порочности». — Айриш Таймс

Рекомендуемое издание: The Wasp Factory, Иэн Бэнкс

Заводной апельсин

Буйный подросток-психопат попадает в тюрьму за свои преступления. Затем он подвергается экспериментальной технике, которая делает его физически неспособным к насилию.

«Что лучше для человека — избрать зло, чем навязывать ему добро?»

— Стоимость книги

Рекомендуемое издание: Заводной апельсин Энтони Берджесса

Дорога

Отец и его сын пытаются выжить в путешествии к побережью после того, как катаклизм уничтожил почти все живое на Земле.

Рекомендуемое издание: Дорога Кормака Маккарти

Побег из лагеря 14

История человека, родившегося в северокорейском лагере для военнопленных, и его побега.

Рекомендуемое издание: Побег из лагеря 14 Барбары Демик

Trainspotting

Банда шотландских наркоманов пытается выжить в преступном мире и получить очередной удар.

«Любви не существует, это как религия, государство хочет, чтобы вы верили в такую ​​чушь, чтобы они могли контролировать вас, и наебать вам голову».

— Стоимость книги

Рекомендуемое издание: Trainspotting, Irvine Welsh

13 лучших темных и извилистых книг для чтения прямо сейчас

Этот список темных и извилистых книг спонсируется Уильямом Морроу.

Это просто игра — Никогда меня не было… А что, если бы играли? Что, если это было что-то настолько плохое, настолько постыдное, что вы бы сделали все, чтобы сохранить это в секрете? Что, если бы ваш злейший враг знал — и был полон решимости разоблачить вас? Как далеко вы зайдете, чтобы защитить себя? Эми вот-вот узнает, что в этой игре даже победа может быть смертельной. Никогда еще я не сталкивал Эми против Ру в игре в кошки-мышки, поскольку каждый из них борется за сохранение жизней, которые значат для них все.

Кто-нибудь еще заметил, что этим летом вышло много фильмов ужасов и триллеров? Это потому, что мрачные и запутанные истории предназначены не только для холодных месяцев.Многие из нас хотят погрузиться в этот жанр круглый год. Имея это в виду, вот подборка из 13 замечательных мрачных и извилистых романов, которые заставят вас спросить: «Что, черт возьми, я только что прочитал?»

Этот первый роман был описан как гибрид «Ребенок Розмари» и Ребекки. После заключения брака по расчету Норико переезжает жить к своему мужу и его большой большой семье, состоящей из четырех поколений.Поначалу Шито кажутся идеальной семьей для женитьбы, но Норико быстро обнаруживает, что за их веселой внешностью скрываются темные секреты.

После превосходной адаптации дебютного романа Джиллиан Флинн для HBO, Sharp Objects , вероятно, кажется слишком очевидным выбором для этого списка. Тем не менее, это одна из самых мрачных и извращенных книг, которые я когда-либо читал, и поэтому ей место здесь. Репортер Камилла Преакер вынуждена вернуться в свой родной город и столкнуться со своим мрачным и тревожным прошлым, чтобы расследовать тревожные убийства двух девочек-подростков.

Этот мрачный, тревожный триллер — история Майи, молодой девушки, у которой берет интервью после побега от человека, которого она знает только как Садовника. Садовник собирает молодых девушек-подростков и татуирует их, чтобы они напоминали бабочек, которых он так любит. После пыток и изнасилования он в конечном итоге убьет их и сохранит их тела в стеклянных ящиках. Майя очень подробно вспоминает свое пребывание в плену и побег, поэтому излишне говорить, что это основные предупреждения о жестоком обращении и изнасиловании.Это непросто прочитать.

Юрико и Казуэ были выпускниками престижной средней школы, прежде чем стать секс-работниками, зверски убитыми в Токио. Но как это закончилось их судьбой? Этот роман, рассказанный старшей сестрой Юрико, оглядывается на двух девочек и на то, почему их жизни закончились так трагически. Это не только мрачный роман с поворотами, но и уместная критика патриархального общества.

Это тревожная новелла, которая заставит вас задуматься.Это одна из тех книг, о которых трудно говорить, не раскрывая слишком много поворотов. Но краткое объяснение таково: Джейк и его девушка едут в поездку на ферму своих родителей. С этого момента все довольно быстро превращается из странного в пугающий и превращающийся в кошмар. Как обещает сама книга: «Вам будет страшно. Но ты не знаешь почему.

В этом индийском детективном романе молодой секс-работник найден убитым и сожженным в первую ночь Рамадана в Бангалоре.Когда инспектор Гауда начинает расследование убийства, он понимает, что, вполне возможно, имеет дело с серийным убийцей. Этот конкретный роман на голову превосходит многие другие триллеры, потому что он выходит за рамки обычных поворотов и поворотов, чтобы исследовать темную изнанку Бангалора.

Этот мрачный фэнтезийный роман разворачивается в странных и неожиданных направлениях. Аполлон Кагва только начал привыкать к своей роли нового отца, когда его жена Эмма начала вести себя странно.Она кажется отстраненной от их маленького сына, и сначала Аполлон предполагает, что она страдает послеродовой депрессией. Но затем Эмма совершает непростительный акт насилия, прежде чем исчезнуть, и Аполлон должен отправиться в путешествие по темному заколдованному миру, чтобы найти свою жену.

Это роман о доме с привидениями, который не похож ни на одну историю о доме с привидениями, которую вы когда-либо читали раньше. После смерти матери двойняшки Миранда и Элиот Сильвер переезжают в отель типа «постель и завтрак» со своим отцом.Вскоре выясняется, что этим домом управляют сверхъестественные силы. Силы, преследовавшие женщин в семье Сильвер на протяжении поколений. Чем дольше остается Миранда, тем сильнее ее разъедает дом.

Если вы когда-нибудь задумывались, как бы прочитали ваш худший кошмар, будь это книга, не ищите ничего, кроме Fever Dream. В этом пугающем и странном романе женщина лежит на смертном одре, а маленький мальчик, который не является ее сыном, просит ее рассказать историю событий, приведших к ее смерти.Вместо этого женщина рассказывает ему ожидаемую историю, одновременно пугающую и фантастическую.

Журналист-расследователь Скотт МакГрат становится одержимым смертью Эшли Кордова, дочери затворнического режиссера фильмов ужасов Станисласа Кордовы. Смерть Эшли признана самоубийством, но Макграт уверен, что это было убийство. Хотя многие люди очарованы фильмами Станислава Кордовы, о человеке, стоящем за этим искусством, известно очень мало. Имея это в виду, Макграт полностью зацикливается на том, чтобы узнать правду о режиссере и о том, что случилось с его дочерью, даже если это означает, что МакГрат будет рисковать своей жизнью.

Это еще один из тех романов, которые временами читаются как мрачный фантазийный кошмар. Действие фильма « Shutter Island » происходит летом 1954 года. В нем рассказывается о двух маршалах США, Тедди Дэниэлсе и его новом напарнике Чаке Ауле, которые прибывают на остров Шаттер, чтобы расследовать исчезновение Рэйчел Соландо, пациентки из тюрьмы / больницы для безумных преступников. что на острове. Сразу же обстоятельства, окружающие внешность Рэйчел, кажутся странными, и Тедди начинает подозревать, что все не то, чем кажется.

Для этого представьте мрачный и извилистый триллер, но на природе. На реке. Четыре женщины, которые были близкими подругами более десяти лет, решают вместе отправиться в путешествие по рафтингу в штате Мэн. Кажется, все идет по плану, пока на реке не случится несчастный случай, в результате которого группа будет сама заботиться о себе в дикой местности в темноте.

Завершает этот список триллер о мрачной мести.После того, как ее дочь была убита учениками средней школы в результате трагического несчастного случая, Юко Моригучи уходит с преподавания. Но не раньше, чем прочитала своему классу последнюю лекцию. В этих последних словах своим ученикам Юко приводит в действие мрачный и коварный заговор мести, который удивит читателей и заставит ее учеников пересмотреть свое восприятие друг друга.

Вот и все. Тринадцать мрачных и запутанных романов, которые стоит прочитать прямо сейчас. Просто не забывайте подышать свежим воздухом между чтениями, чтобы ваш мозг не слишком нервничал.

50 великих темных книг темных зимних дней

Мы достигли того времени года, когда дни кажутся невероятно короткими, а ночи бесконечными. Хорошо, если вы вампир или любите рано ложиться спать, меньше волнует всех нас. Так что же делать со всей этой лишней тьмой? Ну, почитайте, конечно, мрачные книги. В конце концов, нет ничего лучше, чтобы прорваться сквозь буквальный мрак, чем свернуться калачиком в какой-то интеллектуальной гибели. Все, что вам нужно, — это крошечный свет, чтобы увидеть свою книгу.После скачка — 50 великолепно мрачных романов, которые стоит прочитать в эти мрачные дни. Через некоторое время вы можете даже перестать мечтать о приходе света.

Оригинальные народные сказки братьев Гримм , пер. Джек Зайпс

Вы, наверное, уже знаете, что все сказки, которые вы знали и любили в детстве, на самом деле чертовски мрачны и тревожны. В этой книге, отредактированной и переведенной выдающимся исследователем сказок Джеком Зипесом, собраны все 156 оригинальных рассказов Гримма из изданий 1812 и 1815 годов их Детских и домашних сказок .Оказывается, становится еще темнее, чем мы думали в лесу.

Geek Love , Кэтрин Данн

Карнавалы — это темные места для начала (все эти гниющие головы клоунов, сгоревшие лампочки и истеричные дети — или это был просто кошмар, который мне приснился?), Но бродячий цирк в культовом романе Данна — это самый тревожный роман, населенный семьей уродов, как телом, так и умом. И все же самым мрачным является разум Артуро Аква-Боя, Макиавеллистского вдохновителя, который культивирует боль окружающих.

Мы всегда жили в замке , Ширли Джексон

Темная комедия, может быть, но все же мрачная, короткий роман, набитый до дрожи жабрами с отравителями и множеством вил.

Disgrace , JM Coetzee

Роман об апартеиде никогда не был радостным, но шедевр Кутзи идет еще мрачнее, чем это — изнасилование и насилие, глубочайшие ямы от вины и травм и все, что они могут заставлять вас делать.

Девственницы-самоубийцы , Джеффри Евгенидис

Ну, это все в названии.

The Bell Jar , Sylvia Plath

На самом деле не может быть ничего темнее разума мисс Сильвии Плат — гм, я имею в виду Эстер Гринвуд. Еще более мрачным в некотором смысле является репутация книги, завершившейся всего за месяц до знаменитого (и много обдумываемого в культурном отношении) самоубийства ее автора.

Макбет , Уильям Шекспир

Возможно, самая мрачная пьеса Шекспира, полная ведьм и движущихся лесов, безумия, зла и психологического упадка перед лицом власти.Вы видите, к чему я клоню.

Испытание , Франц Кафка

Что может быть мрачнее бесконечной, безнадежной, монотонной борьбы персонажа Кафки? Во-первых, этот финал.

Слепота , Хосе Сарамаго

Когда все слепнут, все становится темным во многих отношениях.

Черная дыра , Чарльз Бернс

Этот блестящий графический роман проникает в тухлую тушу подросткового возраста, представляя ЗППП, вызывающую сюрреалистические мутации у больных, распространяющихся среди подростков города.Черно-белое только делает все еще более жестоким.

Nightwork , Christine Schutt

Самая первая история в этой неустанной коллекции посвящена чрезвычайно тревожным отношениям дочери с отцом. Да, это то, что вы думаете, кроме прочего. Каждая короткая сказка здесь чернее черного, жестокая и яркая и, вероятно, заразит все ваши ночи.

Блэкуотер , Джойс Кэрол Оутс

Помимо фактического, повторяющегося, окончательного погружения в черную воду названия, новелла представляет собой своего рода мифологизированный пересказ знаменитого инцидента с Чаппаквиддиком 1969 года во всей его мрачности и мраке. болото.

Кровавый меридиан , Кормак Маккарти

Самая мрачная, мрачная и ужасающая книга, в которой когда-либо было так много горячего солнца.

Maus , Art Spiegelman

Рассказы о холокосте традиционно мрачны, но в анималистических изображениях участников (евреев в виде мышей, немцев в виде кошек и т. Д.) Есть что-то, что выводит все это на более тревожный уровень.

Игра престолов , Джордж Р.Р. Мартин

Приближается зима. Все люди должны умереть. (Наихудшим образом, который вы только можете придумать.)

Госпожа Витгенштейна , Дэвид Марксон

По моим оценкам Марксон, серия посланий от пишущей машинки последней женщины на земле, когда она размышляет над искусством, литература, жизнь и ее собственные трагедии.

Женщина в дюнах , Кобо Абэ

Допустим, вы только что прогулялись, э-э, по пустыне.Затем вас призывают вырыть себе яму, чтобы жить в ней всю оставшуюся вечность, выхода нет. Ничего темного в этом нет, правда?

NOX , Энн Карсон

Записная книжка Карсон — как поэма как роман как аккордеон — также экстравагантный эпиграф для ее брата, полный загадок и языковых прыжков, некоторые полусветы, но все полностью чувствуется. Nox правильный.

Изберите мистера Робинсона за лучший мир , Дональд Антрим

Вот еще одна, совершенно мрачная и очень забавная история о взбесившемся сюрреалистическом пригородном городке.Есть древние рыбы; есть розыгрыши и кварталы.

Где растет красный папоротник , Уилсон Ролз

Послушайте, я знаю, что это детская книга, но именно поэтому она такая чертова dark . Одной собаке вырывают кишечник и она умирает, а другая так грустит, что морит себя голодом? Прекрати. Это не дает мне покоя и по сей день.

Lush Life , Ричард Прайс

Один из лучших мрачных и мрачных романов Нью-Йорка — от одного из авторов The Wire , если это вас заинтересует.

Записки из подполья , Федор Достоевский

Офт цитируется как первый экзистенциалистский роман и определенно содержит одного из лучших ненадежных / сварливых / пессимистических рассказчиков, когда-либо писавших на бумаге. Вся тьма здесь в сознании Подземного Человека.

Неважно , Мишель Уэльбек

В дебютном романе «Плохого парня французской письменности» рассказывается о забитом женоненавистнике-программисте, отчаянно желающем заняться сексом.Гав.

The Dark Road , Ma Jian

Непоколебимый портрет Цзянь судьбы семей в условиях китайской политики одного ребенка — действительно темная дорога.

American Psycho , Брет Истон Эллис

Один из самых мрачных взглядов на Американскую Психею (поймите), когда-либо написанных. Вы никогда не будете так смотреть на свои визитки.

Нет выхода , Жан Поль Сартр

Классику экзистенциализма всегда нужно читать в темноте.Отсюда, конечно, самая известная фраза Сартра: «L’enfer, c’est les autres».

Нам нужно поговорить о Кевине , Лайонеле Шрайвере

Что может быть страшнее, чем смириться с убийством людей своим ребенком?

Младенцы из шкафчика для монет , Рю Мураками

Каждый из романов Рю Мураками может быть в этом списке — у этого человека один из самых темных умов. Но этот по-прежнему может быть самым разрушительным, хотя бы из-за его чрезвычайных масштабов — и самой идеи о том, что младенцев оставляют в шкафчиках на автовокзале.Ты будешь прятаться под одеялом с самого первого предложения.

Trainspotting , Irvine Welsh

Ничто не темнеет быстрее, чем героин.

1984 , Джордж Оруэлл

Почему-то это все еще кажется самым мрачным видением нашего будущего.

Раскрашенная птица , Ежи Косински

Еще один роман о Холокосте, возможно, самый мрачный в жанре: история молодого «бродяги», ставшего свидетелем самых невероятных вещей.

Заводной апельсин , Энтони Берджесс

Подростки ужасны, но правительство тоже.

The Wasp Factory , Иэн Бэнкс

Слишком много рассказов об этом романе выдаст это, но просто поверьте мне. Это заставит вас поблагодарить своих счастливых звезд за собственное детство, каким бы оно ни было.

Coraline , Neil Gaiman

Доверьте мастеру привидений Нилу Гейману несколько оттенков.

Ублюдок из Каролины , Дороти Эллисон

Еще одна тревожная семейная история, которая также оказалась феноменальным романом.

Out , Нацуо Кирино

Группа женщин, работающих на фабрике по производству бэнто-боксов, преследуемых темным злодеем, в конечном итоге изрубает тела в ванной. Веселье!

Пролетая над гнездом кукушки , Кен Кизи

Нет ничего хуже, чем потерять рассудок, даже если вы сделаете это с собой.

Самый голубой глаз , Тони Моррисон

Первый роман Моррисона касается расы, изнасилования, инцеста и растления детей, и он будет преследовать вас вечно.

Моя счастливая жизнь , Лидия Милле

У рассказчика блестящего и устрашающего романа Милле полная противоположность счастливой жизни, но она этого не знает. Или, по крайней мере, она не может этого видеть, будучи в приюте, рассказывая о своей мучительной жизни с радостью и добротой.

Сын Иисуса , Денис Джонсон

Более темный разум, которого вы никогда не найдете. Часть с кроликами, ребята.

Citrus County , John Brandon

В первом романе Брэндона погода может быть жаркой и болотистой, но бункер, где мальчик-подросток прячет младшую сестру своей возлюбленной, не такой. Верно.

Трудно найти хорошего человека , Фланнери О’Коннор

О’Коннор — известный пессимист, и на какое-то время после прочтения этого сборника вы будете обращены на ее сторону: человечество ужасно, жизнь безжалостен, весь мир стремится к вам.Уф.

Бесконечная шутка , Дэвид Фостер Уоллес

Я часто забываю, насколько мрачен монстр Уоллеса в романе — и, возможно, мне не стоит этого делать. Он наполнен игрой, весельем, изобретательным теннисом и другими играми, но он также является глубоким отражением бедственного положения человечества, жестокости и зависимости.

Белый для ведьм , Хелен Ойеми

Странный и тревожный роман о девушке, которая ест все вокруг (мел — ее любимое занятие), ее брате-близнеце и их ревнивом гиганте дома с привидениями.

Никогда не отпускай меня , Кадзуо Исигуро

Ооф. Тревожное видение будущего, в котором некоторых из нас разводят только для своих частей, и мы должны давать, давать и давать. Этот роман охладит вас до костей, которые у вас остались.

Две девушки, толстые и худые , Мэри Гейтскилл

Тонкая пародия Гейтскилла на фанатов Айн Рэнд также оказалась глубоко тревожной книгой о женственности и постороннем. Сюрприз Сюрприз.

Revolutionary Road , Ричард Йейтс

Возможно, самый мрачный роман о браке из когда-либо написанных.

Сердце — одинокий охотник , Карсон МакКуллерс

Не волнуйтесь, дети, Карсон Маккаллерс здесь, чтобы сказать вам: да, вы совершенно один. Там там.

Путешествие в конец ночи , Céline

Полуавтобиографический шедевр Селин связан с Первой мировой войной и также является самым неумолимо пессимистическим романом из когда-либо написанных.Посмотрите на эту цитату рассказчика книги: «Я не могу не сомневаться в том, что существуют какие-либо подлинные осознания нашей глубочайшей сущности, кроме войны и болезней, этих двух бесконечностей кошмара». Ой.

Сердце тьмы , Джозеф Конрад

«Ужас! Ужас!»

Серия The Darkest Minds — Александра Бракен

Не пропустите эту захватывающую коллекцию историй, действие которой происходит в мире New York Times, ставшей бестселлером трилогии Darkest Minds.Коллекция включает оригинальные новеллы из электронных книг « In Time » и « Sparks Rise », которые впервые доступны в печати, а также новую захватывающую новеллу « Through the Dark », которая просто необходима поклонникам Darkest Mind. содержит три новеллы: In Time, , Sparks Rise, и Beyond the Night.