Легенды старой Англии

Но самым страшным местечком считается деревня Плакли на юго-востоке Великобритании. В 1989 году Плакли даже занесли в Книгу рекордов Гиннесса, как «самое посещаемое призраками место», где зарегистрировано обитание 12 разных призраков. Правда, позднее из книги Гиннесса исключили мистические разделы.

Очаг паранормальной активности в Плакли поражает своим «ассортиментом» потусторонних личностей. Появление призрака чёрного мельника здесь предсказывает близкую грозу, а встреча повесившегося полковника ничего не значит, он просто одичало бегает по пастбищу в поисках дерева — своего последнего пристанища.

Сожжённая в тёмные века цыганка из Плакли бродит по мосту в жутком тряпье и курит трубку, недобро поглядывая на прохожих. А «Леди в красном» беспрепятственно блуждает вокруг церкви Сен-Николас, где её похоронили в XII веке, упрятав в семь свинцовых гробов. Да видимо, свинец оказался бессилен. И поверх всего этого великолепия раздается голос «кричащего человека», который когда-то погиб на глиняном карьере и с тех пор громко вопит и стенает.

Японский хоррор

Легенда очень популярна в Японии и с 1979 года имеется много свидетельств о встречах с ней. Злобный призрак особенно любит докучать детям. В 80-х годах некоторые японские школы и колледжи даже советовали родителям не отпускать детей одних, и всегда провожать до школы.

Если вы любите поэзию, никогда не читайте стих Емота Инухито «Ад Томино». Японская легенда предупреждает, что дочитавшего стихотворение до конца ждёт смерть или катастрофа.

В общественных женских туалетах Японии обитает злой дух «Ака Манто» — «красный плащ», готовый изрубить посетительницу на куски или задушить. Но появляется он лишь когда закончится туалетная бумага.

А в деревне Инунаки не действуют законы Японии — так гласит баннер на въезде. Там множество заброшенных домов, не работают телефоны и электроника. Подробностей очень мало, поскольку, кто осмеливается отправиться в Инунаки, назад уже не возвращается.

Страшные легенды России

Да, это тот самый перевал Дятлова. Кстати, местные жители предостерегали туристов от похода, но безуспешно. Студенты из Ленинграда трагически погибли на склоне Горы Мертвецов в 1959 году. Спустя два года над горой одна за другой произошли три авиакатастрофы с геологами, общее число жертв составило 9 человек. Позднее в этих местах разбился вертолет с 9 пассажирами.

Таинственное аномальное место есть и в Москве. Местные жители никогда не ходят в Голосов овраг в селе Коломенском. По легенде, здесь Георгий Победоносец бился со Змием и это же место является «порталом в неизвестность». Об этом свидетельствуют полицейские хроники XIX века.

Судя по документам, множество людей пропадало из ближайших сёл, когда они пытались «срезать путь» и забредали в плонтый туман на дне оврага. Зафиксированы также и неожиданные возвращения некоторых пропавших спустя 20 и даже 50 лет, причем по ощущениям самих пострадавших, они будто бы провели в тумане лишь несколько минут. Полиция даже проводила эксперимент, в ходе которого человек пропал бесследно и больше не вернулся.

Позднее под дном Голосова оврага исследователи обнаружили значительный разлом земной коры, который эзотерики назвали «воротами в подземное царство тьмы».

Скандинавские страшилки

Огромные призраки-Драугры по ночам покидают свои могилы и скачут по крышам домов, пугая людей. В средневековье скандинавы даже носили защитные амулеты от восставших мертвецов.

Уродливые великаны-тролли Швеции любят полакомиться человеческим мясом, пожирая людей целиком. Тролли промышляют только по ночам, поскольку солнечный свет для них невыносим.

Но даже спать в Скандинавии может быть крайне опасно, поскольку ночью приходит Мара. Злой демон садится человеку на грудь и до рассвета мучает кошмарами, а может и вовсе задушить. Учитывая, что зимние ночи в северных широтах длятся подолгу, то избежать встречи с тем или иным порождением тьмы не удастся никому.

Так что если вам наскучили ужастики кинематографа, придумайте себе настоящее приключение и испытайте невероятные эмоции в легендарных местах мира. Начинайте планировать маршрут своего уникального путешествия, ведь эпидемия скоро закончится! И помните, что лучшие билеты во все концы света собраны на Билетик Аэро.

Фото: princesslashes.ru, avatars.mds.yandex.net, nippon.com, cdni.rbth.com, tumblr.com

Страшные истории на Хэллоуин | Книги#

Хэллоуин — отличный повод вечером встретиться с друзьями и послушать страшные истории. Помните, как это было в детстве? Например, в лагере, когда вы собирались тайком в одной из комнат и шёпотом пересказывали друг другу страшилки про чёрную-чёрную комнату, голубые занавески или зелёные макароны?

Так что сегодня мы приглашаем всех любителей хоррора устроиться поудобнее перед монитором и погрузиться в страхи.

Страхи бывают разные, поэтому мы припасли для вас хоррор-зарисовки разных жанров и разной тематики.

Начнём с типичной детской страшилки от Александра Подольского. Герой здесь — обычный мальчишка. Вроде тех, что действуют в традиционных страшилках, в обычных декорациях, и до последнего не замечают, что что-то пошло не так. А когда замечают, то уже поздно…

Следующий рассказ, «Подсолнухи» Александра Сивинских, переносит читателя в сельскую местность. Солнце, поля, жаркое лето…. в самом деле, что ужасного может здесь произойти? Вот и герой так думал.

Третья порция ужасов — для любителей постмодернизма и литературных игр. Предлагаем вам сразу два блюда: хоррор по мотивам русских народных сказок от Марины Беляевой и переосмысление одного из рассказов Эдгара По (автор — Юрий Некрасов)

Редкий хоррор обходится без смерти. Но в некоторых рассказах смерть становится не просто инструментом, а краеугольным камнем, точкой приложения авторского внимания. И предстаёт перед читателем не просто в пугающем, а в пугающе красивом и тревожном виде. Взгляните на неё в рассказах «Твари» и «Босх, Иисус, Сторонний наблюдатель» Дмитрия Костюкевича.

Если же хочется блюда пооригинальнее, отведайте хоррор-сюра! Здесь перед автором стояла сложная задача: с одной стороны, поднять градус безумия достаточно высоко, с другой — не трансформировать пугающие образы в фантасмагорию, которая слишком абсурдна, чтобы пугать. Кажется, Юрию Некрасову в рассказе «Вид из окна на широкую улицу» это удалось.

А завершает подборку рассказ «Капель» от Максима Тихомирова. Здесь вы найдёте всё: и сказочные мотивы, и наивные детские страхи, и долю абсурда, и смерть. Главное, помните, что завтра наступит последний месяц осени, — а значит, зима близко! Что может быть более пугающим, в конце концов? 🙂

Александра Давыдова

Александр Подольский

Мишка пришёл на игровую площадку поздно вечером. Солнце уже закатилось за родную девятиэтажку, двор затопила темнота. Кругом было тихо, только где-то вдалеке тарахтел грузовик и лаяла собака. Воздух пах скошенной травой.

Клочок вытоптанного газона, самодельные ворота с дырявой сеткой и пара лавочек вместо трибун — это не слишком походило на футбольные стадионы, которые Мишка видел по телевизору, но все равно впечатляло. Была здесь какая-то магия, сюда тянуло. Когда начиналась игра, остальной мир будто бы переставал существовать. Все неприятности выветривались из головы, забывались ссоры родителей, школа… Даже болячки проходили! Мишка любил это место, вот только в игру его брали очень редко.

Он бросил на газон старый заштопанный мяч, продвинулся с ним к воротам, обыгрывая невидимых соперников, и что есть силы запулил его под перекладину. В сетке затрепыхалось. Мишка подпрыгнул, взмахнул руками, празднуя забитый гол, но тут же заозирался. Не видит ли кто? Местные мальчишки и так над ним смеялись, придумывали обидные прозвища и могли взять в команду, только если некого было поставить на ворота. И с каждым пропущенным голом прозвищ у Мишки прибавлялось.

Но сейчас за ним никто не наблюдал. В домах потихоньку гасли окна, все реже хлопали подъездные двери. Потому Мишка и любил это время: людей на улице практически нет, все сидят по квартирам и готовятся ко сну. А площадка принадлежит только ему, и никто его отсюда не прогонит.

Он наколотил с полсотни голов, когда вновь услышал собаку. Теперь она лаяла гораздо ближе, где-то за домом. И не просто лаяла, а драла горло, словно совсем озверела, — Мишка даже представил оскаленную пасть, острые зубы, капающую на землю слюну… Он поёжился. Наткнуться на бешеную псину ему совсем не хотелось. Но ещё больше не хотелось идти домой и получить по шее от папки просто за то, что он, Мишка, однажды появился на свет. Не хотелось смотреть на мамины слезы, на её синяки, не хотелось видеть, как…

Лай резко оборвался, собака завизжала, и в следующее мгновение эхо разнесло по двору звук ломающихся костей. Мишке почудилось, что хрустнули его собственные кости, — так громко это было. Громко и жутко.

Он подобрал мяч и стал вертеть головой по сторонам, вглядываясь в темноту. Половина ламп у подъездов уже не горела. Ветер гонял по асфальту мелкий мусор, в устроенной на берёзе кормушке возились птицы. А возле угла дома стоял высокий человек и смотрел прямо на Мишку.

Ноги подкосились. В наступившей тишине Мишка слышал только стук собственного сердца. Он вдруг понял, что здесь, в конусе фонарного света на площадке, его нельзя не заметить. Мишка машинально отступил на шаг назад, и то же самое сделал незнакомец. Словно неправильное, заторможенное отражение.

На одном из верхних этажей разбилось стекло. Раздался крик, и Мишка вздрогнул. Далеко-далеко, на шоссе, завыла и тут же стихла сирена.

Что-то происходило.

Рядом с незнакомцем появился ещё один. Он тоже смотрел на Мишку и странно вытягивал перед собой руки, будто сжимал воздух. Или держал невидимый мяч.

У Мишки пересохло в горле. На лбу выступила испарина. Он бросился в сторону своего подъезда, но заметил тёмные силуэты на площадке. Те будто вросли в землю. Манекены, прячущиеся за пределами фонарного света. Поджидающие.

— Не …адо.

Услышав за спиной голос, Мишка вскрикнул. Голос был искажённым, ненастоящим, будто человек ещё не научился им пользоваться.

Мишка обернулся и увидел Серёгу, мальчишку на год старше, с которым иногда здесь играл. Тот был одним из немногих, кто нормально к нему относился.

— С-серёг, ты чего?..

Серёга стоял в нескольких шагах от футбольного поля, вертел головой в разные стороны и не решался войти в пятно света. Аккуратно протягивал ногу из темноты и тут же отдёргивал. А потом пробовал вновь.

— Серёг?..

— По…гите. По… ите по…ста.

Мишке не хватало воздуха. Ветер трепал нестриженую чёлку, обдувал прохладой, но приносил с собой страшные запахи. Запахи свежей крови, гнилого мяса и горящей свалки. Запахи нового Серёги.

— Се… ег. По… гите. Я не …чу.

Существо рывком подалось вперёд, рухнуло на землю, заревело и отползло обратно в темноту. Быстро поднялось на ноги и стало приближаться к свету маленькими шажочками. Мишка разглядел на лице не-Серёги улыбку, и по спине поднялась волна мурашек.

— Отвали от меня!

— …али …еня, — отозвалось существо.

Мишка запустил в него мяч, затем поднял с земли камень и бросил существу прямо в голову. Оно, шатаясь, отступило на пару метров и застыло на месте. А потом неуклюже скопировало движение Мишки. Присело и швырнуло в него несуществующий камень. И ещё раз. И ещё. Будто повторяло самое странное упражнение на уроке физкультуры.

— Да отстань же ты…

Мишка больше не сдерживал слез. Из накрывшей район темноты слышались крики и странные, неправильные голоса. Надрывались сигнализации.

Отойдя подальше от существа, Мишка прижался спиной к фонарю. Схоронился в спасительном свете. Прямо под лампой гудели комары, в паутине трепыхалась муха. Вокруг клочка футбольного поля вставали тени.

То, что притворялось Серёгой, нащупало на земле настоящий камень и с невероятной силой бросило его в сторону Мишки. Звякнул фонарный столб. Существо несколько секунд смотрело перед собой, а затем подняло голову выше. К стеклянному шарику, рождающему электрический свет. И Мишка похолодел.

Тени пришли в движение. Из-за домов поднимался столб чёрного дыма. Мишка, всхлипывая, сполз на землю и закрыл голову руками.

Разбить фонарь у существа получилось уже с третьей попытки.

Александр Сивинских

Лёва поставил велосипед на подножку и осмотрелся. Впереди, километрах в двух, виднелся молодой осинник. К нему вела полевая дорога. Две полосы примятой колёсами травы и длинный «ирокез» между ними — из той же травы, только нагло торчащей вверх. Всё остальное пространство занимали цветущие подсолнухи — выстроившиеся ровными рядами, будто тощие солдаты в желто-зелёных сомбреро. Над подсолнухами пронзительно голубело небо со слепяще-белой дырой солнца. Лёва прикрыл бликующий экран смартфона ладонью и всмотрелся в значки.

Мобильная сеть отсутствовала.

Чёртовой сети не было и здесь, Павлентий его обманул!

Лёва прошептал несколько добрых слов в адрес приятеля, затем в адрес бабушкиной деревни, затем в адрес родителей, отправивших сына в глухомань без связи, а потом осёкся. Краем глаза он заметил движение. В подсолнухах кто-то был.

В памяти немедленно всплыли деревенские былички, которыми его когда-то пугала бабушка. О «полудницах» и «поляницах», сующих в мешок и уносящих неведомо куда глупых детей, решивших стянуть что-нибудь с чужого огорода.

Например, подсолнух.

Мне семнадцать, напомнил себе Лёва. Я разрядник по плаванью, сам кого хочешь унесу на плече.

Он всмотрелся в колышущиеся подсолнухи и почувствовал, что щёки вдруг запылали. Солнце было ни при чём. Между высоких стеблей он разглядел девичью головку, плечо и спину.

Голую.

— Эй! — после недолгих раздумий позвал Лёва. — Эй, ты что там делаешь?

В подсолнухах замерло, потом движение возобновилось, и девушка вышла на дорогу.

Голой она, конечно не была. Желто-зелёный сарафан открывал плечи, руки и часть спины, но полностью закрывал грудь и ноги. У девушки была странная причёска — множество пучков разной длины и толщины, схваченных желтыми резинками – и очень веснушчатое лицо. Милое до невозможности. Ростом она была едва по плечо не слишком-то высокому Лёве.

— А я тебя знаю, — сказала девушка. — Ты Лев, внук тёти Тони Сафоновой. Из Москвы.

— Вообще-то из Дубны. А тебя я не помню.

— Да я тоже приезжая, — сообщила девушка, но откуда, уточнить забыла или не захотела. — Меня Поля зовут.

Лёва улыбнулся. Имя было девушке абсолютно впору. Как и смешная причёска. Как и огромные, фиолетово-чёрные глаза под рыжими ресницами.

— Здесь что делаешь? — спросил он. — Тоже сеть ловишь?

— Не-ет, — протянула Поля. — Сети тут нету, надо идти вон туда. — Она махнула рукой в сторону леса. — Там пригорок есть, вот на нём мобильник принимает. А я просто селфлюсь. Люблю подсолнухи.

— Как Ван Гог, — блеснул Лёва.

— Наверное, — согласилась Поля. — А тебе зачем сеть?

Лёва пожал плечами. Странно, что кому-то нужно объяснять, зачем человеку со смартфоном нужна связь.

— Почту проверить, — сказал он. — Я переписываюсь с одной там чернокожей девушкой из Америки. Она влюбилась в меня, по ходу, ни дня без писем не может. Так-то мы по скайпу разговариваем, но здесь со скайпом непросто… — Он расстроено вздохнул.

— Понятно, — сказала Поля, кажется, безоговорочно поверившая неловкому Лёвиному вранью. — Тогда пойдём, провожу до холма. Может, там и скайп твой заработает.

Лёва потянулся к велосипеду, но Поля помотала головой.

— Оставь. Через подсолнухи пойдём, так ближе. С великом замучаешься.

— Не украдут?

— Кто? — удивилась девушка.

— Пацаны из деревни.

— Нет, они сюда не сунутся.

— Почему?

— Полудницу боятся.

— А ты не боишься?

— Я уже не ребёнок, а девушка. Меня она не тронет.

Лёва проглотил готовый сорваться вопрос о том, что значит: «уже девушка». Догадался. Щёки снова запылали.

— Идём, — сказала Поля и взяла Лёву за руку.

Кисть у неё была узкой, сухой и прохладной. Очень, очень приятной.

Они пошли.

Видимо, Поля знала тропинку. Подсолнухи не били тяжёлыми головками по плечам, не царапали шершавыми стволиками и листьями, а будто расступались перед девушкой. Лёва косил на неё глазом, и внутри у него что-то сладко шевелилось. Он уже ругал себя за дурацкую выдумку о влюблённой негритянке и обдумывал, что бы наплести Поле после того, как проверит почту. Наверное, нужно сказать, что американка нашла себе здоровенного баскетболиста и решила прекратить контакты с российским знакомым. Да, так будет лучше всего.

Поля вдруг остановилась и присела. Дёрнула Лёвину руку и едва слышно прошипела:

— Прячься. И тихо!

Лёва неуклюже присел.

— Что слу…

— Тихо ты! Полудница! — Девушка показала пальцем куда-то влево. — Там.

«Там» действительно раздавался какой-то шум. Кажется, кто-то негромко напевал. Слов было не разобрать, но голос был определённо женский.

— Так она же не тронет тебя, — вступая в непонятную пока что, но крайне волнующую игру, сказал Лёва.

— Меня нет. А тебя может. Ты ведь ещё не был с девушкой?

— Пфе, ты что? Да много раз!

— А, ну тогда норм, — сказала Поля и начала подниматься.

Лёва дёрнул её обратно. Она присела. Не засмеялась, не скривилась в презрительной гримасе. Смотрела серьёзно и… нежно?

— Точно не был?

— Да точно, точно.

— Хорошо, — сказала Поля.

В тот же миг её руки рывком удлинились, сделавшись толстыми зелёными верёвками, обвившими Лёву поперёк торса. Из-под подола выстрелили золотистые не то усы, не то корешки — целая охапка — и спеленали ноги. Смешные пучки волос из причёски превратились в маленьких соломенных человечков, те спрыгнули на землю, быстро подбежали к Лёве, вскарабкались по одежде и вползли в рот, глуша не успевший родиться крик. Фиолетово-чёрные глаза неимоверно расширились и сделались фасетчатыми, как у насекомого. Веснушки на коже задвигались, темнея и оборачиваясь чешуей из пузатых подсолнечных семечек. Из жаркого полуденного марева соткалось полотнище огромного мешка и опустилось на Лёву — тяжёлое, будто свинцовое.

***

Последний куплет Валентина допела как раз тогда, когда вышла из подсолнухов на дорогу. Настроение у неё было отличное: телефон на холме принимал без обычных помех, и с мужем удалось наговориться до последней копеечки на счете. Пашка сообщил, что возвращается с вахты досрочно, и это было замечательно.

Впереди, возле дороги, что-то металлически блеснуло. Велосипед? Интересно, чей? Ребятишки сюда не ездили, а взрослые предпочитали транспорт посолидней и уж точно не бросали его посреди поля. Валентина поднесла ладонь лодочкой ко лбу, защищаясь от солнца, но никакого велосипеда уже не было. Лишь подсолнухи покачивались, будто между ними пробежала собака.

Померещилось из-за жары, решила Валентина и опять запела.

Марина Беляева

— Расскажи мне сказку!

Прежде никто из детей о таком бы не попросил. Она ещё помнила времена, когда отношение к сказкам было почтительным. Матери не брали цветные книжки и не развлекали малолетних зевак, будущих лентяев и лоботрясов дурацкими историйками, а бабушки не качали головой, жалуясь на чрезмерную жестокость современных сказок. Раньше их рассказывали исключительно взрослые — и совсем не ради веселья; сказки были предостережением об опасности, самой настоящей. Никто не ставил под сомнение существование чуда: вопрос заключался лишь в его проявлениях.

Этот ребёнок ждёт сказку? Что ж, он получит сказку.

— Какую тебе сказку рассказать, милок? — шамкая совсем не беззубым ртом, спрашивает старушка. Вылитая фея-крёстная: в разноцветном атласном наряде, причудливом и странном, похожем на театральный костюм. А что это маячит у неё за спиной? Облако блёсток? Или, может быть, два бабочкиных или стрекозиных крыла?

— Про лису хочу! — хитро и одновременно ультимативно заявляет мальчишка, подбирая под себя ноги.

Ну что ж, про лису так про лису. Вероятно, он хочет услышать, как кот, петух, зайчик или кто там ещё из пищевых пристрастий лисы обманет рыжую негодяйку и не даст ей поесть или захватить чужое добро, будь то дом или рыбный улов. Это древний сюжет, такой же древний, как она сама. Но там, где лисица, там всегда мир переворачивается с ног на голову, там всегда есть опасность выйти не в то место, которое тебе знакомо. Лисы путают тропу, известно ли это маленькому гадёнышу? Всегда есть риск быть съеденным более умным и коварным соперником, чем ты сам.

И вот уже мир начинает переворачиваться. Сначала он просто становится не таким, и мальчик в восхищении: что может быть лучше, чем попасть в сказку! И в какую сказку! Вот эти толстые деревянные стены, похоже, хорошо держат тепло, иначе отчего тут так жарко, в январские-то морозы? А вот отчего: белоснежная гигантская печка с причудливым узором на торце греет дом и тех, кто на ней спит!

Мальчишка озирается по сторонам, не веря своему счастью. Он уже спрыгнул с кровати и попеременно трогает то висящие на стене горячие баранки, то связку лука, то лубочную скатерть-вышиванку. А сам он как был — в пижаме со знаком Бэтмена, босой и разгорячённый одеялом и предстоящим представлением.

— Жили-были котик да петушок.

Мальчик восторженно вздыхает: из дверного проёма, который раньше был просто входом в детскую, выходит мама. Вернее, не совсем мама — облик её обрёл кошачьи черты: ушки, длинные усики, кажется, даже хвост.

— Хорошо жили, дружно. Котик на охоту ходил, а петушок обед варил, хатку подметал, песни напевал.

Мама достаёт из ниоткуда рабочий портфель и, поцеловав сына в лоб, направляется к выходу и растворяется в воздухе. Мальчишка восторженно ахает, но, разумеется, не бросается ни подметать, ни готовить. Оскорбление для сказочных существ — когда не поддерживают их сказку, не принимают правила игры.

— Пошёл раз котик на охоту, а петушок запер за ним дверь и начал варить обед.

Провести линию между мальчиком и собой — вот она, граница домика. Хрупкая, но действенная волшебная защита.

— Бежит лиса, видит хатку — и к окошку!

Три стука по столешнице.

— Эй, кто тут хозяин?

Мальчик недоумённо смотрит на неё, как будто удивившись её вопросу. Похоже, он не ожидал, что от него будут требоваться какие-то действия; возможно, он и сам не понимает, какие.

— Ну, я, — неуверенно отвечает мальчишка.

Она широко улыбается, плотно сомкнув губы.

— Пусти меня в хатку свою, хозяйничек, — жалобно тянет она.

Мальчик застыл, не зная, что делать. Он не помнит сказку? Или просто не привык играть в представления? Ну, тогда он может расслабиться: игра вот-вот закончится. Дальше уже всё будет по-серьёзному.

— Ну, пусти меня, — уже не таким жалобным тоном намекает она.

Мальчик кидает на неё непонимающий взгляд, в котором ясно читается вопрос: «Что мне сейчас делать-то?» Что бы он сейчас ни сделал, важно будет только одно: он либо впустит хитрую лису к себе в дом, либо не пустит.

Ребёнок, немного посомневавшись, изображает, как открывает дверь, и тут же отшатывается: его рука в самом деле нащупывает ручку. Дверь издаёт пронзительный скрип.

В комнату врывается лютый мороз, сильнее обычного зимнего мороза раз в десять. Вьюга завывает так, как никогда не завывала вьюга настоящая.

Теперь она может улыбнуться и обнажить свою острую, лисью мордочку. Сегодня она — Лиса Патрикеевна, Лисичка-сестричка, не всегда злая, но никогда — добрая. Хитрая и коварная лесная жительница, съевшая колобка и обдурившая волка. В прошлые ночи она была Румпельштильцхеном, Бабой-ягой, Верным Иоганном, людоедом, волком, медведем, королевой-мачехой, Кощеем Бессмертным, кем только не была. Слишком много людей забыли истинные значения сказок.

А она — всего лишь та, кто помогает им вспомнить.

…впрочем, нет, конечно, это неправда. Но лисе и положено врать, не так ли?

— А лиса — цап-царап! Схватила его и понесла домой.

Юрий Некрасов

Кот смотрел на щель в шкафу.

Я распахнул дверцу. Рубашки висели как-то не так. Я передвинул их в угол. Кот продолжал напряжённо пялиться в сумрак шкафа. Я вынес рубашки и положил их на кровать.

Кот сидел перед открытой дверцей. Хвост его одеревенел, торчал, как палка, шерсть плавно вставала дыбом.

— Хрен с тобой! — я принёс настольную лампу и поставил её в шкафу.

Кот заныл, инфернально и жутко.

— Что, блин, там такое?

По стенке шкафа бежала едва заметная трещина. Я сходил за отвёрткой, ковырнул ею обои. Лоскут отошёл с влажным хрустом. Я увидел пятно.

Кот уже не ныл, он говорил самым стрёмным кошачьим голосом.

— Ты хочешь, чтобы я раздолбал стену?

Меня бесил его ор. Почему бы не двинуть этой меховой подушке?

— Это съёмная хата! — заорал я на кота. — Где жить будем, пушной ты придурок?

Кот сёк хвостом линолеум. Он уже разодрал его когтями на пару сантиметров вглубь.

— У-у-у, скотина, — шуганул я кота и залез в шкаф. За обоями была дыра, старая, хорошо заделанная и выровненная.

Внезапно я понял, что кот больше не орёт. Лопатками я чуял, как он сверлит мне спину взглядом. Шпатлёвка легко поддалась отвёртке. Несколько тычков, и я поддел крупный кусок и вывалил на пол. Дыра была маленькой, туда без проблем пролезала рука, но не больше. Я посветил лампой. Ничего.

— Ну, — обернулся я к коту, — и чего орал?

Мороз когтями прошёлся по коже. У меня никогда не было кота. Я медленно поставил лампу на пол. Мелкие волоски встали дыбом на руках, поднялись вдоль хребта.

Я не мог уйти. Ноги примёрзли к полу.

Я посмотрел на дыру.

Там висела эта скотина, истлевшая, высохшая в мумифицированный труп. Кто-то повесил его за шею.

Кот повернул голову. Глаза у него были огромные и очень живые.

Потом он велел мне перерезать верёвку.

Дмитрий Костюкевич

Я умер не сразу. Наверное, поэтому я здесь. Говорю с вами. Делаю то, что делаю.

Когда-то у меня было имя, которое я забыл, и профессия. Я работал журналистом и часто летал по стране…

Вы знаете, как страшно оказаться в падающем самолёте? Сомневаюсь. Авиакатастрофы редко оставляют свидетелей.

Я летел домой. Возвращался с Курильских островов, жителей которых потрепало землетрясение. Устроившись в кресле, набрасывал черновик статьи. Места хватило не всем: в Ан-72, кроме меня и моих коллег, летели беженцы. Один мужчина устроился на табуретке. Не помню, откуда она взялась.

Три часа без происшествий. Под крыльями самолёта уже показалась земля, как вдруг я заметил, что по стеклу иллюминатора течёт маслянистая жидкость. Это заметили и другие пассажиры. Запаниковали, когда в салоне появились второй пилот и бортинженер, который открыл какую-то панель и стал возиться с лебёдкой. У него дрожали руки.

Мы все хотели знать, что происходит. «Гидравлика полетела, — ответил лётчик. — Не можем выпустить шасси. Придётся вручную». Он сказал, чтобы мы пристегнули ремни, упёрлись ногами в передние кресла и прикрыли голову руками. Сказал, что всё будет хорошо. Я сразу понял, что дело не в шасси… не только в шасси. Самолёт падал. Это было очевидно. Кто-то из беженцев начал громко рыдать.

Было очень страшно. Я перетянул себя ремнём, уткнул колени в спинку переднего сиденья и стал ждать смерти. По салону бегал мужчина, которому не досталось места. Кричал, что ему нечем пристегнуться, затем упал на колени перед какой-то женщиной и обнял её за ноги. Красивая смерть… если забыть, что ничего, кроме уродства, в ней нет.

О чём я думал, когда самолёт падал? Не только о смерти. Я думал о том, что ещё могу сделать для своего спасения. Потуже затянул ремень. Затолкал сумку под кресло, чтобы не свалилась на голову, если самолёт перевернётся на крышу. С Курил я вёз несколько банок красной икры.

Приготовления к падению не избавили от страха. По позвоночнику струился мерзкий холодок, лицо покрылось испариной. Небо больше не держало наш неуправляемый самолёт. Ан-72 валился на землю, перина высотой в тысячу метров стремительно таяла. Я хотел помолиться, но не знал ни одной молитвы, поэтому просто повторял про себя: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» Ещё недавно я верил, что железные птицы могут летать, и теперь ругал себя за это.

Я неотрывно смотрел в иллюминатор. Иногда в нём что-то мелькало, но мне не удавалось разобрать, что. Самолёт трясло. Он сильно накренился и падал, и падал, и падал. От крика пассажиров заложило уши. Я кричал вместе со всеми.

А потом наступила тишина. Я прижал голову к коленям, чтобы не видеть бледных испуганных лиц: страх превратил их в маски.

Пилот дотянул до аэродрома, но мы не приземлились, а упали на взлётно-посадочную полосу. За минуту до удара я поднял голову и увидел на правом крыле уродливую тень. Чёрную тварь, прилипшую к самолёту. Она…

Я услышал свист. Ремни безопасности впились в живот, и вот тогда… страх ушёл. Не знаю почему. Наверное, на него просто не осталось времени.

Ужасный удар сломал консоли крыльев и раздавил топливные баки. Задние стойки колёс проткнули салон. Одна из них оторвала меня от пола вместе с креслом. Но не убила. Рвалась обшивка. Вокруг свистели заклёпки и болты. Пилотская кабина расплющилась, металл чиркнул о бетон, как спичка о коробок, и мёртвый самолёт вспыхнул, точно факел.

Я был ещё жив, когда взорвались четыре тонны керосина. Ослепительно вспыхнуло. Меня поглотил грохот.

Когда он стих, я выбрался из обломков и пошёл вперёд. Обернулся и увидел обуглившегося мертвеца, сидящего в кресле. Я по-прежнему горел, но уже не ощущал боли. Лёг на чёрный песок и катался, пока не сбил пламя. Потом пошёл дальше. Стало темно. Отсветы пожара впитались в кромешную тьму. К моей груди приклеился расплавленный ремень безопасности, я не смог его оторвать. Стал кричать, но никто не ответил.

Я шёл.

Долгая, почти бесконечная дорога, по которой я шёл в одиночестве. Я знал, что умер, но не знал, что с этим делать. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но у меня не было собеседника. Я думал над тем, почему обгоревший мертвец остался в кресле и не пошёл со мной. Думал, почему в мире, где каждые пять-шесть секунд успешно приземляется самолёт, в мире, где ежедневно остаются в живых более трёх миллионов пассажиров, — почему в этом мире именно я вытянул чёрную метку? Думал о перуанской школьнице — единственной выжившей после падения горящего самолёта в джунглях Амазонки. Она выбралась из обломков и девять дней шла вдоль реки, к своему спасению — стоянке рыбаков. Думал о том, куда иду я.

А потом перед глазами возникла чёрная тварь, которую я видел на крыле самолёта незадолго до удара. И другие — они мелькали в иллюминаторе, когда Ан-72 терял высоту.

Ужасные твари…

Я вижу их по сей день. Я один из них.

Дмитрий Костюкевич

Марк заглянул в тёмный коридор отеля через объектив фотоаппарата и сделал снимок с большой выдержкой. Смотреть получившийся кадр не стал — любил копить ожидания. В этом было что-то магическое: пролистывать отснятое за день в надежде на откровение, жемчужину в речном песке.

Он засунул под дверь обрубок поливочного шланга, найденного в груде мусора у входа. Оставив доступ лунному свету, зашагал вглубь коридора, чтобы найти стойку ресепшена и продолжить осмотр.

Если кто и жил в этом заброшенном здании, то создания небольшие, хвостатые, крылатые. Далёкий шум — словно кто-то шевелился внутри стен — вероятно, был суетой мышей, а похлопывание в маленькие ладоши — паникой их летучих собратьев. И, несомненно, здесь хозяйничали крохотные творения природы, копошащиеся в гнилом дереве или вьющие паутину в сырых углах.

Камера подпрыгивала на груди, фонарик робко вгрызался во тьму, но не мог проесть её насквозь или явить её пустотелую середину. Таких длинных коридоров Марк никогда прежде не встречал. И ведь не скажешь по отелю снаружи…

Он сделал ещё несколько снимков, снова с выдержкой, — воруя у темноты, но не рассматривая добычу.

Кристина осталась в номере — отравилась чем-то на ужине, а может, её настигла запоздалая курортная акклиматизация. Марк надеялся, что она спит, а не содрогается над кафелем уборной.

— Пойду к отелю, — сказал он полчаса назад.

— К какому? — Кристина приняла уже три таблетки; лицо бледное, влажное от ополаскивания. Он ничем не мог ей помочь, но всё равно чувствовал вину, собираясь уйти.

— К пустому. Рядом с нашим, в сторону мыса.

— А… На который вчера весь вечер пялился?

— Ну, не пялился.

— Иди уже. Попытаюсь поспать.

Да. Наверное, всё-таки пялился. На террасы, закрытые щитами окна, язвы фасада — сидя у бассейна и потягивая виски с колой. В сумерках заброшенный отель, возвышающийся над забором и пальмами, производил завораживающее впечатление. Ни жгучее сиртаки, ни подсветка Парфенона не могли соревноваться в притягательности с мрачной молчаливой громадой, скрипящей и шелушащейся в ночи.

Он выбрал взглядом балкончик на третьем этаже и наблюдал за чёрными прямоугольниками двери и окна, представлял, что кто-то скребёт, зовёт на помощь с той стороны, и в какой-то момент действительно услышал крик. Крик прозвучал только в его голове. Отель позвал его. Или его заложник. Такая фантазия будоражила кровь.

И вот теперь Марк внутри. В кишке бесконечного коридора. В надежде на впечатления и фотографии-откровения — ущербные, вымученные в распахнутом зрачке камеры, но уникальные и завораживающие в своей рахитичности, как все страдания человечества.

***

Слабый клинышек света погас — закрылась дверь.

Марк резко обернулся, и в тот же момент под потолком зажглись светильники. На несколько секунд он ослеп, а когда прозрел, отель изменился. Он больше не был пустым.

Его наполняли создания с картин Иеронима Босха. Легионы чудовищ: сращённые части панцирных, пресмыкающихся, ракообразных, чешуйчатых…

Коридор превратился в обеденный зал, в котором твари трапезничали кусками человечины. Алым, розовым, белым живым мясом.

Марк отступил назад, упёрся в стену или широкую колонну и, понимая, что жить ему осталось всего ничего, поднёс к лицу фотоаппарат и нажал кнопку просмотра. Если угодно, это было его последним желанием.

Монстр с головой карпа уже подбирался к нему. С острых плавников что-то густо и тошнотворно сползало, капало на пол: какие-то комки, слипшиеся клочья волос, осколки зубов.

Но увиденное на дисплее поразило Марка больше, чем развернувшийся вокруг ад. Сделанные в коридоре снимки были прекрасны.

На первом кадре благоухало поле роз: жёлтых, бордовых, белых, оранжевых. Посреди пира красок стояло пугало, вокруг которого носились бабочки. На перекрестии из палок висели не лохмотья с выцветшей шляпой, а расшитый золотом мундир и сверкающая камнями корона.

Из жабр подползающего чудовища со свистом вырвался воздух.

На следующем кадре солнце залило склоны, и свет был такой нежный и мягкий, что глаза Марка наполнились слезами. Серебро крутых серпантинов, с которых можно было восхищаться рекой, рощицей платанов и складками зелёных холмов.

Дальше — на третьем кадре — глаза ребёнка, такие голубые и глубокие, будто эти кусочки льда доставили прямо из холодильников рая.

Дальше…

Марк не успел. Плавник опустился, отрубив ему голову вместе с плечом.

***

— Иисусе…

— При чём здесь этот плотник?

— Я ведь умер?

— Ты сменил направление, Марк. Или точку зрения, как угодно.

— Почему я не могу двигаться?

— Подожди… пусть оковы привыкнут к тебе. Тогда сможешь пройтись по номеру.

— Почему я не вижу их?

— Кандалы не любят приковывать к себе лишнего внимания.

— Почему я здесь?

— Кто свернул с дороги в ад, того не испугает предостережение «Эта дорога никуда не ведёт».

***

В щите, навалившемся на провал окна, есть небольшая дырочка. Ранка. Подарок ржавчины, поглощённый обед крохотных существ. Через неё льётся свет, через неё в номер втекает внешний мир.

Разбитое, как чьи-то надежды, стекло. Острые осколки на ковре.

Слишком короткая цепь.

Он пытается дотянуться до щита, выдавить его наружу, но сломанные ногти лишь скребут по металлу.

В небе — в его фрагменте, который ограничивают бурые края отверстия, в целом мире! — играют лазурные отсветы. Наверное, это поднимается дыхание остывшей воды бассейна, подсвеченное фонарями и глазами людей.

Он слышит музыку. Он почти может уловить ритм, удары здорового сердца. Почти.

И вдруг он чувствует… взгляд. Кто-то снаружи смотрит в закрытое окно.

Кто-то…

Марк кричит.

Юрий Некрасов

Грохот вырвал меня из сна. Какое-то мерзкое телотрясение.

Что-то случилось, пока я спал. Немыслимое. Непоправимое.

Гремела улица.

Я слышал, как трещат, расседаясь, стены, но у меня в комнате все было в порядке.

Кроме угла и входной двери.

Я хотел посмотреть туда, но шея запретила, не поворачивалась.

Ноги потянули меня к окну. Я жаждал прижаться лбом к прохладному стеклу, но колено упёрлось в батарею.

Упрямое тело!

Выглянул осторожно и сразу увидел её.

Она ползла прямиком по проезжей части, гигантская, неуклюжая, ломала деревья и переворачивала машины. Бинты, которыми стянул её врач, размотались, наружу лезла парша, скобки и нитки. Они настигали зазевавшихся прохожих, собак, коляски, цеплялись за трамваи и автобусы, пеленали их, спутывали, рвали из стороны в сторону, но не мешали ей ползти. Огромная, она заполонила весь проспект.

Хрясь! — с диким звуком лопнул один из ногтей, он вонзился в асфальт, зацепился, замедляя её неуклонное движение, палец вывернулся, она ползла вперёд, рискуя вырвать его из сустава.

И тут я закричал.

У неё не было глаз, но мы посмотрели друг друга. Она рванула вперёд с утроенной скоростью.

Наконец у меня расклинило шею. Я обернулся на дверь — предательница, сука, слезы кипели у меня в глазах. Дверь была распахнута, сквозь щель трепетал сквозняк и убегала моя рука.

Хилая, в пигментных пятнах и бубонах подступающей чёрной хвори, с облезающими лоскутами плоти, гниющей кожей, она висела до пола, цеплялась за плечо, но сбегала, неверная любовница, шлангом скользила через комнату и исчезала в подъезде.

Я считал ступени, отбивая ритм пятками в полосатых носках. Я дышал в пакет. Тот вонял лежалыми наггетсами.

Врёшь, не уйдёшь!

У подъезда, держа сумчатые подбородки в руках, сидели старухи. Я выскользнул в дверь, стараясь не издать ни звука, но все трое, как по сигналу, подняли на меня глаза. Те блестели пробками из-под лимонада.

— Ты надел шарфик? — открыла рот, заросший волосатыми бородавками, та, что сидела у самого подъезда.

— Ты меня обидел, — у второй все время капало из-под юбки, она говорила, что прячет там котика.

— Я ждала тебя на ужин, — все трое разом вытащили спицы. И помчали за мной.

Я выскочил на улицу и на мгновение растерялся. Рука лежала кольцами, сбивала со следа. Куда уползла ладонь? На север? Там железнодорожный переезд, она может отсечь себя поездом. Вернулась к доктору? Тогда мне налево и в порт.

Я зазевался.

Старухи набросились все разом, они втыкали спицы и оставляли их в ранах, кромсали дерьмовое моё, разваливающееся тело. Дьявол, как больно!

Я упал. Меня окружили. Из-за спин старух ковыляли другие жильцы нашего дома, у соседа сверху вместе головы торчал гнилой скворечник, у парня из булочной вместо рук — щипцы для хлеба, одноклассник вонзил в меня ржавые шприцы, торчавшие из пасти. Что вы делаете? Что вы делаете?

Они запихивали пальцы мне в рот, искали там что-то, вырвали ключи моих зубов и открыли ими подвал, старухи распороли грудь и принялся там ковыряться, они доставали из неё пластиковые комки, перетянутые аптекарскими резинками, я смутно видел, как они их потрошили, приговаривая:

— Пенсия, пенсия…

Потом они разошлись. С неба сыпала серая перхоть. На козырьке почты сидели воробьи.

Рука вернулась, висела надо мной, огромная, как самолёт.

— Домой, — попросил я, и она унесла спать.

Максим Тихомиров

Снег шёл всю ночь и весь день. Огромными, в пол-ладони, хлопьями он отвесно валил с низкого неба, полного зависших над городом в полном безветрии туч. К вечеру, когда снегопад прекратился и мама разрешила наконец,пойти гулять, сугробы выросли Тимошке до колен.

Во дворе, который никто ещё не чистил — дворник Абдул обещал выйти из запоя только к вечеру воскресенья, а пока только грустил над измятой фотографией восточной женщины с восточным пацанёнком на руках да пел на непонятном языке грустные нерусские песни, — Тимошку встретил Бустик. Бустик был дворняжкой — мелкой, брехливой, совершенно не злой. Белый в чёрные пятнышки, с коротким хвостом и бородатой, как у терьера, мордой. Кличку ему дал инженер-ракетчик Семёнов, работавший на секретном заводе, увидев однажды, как приблудившийся ко двору щенок с оглушительным лаем черно-белой ракетой гоняется за чердачным котом Бирюком.

— Вылитый твердотопливный ускоритель, а не собака! — с восхищением сказал тогда подвыпивший по причине пятницы Семёнов. — Громкая, быстрая и бестолковая. Бустер, да и только!..

Бустера быстро переименовали в Бусю, а потом, когда щенок подрос и все с ним стало ясно, — в Бустика.

Так и прижилось.

Бустик посмотрел на Тимошку умненькими, как и положено у дворняжек, глазами и вопросительно тявкнул, помахивая куцым хвостом.

— Айда, Буст, снеговика лепить, — предложил Тимошка.

Бустик, уставший от зимнего безделья, был совершенно не против.

Снег был рыхлый, сырой и очень липкий — именно такой, какой нужен, если собираешься слепить снеговика. Было очень тепло — звонко била о подоконники капель, с крыш с шумом сходили пласты тяжёлого от талой воды снега. К утру, если так пойдёт дальше, сугробы растают окончательно и двор опять превратится в болото, полное грязной воды. Поэтому Тимошка спешил успеть, катая туда-сюда по двору становящийся все больше и тяжелее с каждым оборотом снежный шар, а Бустик носился вокруг, то нападая на растущий шар, то зарываясь в снег с головой.

Двор был большой, и в других его углах под жёлтыми фонарями катали такие же шары дети из других домов, галдя и хохоча, но Тимошка не обращал на них внимания. Друзей там у него не было, а снега хватало на всех. Поэтому Тимошка, кряхтя и упираясь то ладошками, то и вовсе плечом, ворочал все тяжелеющий снежный ком, не особенно заботясь о том, куда его катит. Так что снежный колобок то и дело упирался то в оказавшуюся вдруг неожиданно близко стену, то в шершавый ствол одного из невесть откуда взявшихся на пути тополей, которым положено было вообще-то расти себе тихо-мирно посреди двора. Бустик встречал каждое столкновение радостным лаем.

— Ничо-о, — ворчал Тимошка, вытирая рукавом пальтишка пот со лба, а заодно и прохудившийся нос. — Сейчас объедем….

И толкал ком дальше.

Одним словом, они немного увлеклись.

Когда Тимошка выбился из сил, оказалось, что уже совсем стемнело, двор совсем опустел, а снежный шар получился больше его самого. Тимошка заскорузлой ото льда варежкой сбил на затылок ушанку, критически осмотрел своё творение и понял, что второй шар ему на этот ну никак уже не взгромоздить. На всякий случай он все-таки скатал и второй, и даже третий, но как установить их один на другой, не придумал. За этими тяжкими раздумьями его и застал Коляныч.

Коляныч был второгодником из шестого «Б». Этот шестой «Б» был для него уже третьим по счету; одногодки Коляныча в этом году заканчивали восьмилетку. Программа шестого класса стала для Коляныча камнем преткновения. Дальше он не мог ступить ни шагу, явно достигнув предела своих образовательных возможностей куда раньше, чем это было предусмотрено министерством образования. С настолько неоконченным средним Коляныч не мог поступить даже в «фазанку» при все том же секретном заводе, а потому судьба его представлялась многим весьма незавидной.

Самого Коляныча собственная судьба, похоже, ничуть не расстраивала. Он был странным; поговаривали, что в детстве с ним случилось что-то нехорошее. Будто он пропал на несколько дней, а потом, когда нашёлся, долго не разговаривал, и подозревали всякое. На этом фоне даже версия про то, что Коляныча похитили марсиане, особенно в свете недавно просмотренного сериала про агентов Малдера и Скалли, казалось не самой странной. Потом Коляныч заговорил, но никому ничего интересного так и не рассказал, кроме затасканной версии про пришельцев. Дурачком его назвать ни у кого язык не повернулся ни тогда, ни после — особенно после того, как у Коляныча прорезались вполне взрослые бас и усы, к которым прилагалась пара вполне взрослых кулаков.

Но был он странный, да. Прибабахнутый. Причём на всю голову.

Вот и сейчас Коляныч, одетый под расстёгнутой фуфайкой в неописуемо живописное рванье, стоял, курил, перебрасывая из одного угла рта в другой зажатую в жёлтых зубах «беломорину», пускал носом дым и с интересом разглядывал произведённые Тимошкой снежные шары, вместо того чтобы корпеть над домашней работой на продлёнке.

— Ну и чо дальше делать будешь, мелкий? — участливо спросил Коляныч, намётанным глазом оценив бесперспективность попыток водрузить шары один на другой.

За «мелкого» Тимошка на Коляныча не обиделся. Ну а что, если все и по правде так — и то, что Тимошка учится на два года младше, и то, что ростом не очень вышел.

— Не знаю, — ответил Тимошка.

Грубить Колянычу не хотелось, и не только потому, что у того кулаки были как у взрослого дяди. Тимошка по неизвестной причине испытывал к Колянычу странную симпатию — не то за то, что тот никогда не обижал школьную мелюзгу, не то за его любовь ко всяческой живности, начиная от голубей, которых хронический второгодник держал в специальной будке на крыше, и заканчивая старой слонихой Джуди из цирка-шапито, приезжавшего на гастроли каждое лето, с которой у Коляныча, по рассказам, сложились особенные отношения.

Поэтому Тимошка просто сказал:

— Может, пандус построю. Такой, как у древних египтян был, когда они пирамиды строили. Главное, доски найти подходящие. Снег-то во дворе весь кончился.

И впрямь — снег весь был подобран «шарокатателями» до самого асфальта, потресканной чешуёй покрывавшей двор. Надо же, и когда только успели? Здесь и там по всему двору лежали скатанные грязно-белые шары, некоторые изрядных размеров. Тимошка с гордостью отметил, что такого здорового, как у него, ни у кого больше не получилось.

— Египтяне пирамид не строили, — сказал Коляныч, выдыхая дым. — Это все пришельцы.

— Какие ещё пришельцы? — «удивился» Тимошка, подумав с досадой: «Ну вот, опять за своё!»

— А вот такие, — Коляныч докурил «беломорину» и метко стрельнул окурком в воровато пересекающего двор кота Бирюка. Тот злобно зыркнул на обидчика единственным зелёным глазом и потащил дальше здоровенную, с длинным голым хвостом, крысу. Дохлую, разумеется. Коляныч же продолжил, доверительно наклонившись к Тимошке и понизив голос до шёпота — то есть самым что ни на есть заговорщицким тоном: — Такие, которые на заводе диверсию устроили. Слыхал?

Про аварию, случившуюся в газовом цеху на прошлой неделе, в городе не знал только мёртвый. Но ни о каких пришельцах речи не шло. Все знали, что ночной лаборант Максимчук, изрядно приняв на грудь, уснул перед ректификационной колонной и не проснулся от тревожного зуммера, который сигнализировал об избыточном давлении продуктов возгонки в главной магистрали. Клапан аварийного сброса давно приржавел и не сработал, а посему рвануло не по-детски. Облако светящегося газа из секретной лаборатории утекло в облака, и пару дней все население города с опаской поглядывало на небо, готовясь то ли лысеть, то ли покрываться язвами, то ли вовсе помирать после ближайшего дождя или, по сезону, снегопада. Но нет, ничего так и не случилось, и снегопад вот закончился, и тоже — ничего.

А Коляныч все — «пришельцы», «пришельцы»!

Обо всем этом Тимошка, как человек прямой, так и сказал Колянычу. От другого огрёб бы по макушке, но Коляныч и впрямь малышей не трогал. Сказал только:

— Эх, зря не веришь. Вот полезут теперь из-под земли растения-мутанты, и станет у вас тут жизнь как на Марсе. Кактусы одни и красная трава.

Тимошка, которого удивило, что лоботряс и вечный шестиклассник Коляныч тоже читал «Аэлиту», Стругацких и «Войну миров», возразил, что такого ни в жисть не случится, железно аргументировав:

— С чего бы?

— А с чего бы нет? — парировал Коляныч, ничуть не смутившись. — Когда люди повымрут, кто кактусам расти помешает?

— Чой-то повымрут-то? — прищурился Тимошка. Коляныч был бестолковый, но с ним иногда было интересно. Не скучно, по крайней мере. Вот как сейчас.

— План у них там, — Коляныч ткнул в небо пальцем с жёлтым от никотина ногтем, — такой. Чтобы вымерли вы все и в землю легли. А они тут потом грядки засеют. На удобренной земле урожай сам знаешь какой получается.

— А ты, значит, не вымрешь, да? — рассердился Тимошка.

— Не, — Коляныч простодушно улыбнулся. — Они меня с собой забрать обещали, как с подготовкой закончат. Сегодня как раз и закончили.

— Откуда знаешь?

— Сами мне сказали.

— Ясно.

Другого ответа Тимошка и не ожидал, сразу утратив интерес к Колянычевым откровениям. Пандус, пандус…

— Ничего не выйдет, — сказал вдруг Коляныч. — Пандус делать не из чего. Досок все равно нет подходящих, и снега не осталось, чтобы нагрести. Да и незачем уже. Началось.

— Что — началось? — спросил Тимошка.

— Всё. Чуешь — собаки смолкли?

И правда — воздух, в котором постоянным фоном висел то отдалённый, то близкий собачий перелай (собак было полно в каждом дворе, больших и малых, на цепях и без — время такое, что лишний сторож не мешал), теперь звенел от тишины, пустоты и нескончаемой капели.

— И впрямь, — Тимошка озадаченно оглянулся. — И Бустик куда-то запропал.

Он понял, что давненько, с самого, почитай, начала разговора с Колянычем, не видел пёсика и не слышал его звонкого лая. Странно. Обычно от него не отвяжешься, а тут…

— Вот то-то, — назидательно изрёк Коляныч. — Ну, коли снеговик у тебя все равно не получится, сделай хоть колобков.

— Колобки из теста, — машинально возразил Тимошка. — А из снега — снеговики. И неважно, сколько в них шаров.

— Как скажешь, — беззаботно сказал Коляныч. — Хоть горшком назови, а сделай. Щас помогу. Или давай лучше я сам.

С этими словами Коляныч поднятой с земли тополиной веткой процарапал на каждом из скатанных Тимошкой шаров по изогнутому в кривой улыбке рту. Выше ртов попарно вдавил в шары вытаявшие из снега куски асфальта. Ветку воткнул большему из снеговиков в бок — вместо руки. Осмотрел, остался доволен.

— Ну, бывай, мелюзга.

— Ага, и ты бывай, — рассеянно отозвался Тимошка, оглядывая двор в поисках Бустика. Тот как сквозь землю провалился. Сжав кулаки, Тимошка решительно повернулся к Колянычу.

— Так что за ерунда с соба…

Коляныча не было.

Только что он стоял рядом, отряхивая руки от снега, — и вот его нет. Двор совершенно пуст, до арки, даже если бегом бежать, так быстро не доберёшься, да и до подъездов… Тимошка опасливо — вдруг выпрыгнет из засады, здоровый дурак? — обошёл скатанные собственноручно из снега шары.

Никого.

Да право слово, на крыльях он, что ли, улетел?!

— Эй! — крикнул Тимошка. — Коляныч!..

Эхо испуганной птицей заметалось по двору.

Спиной Тимошка почувствовал взгляд. Тяжёлый, недобрый. Обернулся осторожно.

На него смотрели снеговики.

Все трое.

Выстроившись короткой цепочкой, они сверлили Тимошку взглядом ненастоящих асфальтовых глаз. Куски асфальта ушли глубоко в снег, утонули в тенях под надглазьем. Тени залегли в кривых ухмылках. Жёлтый свет фонарей пятнал и без того не особенно чистый снег неприятными разводами там, где из снежных комьев начинала сочиться талая вода. Вид у снеговиков был нехороший.

Тимошка громко, на весь двор, сглотнул.

— Бустик! — попробовал было крикнуть, но горло пересохло и зашлось кашлем. Словно в воздухе было что-то невидимое, мешавшее дышать. Тимошка со свистом, с натугой втянул в лёгкие воздух. Стало немного легче, но в голове держался и нарастал звон, какой бывает, если надолго, до багровых кругов в глазах, на спор задержать дыхание. Попробовал снова: — Бус!..

И увидел куцый бело-чёрный хвост, выглядывающий из-под основания среднего снеговика.

Хвост не двигался.

— Бустик… — ещё не веря, позвал Тимошка.

Широкое брюхо снеговика медленно набухало изнутри густой краснотой. Из глазниц и уголков улыбающегося рта потекли-побежали вниз тонкие красные струйки.

Меньший из «колобков» вспух, налился багрянцем. В наполнивших «улыбку» красно-бархатных тенях что-то шевельнулось. Тонкое, длинное, извивающееся змеёй. Голое, словно крысиный хвост. С влажным хлюпаньем втянулось внутрь. Из «глазницы» на миг сверкнуло кошачьей зеленью.

И погасло.

Больший из снеговиков лоснился под фонарём лаково блестящими боками, роняя на асфальт тяжёлые мясные капли, и улыбался Тимошке во весь полный красного плеска рот.

Тимошка отшатнулся, боясь повернуться к снеговикам спиной. Быстро глянул на свои окна на третьем этаже. Света в них не было. Света не было нигде. Оконные проёмы в старой, красного кирпича стене безмолвно смотрели на Тимошку провалами пустых глазниц. Часть створок была приоткрыта, на подоконниках, быстро пропитываясь темнеющей влагой, сугробами лежал снег. Тёмные вязкие капли срывались с крыш и липко бились об остывшую землю.

— Ма…

За спиной хрустнуло, заскрипело. Он рывком обернулся — нет, все так же, вот они, все трое. То, что стали ближе, наверняка показалось. На всякий случай Тимошка сделал пару шагов назад.

И упёрся спиной во что-то холодное и рыхлое.

Давя в себе тоненький мышиный писк, нащупал голой — варежка свалилась — ладошкой сырой снег. Обернулся, чувствуя, как по штанинам уличных, с начёсом, брюк в валенки побежало постыдное тепло.

Все они собрались здесь, совсем рядом, обступив его плотным красно-грязно-белым кольцом. Большие и маленькие, настоящие великаны вроде того, которого он скатал первым, и совсем крохи, размером с простой снежок. С глазами и без, с руками из веток, с полными красной влаги ртами на круглых холодных телах. Там, откуда они пришли, на асфальте посреди пятен влажной красноты остались лежать какие-то неясные груды, и, сколько Тимошка ни вглядывался, он никак не мог разглядеть, что же такое там лежит. Через весь двор лучами тянулись широкие полосы несохнущей алой краски, сходясь воедино у внешней границы кольца, которым замерли вокруг Тимошки снеговики.

Тимошка зажмурился — так крепко, словно сделал это в последний раз в короткой своей жизни.

Рядом с хрустом шевельнулся снег, пропуская что-то сквозь себя наружу, влажно ударили оземь посыпавшиеся комья, и Коляныч сказал Тимошке в самое ухо, обдав его холодным, как лёд, дыханием:

— Ну вот, я же говорил, что заберут! А ты не верил! Хватайся, и полетели!…

Расколотым хрусталём звенела по двору капель.

Страшные истории в русской литературе

Рассказы о встречах человека с нечистой силой — один из самых древних и живучих фольклорных жанров. В народе такие истории именовались былинками, а ученые делили их на былички и бывальщины. В быличках герои рассказывали о личных «приключениях», а бывальщины передавали те, кто при событиях не присутствовал. Писатели XIX века часто вплетали в сюжеты своих произведений старинные «страшилки». Предания о русалках и мертвых женихах, встречах с лешим и чертом — вспоминаем, кто из отечественных классиков особенно любил этот фольклорный жанр.

Василий Жуковский. «Светлана»

Василий Жуковский нередко выбирал для своих произведений исторические и фольклорные темы. Это роднило его литературные баллады с балладами народными — жанром, близким исторической песне. Одно из своих самых известных произведений в этом жанре, «Людмила», Жуковский написал на основе немецкого текста. Это была «Ленора» — «Подражание Биргеровой Леоноре» — немецкого поэта Готфрида Августа Бюргера. А он, в свою очередь, опирался на популярный фольклорный сюжет о том, как погибший жених забрал в могилу невесту. Вторая известная баллада Жуковского, «Светлана», имела выраженный русский колорит:

Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили…
Подпершися локотком,
Чуть Светлана дышит…
Вот… легохонько замком
Кто-то стукнул, слышит;
Робко в зеркало глядит:
За ее плечами
Кто-то, чудилось, блестит
Яркими глазами. ..

Во время крещенского гадания главной героине явился жених, «бледен и унылый», который увез девушку якобы на венчание. А на самом деле тоже оказался мертвецом. Однако, в отличие от Леноры и Людмилы, Светлана осталась жива: страшная история оказалась ночным кошмаром.

Орест Сомов. «Киевские ведьмы»

Орест Сомов включал в свои тексты былички и бывальщины в их исконном виде. С помощью деталей русского и украинского фольклора писатель старался отразить подлинные картины народной жизни. Его повесть «Русалка» вышла с подзаголовком «Малороссийское предание», а «Кикимора» — как «Рассказ русского крестьянина на большой дороге». В сказке «Оборотень» автор «вывел напоказ небывалого русского оборотня» — простодушного сына колдуна, который по примеру отца обратился в волка, не ведая, что с этим делать и как стать снова человеком.

Герой повести «Киевские ведьмы» — казак Федор Блискавка — женился на красавице Катрусе, которая оказалась колдуньей. Блискавка проследил за женой и стал свидетелем шабаша на Лысой горе:

Невдалеке от себя увидел он и тещу свою, Ланцюжиху, с одним заднепровским пасечником, о котором всегда шла недобрая молва, и старую Одарку Швойду, торговавшую бубликами на Подольском базаре, с девяностолетним крамарем Артюхом Холозием, которого все почитали чуть не за святого: так этот окаянный ханжа умел прикидываться набожным и смиренником. И мало ли кого там видел Федор Блискавка из своих знакомых, даже таких людей, о которых прежде бы никак не поверил, что они служат нечистому, хоть бы отец родной уверял его в том под присягой. Вся эта шайка пожилых ведьм и колдунов пускалась в плясовую так задорно, что пыль вилась столбом и что самым завзятым казакам и самым лихим молодицам было бы на зависть.

Вся история наполнена магическими деталями: Сомов описал страшные ингредиенты для «летательной» мази, которой молодая жена натиралась перед шабашем, дикую музыку на Лысой горе, гибель главного героя и казнь самой Катруси — ведьмы не пощадили ее за то, что она раскрыла тайну своему мужу.

Александр Бестужев-Марлинский. «Страшное гадание»

Александр Бестужев-Марлинский был известным беллетристом XIX века. Иван Тургенев писал в 1869 году: «Пушкин был еще жив, но правду говоря, не на Пушкине сосредотачивалось внимание тогдашней публики. Марлинский все еще слыл любимейшим писателем». Бестужев-Марлинский не стремился к правдивому описанию народной жизни, зато его повести и романы отличались закрученными сюжетами и эффектными подробностями. Герой рассказа «Страшное гадание», офицер, отправился в метель на званый вечер. Он заблудился и попал в деревню на святочные посиделки.

Читайте также:

— Мы будем гадать страшным гаданьем, — сказал мне на ухо парень, — закляв нечистого на воловьей коже. Меня уж раз носил он на ней по воздуху, и что видел я там, что слышал, — примолвил он, бледнея, — того… Да ты сам, барин, попытаешь все.

Я вспомнил, что в примечаниях к «Красавице озера» («Lady of the lake») Вальтер Скотт приводит письмо одного шотландского офицера, который гадал точно таким образом, и говорит с ужасом, что человеческий язык не может выразить тех страхов, которыми он был обуян. Мне любопытно стало узнать, так ли же выполняются у нас обряды этого гаданья, остатка язычества на разных концах Европы.

Во время страшного ритуала главному герою явился незнакомец — то ли человек, то ли нечистая сила. События развивались стремительно: поступки, на которые у героев раньше не хватало мужества, убийства, преследование и снова роковая встреча. Как и во многих традиционных «страшилках», в конце герой понял, что все это было просто страшным сном.

Николай Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Вий»

Николай Гоголь был настоящим знатоком страшных историй. Его первая большая книга «Вечера на хуторе близ Диканьки» поразила современников. Пушкин писал о ней: «Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности». Из восьми повестей сборника семь представляют собой по форме бывальщины, которые пересказывает пасечник Рудый Панько. Перед читателями оживают русалки, колдуны и черти, описанные не со страхом и трепетом — что было бы обычно для фольклора, — но с юмором, а иногда и поэтически возвышенно.

Левко посмотрел на берег: в тонком серебряном тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки, в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце.

К повести «Вий», которая вошла в сборник «Миргород», Гоголь оставил комментарий: «Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал». Вия — фольклорного персонажа, которого считали предводителем гномов и духом преисподней, — Гоголь описал так:

…Ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. …Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное.

— Подымите мне веки: не вижу! — сказал подземным голосом Вий — и все сонмище кинулось подымать ему веки.

Иван Тургенев. «Бежин луг»

Известность пришла к Ивану Тургеневу в конце 1840-х годов, когда в журнале «Современник» стали выходить рассказы из цикла «Записки охотника». Михаил Салтыков-Щедрин считал, что они «положили начало целой литературе, имеющей своим объектом народ и его нужды». Тургенев с таким состраданием описал в «Записках охотника» тяжелую жизнь крестьян, что цензора Владимира Львова, который пропустил рассказы к печати единым изданием, уволили без права пенсии по личному распоряжению Николая I.

В произведении «Бежин луг», которое входило в цикл, Тургенев собрал целую коллекцию быличек и бывальщин. Их по сюжету пересказывают у ночного костра мальчишки-пастухи. В рассказ вошли страшные истории про водяных и русалок, домового и призрак умершего барина.

Там не раз, говорят, старого барина видали — покойного барина. Его раз дедушка Трофимыч повстречал: «Что, мол, батюшка, Иван Иваныч, изволишь искать на земле?»
— Он его спросил? — перебил изумленный Федя.
— Да, спросил.
— Ну, молодец же после этого Трофимыч… Ну, и что ж тот?
— Разрыв-травы, говорит, ищу. — Да так глухо говорит, глухо: — Разрыв-травы. — А на что тебе, батюшка Иван Иваныч, разрыв-травы? — Давит, говорит, могила давит, Трофимыч: вон хочется, вон…

Одному из юных пастухов привиделся леший — звал его из реки голосом утонувшего приятеля. Конечно, мальчики посчитали такое видение дурной приметой. И как оказалось, не зря: по сюжету, герой погиб в том же году.

Автор: Екатерина Гудкова

16 страшных легенд Москвы

Временной провал, волшебные камни и дикари в Голосовом овраге 0+

В селе Коломенском на юге Москвы есть аномальное место, которое называется Голосов овраг. Местные жители во все времена старались обходить его стороной. По преданию, именно здесь произошла битва Георгия Победоносца со Змием. Следы от копыт коня превратились в родники вдоль ручья, а останки — в два огромных валуна. Первый, «Гусь-камень», лечит мужские болезни, а второй, «Девичий», приносит счастье женщинам. Но, говорят, Голосов овраг — это ещё и временной портал. Правда, до сих пор никто точно не может сказать, куда именно.

В Софийском временнике описано следующее событие. В 1621 году у ворот государева дворца неожиданно появился небольшой отряд татарских всадников. Их окружили стрельцы, охранявшие ворота, и взяли в плен. Всадники рассказали, что они — воины хана Девлет-Гирея, войска которого пытались захватить Москву в 1571 году, но были разбиты. Надеясь уйти от преследования, конный отряд спустился в Голосов овраг, окутанный густым туманом. Татары провели там, как им казалось, несколько минут, а вынырнули лишь через 50 лет. Царь Михаил Фёдорович приказал провести дознание, которое показало: татары, скорее всего, говорили правду. Даже их оружие и экипировка не соответствовали вооружению того времени, а походили на устаревшие образцы середины XVI столетия.

В XIX веке в документах Полицейского управления Московской губернии отмечались многочисленные случаи загадочного исчезновения жителей соседних сёл. Одно из таких происшествий было описано в июле 1832 года в газете «Московские ведомости». Двое крестьян, Архип Кузьмин и Иван Бочкарёв, возвращаясь ночью домой из соседней деревни, решили сократить дорогу и пройти Голосовым оврагом. На дне долины клубился густой туман, в котором неожиданно возник «коридор, залитый бледным светом». Мужчины вошли в него и встретили заросших шерстью людей, которые знаками попытались указать им обратную дорогу. Через несколько минут крестьяне вышли из тумана и продолжили путь. Когда они пришли в родную деревню, оказалось, что прошло уже два десятилетия. Жёны и дети, постаревшие на 20 лет, с трудом их узнали. В дело вмешалась полиция. По настоянию следователей в овраге провели эксперимент, в ходе которого один из путешественников во времени снова растворился в тумане и назад уже не вернулся. Другой, увидев это, впал в депрессию и впоследствии покончил с собой.

Документы Полицейского управления за период 1825—1917 годов свидетельствуют, что в Московской губернии не раз происходили загадочные исчезновения людей среди жителей сёл Коломенское, Садовники, Дьяково и Новинки.

Голосов овраг называли еще и «Волосов», возможно, в честь древнего божества Волоса или Beлеса — властителя подземного мира, покровителя домашних животных и богатства. Имя божества происходит от слова «волохатый», то есть мохнатый. В Голосовом овраге не раз видели «волосатых людей», принимая их за нечисть или призраков. Описания таких случаев есть в хрониках времён Ивана Грозного, а последние упоминания относятся ко временам советской России. В 1926 году милиционер наткнулся в густом тумане на «заросшего шерстью дикаря» огромного роста и выпустил в него все патроны из пистолета, но призрак растаял в воздухе.

 просп. Андропова, д. 39

Три страшные истории о духах • Arzamas

13 ноября 2020История, Антропология

Что делать, если в тебя вселяется дух и начинает ругаться матом? Как не попасть под обаяние призраков девушек-самоубийц из бурятской деревни Улей? И можно ли разговаривать с джиннами? По случаю Хеллоуина вместе с платформой «Букмейт» попросили антропологов рассказать самые страшные истории из их практики, а сейчас публикуем три из них в «Журнале». Все выпуски можно послушать в приложении «Радио Arzamas»

Записала Кира Тульчинская

1История о том, как в одну женщину вселился нечистый дух и ругался внутри матом

Ольга Христофорова: 

Когда я в первый раз оказалась в одном уральском селе, в котором живут в основном старообрядцы, то первая же бабушка, к которой я пришла брать интервью, рассказала, что в ней сидит нечистый дух, который называется икота, или пошибка. Тут же она и продемонстрировала: этот голос в ней заговорил. Очень похожий на голос бабушки, но он будто шел изнутри грудной клетки. Она при этом говорила не обычно, а на вдохе, как бы втягивая в себя слова. Это доставляло ей физические затруднения. Она говорила, что у нее болит в районе солнечного сплетения. Голос был такой грубый: «Ну вот, что ты хочешь все узнать! Я больше ничего не буду говорить!» И ругался матом. Хотя самой бабушке уже было за девяносто лет, она была благочестивая, участница молельного собрания — так называемого старообрядческого собора. Она ходила молиться и, по идее, никак не могла материться. А вот икота в ней говорила ругательными словами.

Это было, конечно, жутковато, потому что ни с чем подобным я не стал­ки­ва­лась, когда в человеке вдруг говорит какой-то непонятный голос. Она расска­зала, как к ней попала икота, и это очень трагическая история. Ей, когда она была молодой, посадил эту икоту колдун. Колдуны обычно либо по злобе сажают, либо за какой-то проступок, либо просто рассылают бесов. Бес может войти в человека, когда тот, например, шел и выругался, не перекрестился утром, вышел из дома без молитвы — тогда бес может в тебе поселиться, будет жить, развиваться и мучить тебя.

Она была совершенно невинной девушкой семнадцати лет и однажды у своих дяди и тети, которые принимали гостей, всем разносила питье. Она разносила брагу, а какой-то мужик отказался пить. Этот мужик и говорит: «Выпей сама! Отхлебни!» Он, видимо, боялся, что ему что-то туда намешали, потому что у него была репутация колдуна. А на таких мероприятиях колдуну обычно стремятся что-то подложить, чтобы лишить его способности колдовать. Он не захотел пить и говорит: «Ну-ка отпей сама передо мной!» А она отказа­лась, потому что ей было страшно: «Как же я впереди мужика буду пить?! Это неприлично! Девушка не должна этого делать!» Стоит, глазами хлопает, тут ее дядя подошел и говорит: «Не хочешь пить — не пей, а она пить не будет». Тогда колдун сказал: «А не будет пить, так меня помянет!» И это, конечно, классическая фраза колдуна: «Ты меня попомнишь! Ты меня помянешь!»

У колдуна (Деревенский знахарь). Картина Григория Мясоедова. 1860 год

Вскорости после этого с ней произошла какая-то странная история. Она белила холсты на пруду, как вдруг услышала жужжание мухи, а с ней случился припа­док. Вообще считается, что икота вселяется в человека в виде мухи или комара или, по крайней мере, он слышит жужжание перед тем, как с ним такое случа­ется впервые. Но муха в нее не попадала. Она лишь увидела муху, и тут же с ней случился припадок, после чего она заболела. Лежала, не могла никак прийти в себя некоторое время. Потом родители возили ее к лекарке, лекарка сказала: «Я заглушу на семь лет! Заглушу икоту в ней на семь лет!» Семь лет она жила хорошо, но через семь лет икота в ней заговорила. У нее уже были маленькие дети, она была замужем. Через какое-то время ее снова лечил кол­дун, он сказал: «Я тебе дам заговоренного вина, ты должна будешь ее родить». Считается, что икоту колдун изгоняет таким образом, что женщина ее рожает, как ребенка. После чего ее нужно взять, положить в туесок и в печке сжечь с молитвой «Воскреснет Бог!». Она должна гореть синим пламенем, кричать на разные голоса. Потом пепел нужно положить в сухое место, потому что, если он попадет в сырое место, то снова оживет и войдет в свою хозяйку.

Моя собеседница рассказала о том, что что-то такое родилось, она это в тряпичку завернула и под лавку положила. А наутро встала, а там нет ничего — просто тряпочка свернута, а как будто бы то, что в тряпочке было, вышло. Она считает, что икота опять в нее вселилась. И с тех пор она в ней сидит, мучает ее и не дает толком дышать. Она заставляет ее задыхаться, она разговаривает, а если какая-то еда не нравится этой пошибке, то она начинает мучить разными болями, ходит по телу (по рукам, по ногам), как бы тычет изнутри. И так было до самой смерти моей собеседницы, уже за сто лет ей было.

К людям с икотой тут двоякое отношение. С одной стороны, ее боятся женщины, особенно средних лет. Они боятся заразиться, они боятся, что на них перейдет икота, потому что считается, что это больше женская штука. К мужчинам она как-то не особенно липнет, а вот к женщине может перейти. Поэтому некоторые собеседницы в этих местах отказывались разговаривать об икоте. Спрашивали: «А что? Почему спрашиваешь? У кого-то из родни, что ли, это есть? Зачем тебе вообще знать об этом? Не хочу даже об этом говорить, чтобы не привлекать разные нечистые силы!»

А с другой стороны, молодые люди, подростки, дети над такими людьми пытаются подшучивать, провоцируя их припадки, развлекаясь. И страшно одновременно, и жутко, и смешно, и как-то возбуждает. С помощью каких-то ключевых слов, с помощью резких звуков они пытались вызвать у благочести­вой старушки припадок ругани или странные звуки, которые издает икота, и в ужасе, смеясь, разбегались.

10 самых страшных отрывков из мировой литературы

Леденящие душу фрагменты из книг XIX и ХХ века

При мне один человек, даже уже вполне немолодой — сосед моей собесед­ницы, — решил показать фокус. Когда мы беседовали с этой бабушкой (уже в другой раз), он вышел из своего дома и рассказал, что в первый раз, когда он услышал, что в ней заговорила икота, очень испугался. Он со своим прияте­лем как раз чем-то ей помогал — то ли картошку привез, — она их угощала, и тут в ней заговорила икота и стала ругаться на одного из них. Они очень испугались: «Что это?! Что это?!» А потом им сказали, что это не бабушка ругается, а в ней икота. И этот немолодой сосед сказал, что что-то сверхъ­естественное есть рядом с нами. И буквально проводил эксперимент. Он стал мне на ухо произносить слово «лягушка», а считается, что икота, или пошибка, не любит слов «рыбка», «лягушка» и некоторых других, потому что она по своему происхождению связана с этими животными. И когда он на ухо начал говорить «лягушка», бабушка вдруг начала ругаться на него. Я думаю, что она просто начала ругаться, потому что, когда при тебе кто-точто-то на ухо шепчет, это некомфортно и, естественно, вызывает резкую реакцию. Тем более если этот сосед ей несимпатичен. Скажем, он пьющий, поэтому она его недолюбливает. Разные бывают отношения между соседями. А для него это подтверждение того, что это икота слышит слова, которые говорятся мысленно или очень тихо.

2История о повесившихся девушках, танцующих танец смерти

Александра Архипова:

В любой культуре есть свое представление о страшном. В любой культуре есть свои страшные персонажи и четкие правила, которые надо соблюдать, чтобы тебя не съел демон. И каждый носитель культуры хорошо знает правила: что надо и можно делать, а чего нельзя ни в коем случае.

Такие правила есть и у бурятских групп, которые достаточно сильно различа­ются между собой. Одно из них: не надо ходить ночью во двор. Когда солнце село, надо закрыть ставни и сидеть дома. А если уж ты оказался во дворе, то следи, чтобы за тобой в дом не проникло маленькое черное существо с одним глазом во лбу, похожее на котенка. Это такое проказливое существо ада. Оно потом доставляет много неприятностей в хозяйстве: шумит в подполе, пугает детей.

Если ты не просто пошел во двор, но зачем-то гуляешь ночью по деревне, то обязательно обходи стороной черные двухмерные покачивающиеся тени без ног. Это духи недавно умерших, они называются бохолдой. Пересекать им путь не стоит.

Как вызвать духа

15 советов начинающим спиритам

В случае, когда ты идешь по бурятской деревне и встречаешь огромную свинью, нужно быстро обойти ее и посмотреть, есть ли у нее хвост. Если хвост есть, то это просто соседская свинья сбежала. А если хвоста нет, то дело плохо. Тебе встретилась гигантская свинья-оборотень, которая хочет выпить твою душу, их называют хамхой. От таких оборотней нужно срочно убегать.

Если правила соблюдать, то этих существ можно не бояться. Но существует одно большое исключение. В 2010 году мы приехали в экспедицию за поселком Бохан в Иркутской области. И там мы услышали историю, которая пугала людей по-настоящему.

Давным-давно в деревне Улей жила девушка, которую родители выдали замуж против ее воли. После свадьбы она сбежала назад к родителям и попросила принять ее обратно. Родители на это ответили ей: «Выдана — значит, выдана! Живи теперь с ним». И она пошла в сарай и повесилась. Через какое-то время другая девушка оказалась в похожей ситуации и страшно переживала. И в этот момент к ней явилась первая девушка из Улея и уговорила ее покончить с собой. А потом они вместе уговорили уйти из жизни еще одну девушку, еще одного юношу, а потом еще и еще.

В моменты, когда ты испытываешь сильные душевные терзания, ты начинаешь слышать звуки бурятского танца ёохора, видишь огни, а потом появляются и эти многочисленные девушки, приглашающие тебя танцевать. И те, кто соглаша­ется пойти с ними, пропадают навсегда.

Они забирают молодых людей, которые испытывают очень сильные эмоции. В тот момент, когда юноши и девушки находятся в крайнем смятении, заду­мываются о самоубийстве, к ним приходят улейские девушки и затягивают их в свой танец смерти. Они завлекают людей, находящихся в отчаянии, своим радостным хороводом, веселым бурятским танцем, который исполняют на любых праздниках.

При этом их поведение сильно отличается от поведения других демонических персонажей. Они просто вмешиваются в твою жизнь, и с ними ничего нельзя сделать. Единственный способ совладать с ними — это искусственно поддер­живать бодрое состояние духа, имитировать веселье.

Люди, которые рассказывают об улейских девушках, часто отмечают, что те не виноваты в своей судьбе. Они не совершали никаких проступков, а просто не совладали со своими чувствами. И они забирают тех, кто тоже ослабил эмоциональный контроль, поддался своим эмоциям. Идея, что необходимо изо всех сил контролировать свои эмоции, характерна для бурятско-монгольских культур.

Одна наша информантка рассказывала, как в молодости работала тракторист­кой. Она работала без сна и отдыха трое суток подряд. Сил у нее уже почти не осталось, но и оставить работу она не могла. Вдруг она услышала звуки ёохора, увидела огоньки вдалеке и поняла, что за ней пришли улейские девуш­ки. Тогда она бросила трактор, убежала в деревню и всю ночь сидела при зажженном свете с друзьями.

11 слов, помогающих понять бурятскую культуру

«Ёохор», «ахай», «болтогой» и другие важные понятия

В той экспедиции, где мы узнали про улейских девушек, мы попали в одну деревню, где произошла большая трагедия. Молодой человек пришел из армии и через какое-то время покончил с собой. А затем еще один юноша поступил так же. Когда мы приехали в эту деревню, она была словно вымершая. В пол­день все ставни были закрыты, никого не было на улице, все безумно боялись. Мы с трудом нашли учителя физкультуры, который пояснил нам, что никто не будет с нами разговаривать, все очень боятся, потому что в деревню пришли улейские девушки. И совершенно невозможно с ними справиться. Не суще­ствует никакого правила, как от них избавиться. Если они придут, они будут забирать и забирать всех, у кого мрачные мысли. Одни поехали за шаманом, другие поехали за священником, третьи сидели большими компаниями и устраивали пир во время чумы, пытаясь веселиться, потому что всех охватил чудовищный страх. Это как фильм «Звонок». За тобой идет мертвая девушка, и не существует способа ее остановить, потому что волна самоубийств ее при­влекла. И это самая страшная история, которую я видела и слышала в своей жизни, потому что, в отличие от остальных историй, эта по-настоящему влияет на поведение людей и по-настоящему пугает.

3История о джинне

Дмитрий Опарин:

Год назад мы с моим другом-муллой поехали к одной таджикской семье. Это была неполная семья: женщины остались в Таджикистане, а мужчины рабо­тали здесь на стройке. Они жили на окраине Москвы, в Бутове, в не­сдан­ном многоэтажном жилом доме — там даже лифт еще не был запущен, хотя было уже тепло и было электричество, а сами они занимались отделкой. В какой-то момент они позвонили моему другу-мулле, потому что решили, что самый младший из них, которому еще не исполнилось 18 лет (ему было 17 с чем-то), одержим, в него вселился джинн, его нужно спасти.

Вообще экзорцизм и одержимость джиннами — это довольно распространен­ное явление в разных мусульманских культурах. У нас на Северном Кавказе, например, есть Центр исламской медицины, где изгоняют джиннов. И подоб­ные учреждения есть во многих других мусульманских регионах мира или даже в городах вроде Лондона, где много мигрантов. В Москве таких специ­альных центров нет, но есть люди, которые изгоняют джиннов, — муллы. Чаще всего это таджики.

И вот мы приехали на моей машине к этой таджикской семье. Заехать на тер­риторию стройки было сложно: обычно туда посторонних не пускают. А эту стройку охраняли чеченцы. Мулла вышел из машины, поговорил с ними, они сразу поняли всю серьезность ситуации и пропустили нас.

Обряд начался прямо в машине. Я сидел на водительском сиденье, мулла — на сиденье пассажира, трое человек — сзади: дядя, отец и между ними сам пациент, парень. Он практически ничего не говорил, только стонал. А мулла должен был читать Коран. Ключевой способ изгнания джинна — это чтение определенных сур Корана. Мулла читал нараспев, а парень брыкался, бился в моей машине, и его держали отец и дядя. Я видел очень много обрядов экзорцизма, но, думаю, этот был один из самых динамичных, пациент очень сильно сопротивлялся.

В какой-то момент мулла вышел из машины и пошел к сугробу взять снега, чтобы умыть парня. И тогда тот начал ему кричать на таджикском: «Ты испу­гался меня! Ты меня испугался! Ты боишься меня — убирайся отсюда!»

Тогда все поняли, что очень сложно будет что-либо сделать в машине, и мы пошли на четырнадцатый этаж, где все они жили. Пешком по темной лестнице. И пока мы шли, парень сбежал. Его не могли найти 30 минут. Он просто не хотел взаимодействовать с муллой. И мулла сказал: «Пока я здесь, он не вернется». И стал читать Коран в пустой комнате. А еще прочитал Коран на воду и оливковое масло, потому что оливковым маслом трут лицо, руки и ноги одержимого, а воду дают ему пить.

В конце концов парень пришел. Его держали четыре человека, он брыкался, кричал, а мулла просто читал суры. И парень успокоился. Но что меня больше всего удивило — он как будто онемел, он перестал говорить. Мулла впослед­ствии объяснял это тем, что за парня говорил джинн. Он потерял голос джин­на, и к нему должен был вернуться его собственный, человеческий голос.

Я хорошо запомнил эту маленькую историю, потому что она довольно динамичная и потому что я испытывал большую эмпатию к этой семье — и к дяде, и к отцу, и к этому молодому мальчику, который впервые оказался в России: зимой, в Бутове, на стройке, в недостроенном многоэтажном жилом доме. Все вместе это имеет и какое-то обыденное мигрантское социальное измерение.

Но давайте вернемся к джиннам. Согласно Корану, Бог создал джиннов, людей и ангелов. Джинны созданы из бездымного огня. И они есть везде. Можно сказать, что они как микробы: мы их не видим, но они есть. Мир джиннов параллелен миру людей, там есть женщины и мужчины, взрослые и дети, русские и англичане, мусульмане и немусульмане, больные и здоровые и так далее. Джинны вселяются в человека при самых разных обстоятельствах. Например, в момент испуга или если человек куда-то не туда пошел, не туда наступил — на помойке, в заброшенном здании. Когда я обсуждал одержи­мость с муллами, постоянно всплывала тема аморальности. Джинны могут поджидать человека на дискотеках, в барах, в местах, где употребляется алкоголь, наркотики и происходят прочие непотребства.

11 слов, помогающих понять арабскую культуру

Иншалла, верблюд, джинн, кофе, гостеприимство и репутация

Вселившись в человека, джинн начинает ему мешать. У тебя трясутся руки, тебя тошнит, все разваливается на работе, в повседневной жизни, во взаимо­отношениях с близкими людьми. Но главное — джинн мешает тебе быть мусульманином: не дает ходить в мечеть, где тебя начинает рвать и все тело болит, не дает тебе слушать Коран, не дает тебе общаться с людьми с сильным иманом (верой). И тогда люди обращаются к муллам, которые приходят и читают Коран, чтобы джинн покинул человека.

Разные муллы делают это очень по-разному. Но главное — у них совершенно разные представления о том, стоит ли разговаривать с джиннами. Джинны ведь очень хитрые. Им пять тысяч лет. Они намного умнее и хитрее нас и всегда найдут способ нас обмануть. Соответственно, одни муллы считают, что разговаривать с ними бессмысленно. Другие, наоборот, увещевают их. Сначала стараются понять, кто этот джинн: на каком языке с ним надо разговаривать, мусульманин он или нет. Если это не мусульманин, то мулла стремится обратить его в ислам. А если это мусульманин, то он его увещевает и говорит, что мусульманин не может вредить мусульманину: «Ты должен выйти из этого человека! Ты не должен больше причинять ему боли!»

При этом многие муллы говорили мне, что джинны могут вредить им самим. Например, этим летом один таджикский мулла в Иркутске рассказал мне, что у джиннов есть свои ФСБ, КГБ, ЦРУ. Это метафора, конечно. Они следят за миром людей и муллами — своими противниками: «Ага, вот это наш враг!» И, соответственно, каждый мулла должен выстраивать свою собственную защиту, например совершать дополнительные намазы, молитвы, зикр, то есть поминание Аллаха, в целом вести благонравный образ жизни, избегать любого харама  Харам — запретное действие, грех. и так далее.

И тут есть один очень важный момент. Я общался со множеством мулл, которые занимаются экзорцизмом, — киргизскими, таджикскими, узбекскими, северокавказскими. Никто из них не является каким-то безумным мракобесом. Они все прекрасно понимают, что такое медицина, и очень многие из тех людей, которые к ним обращаются, при этом ходят в больницы, делают опера­ции, пользуются услугами психиатров и психотерапевтов. Просто для них есть еще такая вот религиозная поддержка. И все эти разные инструменты в крити­ческой ситуации становятся актуальными для людей и не противоречат друг другу.

Если то, что я рассказываю о джиннах и экзорцизме, услышит какой-нибудь имам Московской соборной мечети, он скажет, что все это безумная деревен­щина, дискредитация ислама и так далее. Но особенность антропологии заключается в том, что мы не исламоведы и не корановеды. Нам интересен не ислам — нам интересны мусульмане. То есть люди вместе со всеми их переживаниями, ошибками, загонами и противоречиями.

В «Радио Arzamas» можно послушать целых шесть страшных историй, а на «Букмейте» — прочитать все текстовые версии. Если вы еще не подписаны на «Букмейт», вы можете получить месяц подписки бесплатно по промокоду arzamas

БОЛЬШЕ СТРАШНЫХ ИСТОРИЙ В «РАДИО ARZAMAS»

Страшные истории на Хеллоуин — 1

Кукушка, паутина и медведь на липовой ноге

Страшные истории на Хеллоуин — 2

Мертвецы с хутора на Вещей реке, подменная жена и китайская пещера

микрорубрики

Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

10 заголовков, с которыми все согласны, что они отстой

Конфиденциальность наших пользователей очень важна для нас, поэтому мы призываем людей, читающих этот веб-сайт и пользующихся его услугами, полностью соблюдать настоящую Политику конфиденциальности. Использование вами нашего веб-сайта означает ваше согласие с положениями ниже, а также с тем, как наш веб-сайт собирает, хранит и использует информацию, полученную от вас. Если у вас возникнут вопросы о нашей Политике конфиденциальности, свяжитесь с нами по адресу [email protected] или перейдите на нашу страницу контактов.

Первый тип информации, которую мы собираем, идентифицирует личность, что означает, что она может идентифицировать вас как пользователя на этом веб-сайте. Некоторые примеры информации, позволяющей установить личность, включают полное имя, номер телефона, физический адрес, адрес электронной почты, пол или место работы. Мы в GeekForTheWin собираем только два типа личной информации: имя и адрес электронной почты.

Мы собираем такую ​​информацию, когда вы, как пользователь, оставляете комментарий к нашим сообщениям или подписываетесь на нашу рассылку. Комментируя, вы не обязаны использовать свое настоящее имя. Если вас это не устраивает, вы можете использовать псевдоним. Если вы не комментируете наши статьи или не подписываетесь на нашу новостную рассылку, мы не будем собирать от вас личную информацию. Однако мы будем собирать некоторую неличную информацию, о которой вы можете узнать больше ниже.

включают IP-адреса, тип браузера, операционную систему, поставщика интернет-услуг, существующие страницы, ссылающиеся страницы, данные о посещениях, а также данные и временные метки.Это неличная информация, которую мы не можем использовать для вашей идентификации. Мы используем этот тип данных только для сбора демографической информации о людях, посещающих наш веб-сайт, и для улучшения их взаимодействия с пользователем.

Как и большинство других веб-сайтов, мы также используем файлы cookie. Файлы cookie используются для сбора неличной информации, которая больше сообщает нам о предпочтениях и интересах наших пользователей. У вас есть возможность отключить файлы cookie в любом браузере, если вы зайдете в его настройки.Однако мы должны предупредить вас, что это может сделать веб-сайт менее удобным для вас.

DART — это еще один тип файлов cookie, которые вы должны ожидать на нашем веб-сайте. Разница в том, что файлы cookie DART исходят не от нас, а от Google, который является сторонним поставщиком, который размещает рекламу на веб-сайте GeekForTheWin. Вы также можете отключить файлы cookie DART, перейдя по этому URL-адресу: http://www.google.com/privacy_ads.html.

Настоящая Политика конфиденциальности не распространяется на файлы cookie, используемые сторонними рекламодателями.Чтобы узнать больше о том, как они используют файлы cookie, посетите их политику конфиденциальности.

Мы не раскрываем личную информацию наших пользователей, за исключением следующих случаев:

1. Когда происходит слияние, реорганизация, корпоративная продажа или роспуск.
2. Связанной компании.
3. Агентам, консультантам и другим сторонним лицам, нанятым для выполнения связанных с бизнесом функций, таких как почтовые услуги, обслуживание баз данных или обработка платежей.
4. Из-за требований законодательства, направленных на защиту этого веб-сайта и людей, которые его используют.

Помимо ситуаций, описанных выше, ваше согласие будет запрошено, прежде чем мы передадим какую-либо вашу личную информацию третьим лицам.

Если вы оставили один или несколько комментариев на нашем веб-сайте, которые вы хотите, чтобы мы удалили, вместе с вашей личной информацией, отправьте нам электронное письмо по одному из адресов, указанных в контактной форме.Не более чем через 30 дней мы навсегда удалим вашу личную информацию (имя и адрес электронной почты). Если вы хотите, чтобы вас исключили из нашего списка рассылки, используйте тот же адрес электронной почты, чтобы уведомить нас об этом, и мы предпримем необходимые действия для этого.

Любой пользователь этого веб-сайта имеет возможность предоставить свою личную информацию на некоторых страницах, например в разделе комментариев. Однако мы никогда не запрашиваем эту информацию, так как хотим, чтобы наши услуги были доступны без обязательств пользователей.Тем не менее, если вы решите предоставить на нашем веб-сайте какую-либо личную информацию, которую мы специально не запрашивали, это добровольное действие, и мы не несем за это ответственности.

Третьим лицам запрещено использовать номер телефона, номер факса, адрес электронной почты или физический адрес, оставленный любыми пользователями на любой из страниц нашего веб-сайта, если только они не следуют конкретному запросу этого пользователя.

Способы использования идентифицирующей личность информации, полученной от наших пользователей, соответствуют последним законам и постановлениям, в том числе Общему регламенту защиты данных (GDPR).Вы имеете право на то, чтобы о вас забыли, и мы уважаем законные права наших пользователей.

Наш веб-сайт GeekForTheWin участвует в партнерской программе Amazon Services LLC. Это партнерская программа, посредством которой наш веб-сайт получает плату за рекламу за предоставление ссылок на продукты, представленные на Amazon.com. В наших Условиях использования вы можете узнать больше об этой аффилированности.

Веб-сайт Amazon также может использовать файлы cookie, но настоящая Политика конфиденциальности не распространяется на них, и этот веб-сайт не имеет над ними никакого контроля.Чтобы узнать больше о политике конфиденциальности Amazon, перейдите на их веб-сайт и прочтите ее.

Мы оставляем за собой право вносить любые изменения, которые мы сочтем подходящими для данной Политики конфиденциальности. Изменения могут быть введены в действие в любое время без предварительного уведомления. Когда и если изменения затронут вашу личную информацию, мы уведомим вас либо на нашей домашней странице, либо здесь, либо по электронной почте. Использование вами этого веб-сайта с момента внесения изменений означает, что вы соглашаетесь с изменениями.

Вы читали «Худший рассказ из когда-либо написанных?» Очистите свое расписание!

Много-много всего может претендовать на звание «худшего из когда-либо написанных рассказов». Но действующим чемпионом, согласно огромным массам фандома, вероятно, является The Eye of Argon , впервые опубликованный в журнале для фанатов в 1970 году. Вы можете прочитать все это в Интернете.

Я упомянул The Eye of Argon ранее сегодня в своей колонке, посвященной критике. И тут мне пришло в голову, может, не все испытали на себе этот шедевр зла? По сути, это Plan 9 прозаической фантазии.

Как объясняет Джон Гейнс из LibraryPoint:

Глаз аргона был написан в 1970 году шестнадцатилетним Джимом Тайсом и опубликован в научно-фантастическом журнале OSFAN. Лучше всего это можно описать как смесь концепций, изначально ставших популярной в серии Conan Роберта Э. Ховарда: мускулистые герои-варвары, красивые женщины, бои на мечах, магия и злые существа. Многие авторы создали захватывающие воображаемые миры с помощью этих концепций, в том числе и сам Говард.Нет ничего плохого в концепции и истории The Eye of Argon . Самый большой недостаток истории — и то, что делает ее такой незабываемой, — это сам стиль письма.

Часто авторы фэнтези используют красочное письмо, в котором намеренно подчеркиваются прилагательные и наречия, чтобы проиллюстрировать свой мир. Вместо того, чтобы быть просто «красочным», Argon смехотворно цветочно, с персонажами, говорящими такими фразами, как: «Приготовься обнять своих создателей в стигийских убежищах ада, варвар!» и «Погруженный титан проигнорировал вопросы любознательной женщины.«Очень трудно сохранять невозмутимое лицо при чтении рассказа, что сделало Argon весьма популярным на конвенциях научной фантастики. Он стал настолько популярным, что были созданы правила его чтения. Основная задача — прочитать как можно больше истории, не смеясь.

Вот как начинается это незаменимое произведение фэнтези-литературы:

Протоптанная погодой тропа вилась вперед в покрытые пылью края бареновой земли, господствующей на значительной части Норголийской империи.Следы старых копыт, задушенные просеянными песками времени, тускло сияли на фоне забрызганной пылью корки земли. Неутомимое солнце бросало свои палящие лучи накаливания над головой, на полпути своего ежедневного обращения. Маленькие грызуны носились повсюду, занимаясь повседневными делами своей унылой жизни. Пыль ослепляющими облаками окутывала три вздымающиеся горы, пока они несли тяжеловесные грузы своих борющихся надсмотрщиков.

«Приготовься обнять своих создателей в стигийских убежищах ада, варвар», — выдохнул первый солдат.

«Только после того, как ты поцеловал мимолетную смерть смерти, негодяй!» — вернулся Гриньер.

Широкий клинок сверкающей стали, выкованный из массивного эмалированного щита варваров, когда его колышущаяся правая рука вылетела вперед, посылая стальной клинок по рукоять в жизненно важные органы солдат. Выпотрошенный наемник скатился с седла и рухнул на затуманенную траву, посыпав высохшую пыль малиновыми каплями вытекающей жизненной жидкости.

Восторженный варвар зашевелился, его копна огненно-рыжих волос энергично шевелилась во влажных воздушных потоках, когда он столкнулся с атакой побежденного соратника.

G / O Media может получить комиссию

Прочтите остальное (если осмелитесь!) Прямо здесь.

11 печальных, но ужасных историй о боссах

Если у вас никогда не было ужасного босса, значит, вы один счастливый человек. У большинства из нас есть некоторый опыт общения с менеджером, который доводил нас до слез, заставлял краснеть от ярости или просто боялся идти на работу каждый день.

От словесных оскорблений до мелочного контроля и неуважения — мы дожили до того, чтобы говорить об этом.И если ничто иное, возможно, есть какое-то утешение, читая о самых трудных профессиональных моментах других и зная, что мы все добрались до другой стороны целыми и невредимыми.

И по этой причине я обратился к нашей команде Muse, чтобы узнать их истории о «худшем начальнике» (я уверен, что все они принадлежат предыдущим компаниям). Чтобы собрать самое лучшее, я обещал сохранить анонимность. Вы скоро поймете, почему …

Босс, который меня дважды пересек

Однажды у меня был босс, который знал, что мне нужно пойти на сеансы физиотерапии из-за несчастного случая.Он сказал мне, что это не будет проблемой. Тем не менее, когда одно из этих занятий было в конце рабочего дня в пятницу, у него тоже были планы. Поэтому перед очень высокопоставленным руководителем компании и клиентом он сказал, что я возьму на себя инициативу в этом деле, и ушел.

Босс, который следил за тем, как я использую ванную комнату

Моя первая работа после колледжа была в продажах, но она больше походила на колл-центр (ошибка номер один). Из-за большого количества входящих звонков каждый представитель должен был всегда быть на телефоне и за своим столом. Это означало, что на наших компьютерах была кнопка «запрос в туалет». Каждый раз, когда вам приходилось пользоваться туалетом, вы нажимали кнопку, скрещивали пальцы (или ноги!) И надеялись на лучшее. Запросы передавались моему не очень хорошему менеджеру и в девяти случаях из 10 сразу же отклонялись.

Босс, который издевался надо мной

На моей первой работе мой менеджер тоже был новичком в игре и властным (то есть делал что-то сам, а не расширял возможности своих сотрудников). Мы сели за стол в форме звезды, поэтому каждый раз, когда я поднимал глаза, я неловко смотрел ей в глаза.Изначально мне нравился микроменеджмент, так как я понятия не имел, как выполнять свою работу. После того, как я наконец набрался уверенности, чтобы вести звонок, я помню, как пытался поднять настроение, сказав клиенту анекдот. Я наблюдал, как мой менеджер (в моем прямом поле зрения) сразу же болезненно и драматично съежился в ответ. У меня упал живот, как и мое волнение от роли.

Босс, который публично оскорблял меня

Однажды у меня был босс, который на еженедельных собраниях команды относился к одному человеку как к герою, а к другому как к полному неудачнику, который ничего не делал правильно и собирался команда или даже весь бизнес упал.Мы говорим о дедовщине в группе. Вы никогда не знали, кто станет жертвой, поэтому мы все боялись встречи. Как только вы поняли, что вас не выберут на этой неделе, вы могли на секунду вздохнуть с облегчением, но затем вы почувствовали себя ужасно по отношению к человеку, который был жертвой (и вы действительно чувствовали себя виноватым, если бы вас хвалили. герой той недели). Неудивительно, что за тем, почему человека так хвалили или издевались над ним, было не так много оснований; это была просто техника управления.

Босс, который унижал меня (и отказался узнать мое имя)

Когда я был стажером в PR-фирме, мой менеджер заставлял меня выполнять ее личные дела (забрать химчистку, отправить вещи, отвезти ее и ее друзья на мероприятиях SXSW и т. д.). Она привлекала мое внимание, называя меня «стажером». На более чем одном мероприятии по построению команды за пределами предприятия, где подавали алкоголь, она не только заставляла меня выпивать и высмеивала меня, когда я не сдавался, но и подробно рассказала мне о своих недавних сексуальных подвигах с женатым агентом по недвижимости.Излишне говорить, что когда они попросили меня остаться на постоянной основе, я вежливо отказался.

Босс, который меня унижал

Однажды у меня был начальник, который решил, что, несмотря на очень хорошие результаты, ему не нравятся люди в нашей команде, и они хотели, чтобы они ушли. У них не было возможности уволить их, но они исключали сотрудника из электронных писем и разговоров, плохо говорили о нем за спиной и игнорировали любую хорошую работу. Это не только неэтично (и, возможно, незаконно), но и значительно усложняет выполнение работы нашей команды.

Босс, который заткнул меня перед коллегами

Однажды у меня был начальник, который, когда я отвечал на вопрос, адресованный мне их начальником на встрече (с которым я работал раньше и у меня сложилось взаимопонимание). ), на самом деле протянули руку меньше, чем на дюйм перед моим лицом, чтобы заставить меня замолчать, чтобы вместо этого они могли ответить.

Босс, который меня допрашивал

В начале своей карьеры я работал в компании, которая меняла сотрудников для разных проектов с разными менеджерами.Одним из моих начальников в то время был Худший: он прерывал меня посреди целенаправленной работы над моделью, чтобы напряженно спрашивать: « Как дела? » — а затем, если я вообще медленно отвечал на что-то ( поскольку моя концентрация в Excel была глубиной только 318 строк), он набрасывался на меня с вопросами вроде: «Кажется, ты нервничаешь. Что-то не так? »Или« Почему вы выбрали именно это слово? Вы что-то намекали? » Позже я узнал, что он был бывшим следователем и, вероятно, использовал те же самые упорные навыки в отношении меня.Когда моя ротация закончилась, я почувствовал большее облегчение!

Босс, который явно не уважал меня

Однажды у меня был босс, который почти всегда выполнял несколько задач на собраниях, разговаривая по телефону и присутствуя на собрании. И в режиме 1: 1, и в группе она постоянно переключала внимание с динамика на свой телефон — вперед и назад, вперед и назад, вот так все время. Сначала я просто подумал, что она очень занята, и это был единственный способ для нее все сделать — пока однажды я не застал ее за разгадыванием кроссвордов на телефоне, пока я проверяла себя.

Босс, который сексуально домогался меня

Однажды, узнав, что я лесбиянка, мой старший босс (который была женщиной) спросил меня: «Ты бы когда-нибудь … ты знаешь … со мной, если бы я был лесбиянка? Вы знаете, что нет, я в счастливом браке, но если бы был, разве не так? »Из-за того, что каждый день с ней на работе, работать там было невыносимо.

Босс, который контролировал каждое мое движение

Хотя я получил разрешение работать из дома один день в неделю (мой босс WFH три дня в неделю!), Если бы я отвел глаза от экрана своего компьютера (мы использовал Gchat для общения в течение дня) в течение трех минут мой менеджер оскорблял меня. Она сказала мне, что я потеряю свои удаленные привилегии, если не начну сообщать ей, когда встаю, чтобы вывести собаку на улицу, приготовить чашку чая или пойти в туалет.

У вас есть собственная страшная история? Снимите это с груди — напишите мне в Twitter. И помните, вы можете извлечь уроки из этого опыта. В следующий раз, когда у вас будет отличный начальник, вы не будете принимать это как должное.

Худший из возможных миров?

В последнем романе ветерана научной фантастики Уильяма Гибсона « Agency » представлены две временные линии: одна в постапокалиптическом 2136 году, а другая — в нашем настоящем.Или почти. В последнем графике Клинтон победила Трампа, и Брексит был отменен, что по стандартам 2020 года является настоящей утопией. Если вы судите о мире по тому, насколько высоко он ценит демократию, справедливость или здоровье планеты, наш мир будет не лучшим. Что, если, как предлагает агентство , наш на самом деле худший из всех возможных миров?

Что ж, может быть, не самое худшее, но определенно действуют злые силы и люди, стремящиеся сделать этот мир как можно более трудным для как можно большего числа людей. И поскольку Америка нашего фактического графика готовится к еще одним весьма вероятным катастрофическим президентским выборам, эта тенденция, похоже, будет продолжаться бесконечно. В этом контексте агентство Agency и последний роман Чарльза Ю, Interior Chinatown , задают жизненно важные вопросы о создании мира и стоящих за ним агентствах. Чей это мир? Для каких целей сильные мира сего используют свою силу? А скольких людей они готовы бросить под автобус, чтобы оставить на нем свои клептократические рукавицы?

В то время как агентство освещает клептократические тенденции, уже действующие в 2020 году, Interior Chinatown выдвигает на первый план пересечения этих тенденций с расой, иммиграцией и классом.По мере того, как наша реальность становится все более гибсоновской в ​​ее способности создавать фантастические антиутопии, роман Ю борется не только со статусом научной фантастики (НФ), но и с жизнеспособностью жанрового повествования в широком смысле слова, в категорию, которая будет включать полицейские процедуры, фильмы о боевых искусствах, исторические драмы и мультфильмы. Могут ли такие жанры инкапсулировать потерю или историческое препятствие индивидуальной и коллективной деятельности, особенно когда речь идет об американцах азиатского происхождения и иммигрантах? Продолжая свой набег на телесериал (Ю написал и спродюсировал для HBO Westworld и FX Legion , среди прочего), Ю создал свой прекрасно написанный Interior Chinatown в формате телепроекта.(Он даже набран этим надоедливым шрифтом Courier.) В нем начинающий главный герой Уиллис Ву играет типичного азиатского человека номер три в драме о полицейских Black and White , надеясь однажды получить главную роль, на которую азиатский мужчина может претендовать. эта вселенная: Kung Fu Guy.

В своих рассказах и в своем блестящем первом романе « Как безопасно жить в научно-фантастической вселенной » Ю всегда интересовался опытом иммигрантов и американцев азиатского происхождения, и, в частности, тем, как эти группы населения исключаются из рассказов о будущем. Юй пишет, что американцы азиатского происхождения — это «американцы-брошюры», а не те, кого вы представляете, когда закрываете глаза и думаете «американцы». Interior Chinatown противостоит тому же расизму в бинарном мире сюжетов и сюжетных арок Black and White . Сериал может терпеть только американскую приглашенную звезду азиатского происхождения, пока сценаристы не убьют персонажа: «В азиатах есть что-то — их лица, цвет кожи — это просто автоматически уводит вас из этой реальности».

Непрерывная связь, которую Ю проводит между реальностью и повествовательной вселенной Black and White , является ключом к его критике сил, которые формируют наш мир, так как подразумевается, что против «этой реальности» существуют другие, более совершенные реальности.Читая Interior Chinatown и Agency , мы приглашаемся задуматься о том, что и в чьей реальности они могут быть.

Гибсону приписывают создание термина киберпространство , и часто считается, что он предсказал эпоху Интернета. Но он всегда утверждал, что научная фантастика на самом деле является версией натурализма конца 20-го и 21-го веков. Самая интересная фантастика, как теперь принято считать, вообще не о будущем, а о настоящем.С момента публикации своих первых рассказов в 1970-х годах и со времени своего новаторского дебютного романа Neuromancer (1984) Гибсон создал миры, которые находятся на самом краю края настоящего, возникающего перед нашими глазами, давая нам словари, с которыми постигать и рассказывать его, а также сделать его понятным как историю и как основу для культурного представления.

Но с начала нового тысячелетия Гибсон боролся с ускорением нашего научно-фантастического настоящего.Реальный мир начал превосходить его выдумки. Поэтому он переключил передачу и начал писать о совсем недавнем прошлом, например, путем пересмотра рукописи, которая в 2003 году стала Pattern Recognition , чтобы учесть события 11 сентября. Гибсон аналогичным образом переработал Agency после 2016 года для учета Трампа.

Поступая так, он превратил мир Agency в одну временную шкалу или «заглушку» мультивселенной, установленную в его предыдущем романе Периферийное устройство (2014).В этом более раннем романе Гибсон установил правила уникального путешествия во времени с помощью информации, передаваемой через квантовый сервер. В « Периферийное устройство » мы узнаем об обострении будущих бедствий под названием «Джекпот»: «Ничего такого, что можно было бы назвать ядерной войной. Просто все остальное, запутанное в меняющемся климате: засухи, нехватка воды, неурожаи, исчезновение медоносных пчел … крах других ключевых видов, исчезновение всех последних альфа-хищников, антибиотики, которые действуют еще меньше, чем они уже сделали, болезни, которые никогда не были достаточно серьезными пандемия, но достаточно большая, чтобы стать историческими событиями сами по себе.

Во время этого продолжительного насилия к 2136 году вымерло 80 процентов населения мира, и клептократия гангстерских капиталистов и олигархов, «клепты», захватила власть. В этом будущем невыразимый инспектор Эйнсли Лоубир (своего рода персонаж Тильды Суинтон, согласно твиту Гибсона) наблюдает за этими элитами, борющимися за власть и богатство в Лондоне после джекпота, устраняя всех, кто угрожает их статус-кво (например, коммунизм, но за 1 процент).

Агентство сосредоточено на одном из побочных проектов Lowbeer: попытке спасти заглушки от их собственных разворачивающихся джекпотов, включая заглушку без трамплина, которая, несмотря на свою бессмысленность, все еще находится на пути к апокалиптической катастрофе.

Агентство начинается, как и многие романы Гибсона, с молодой женщины, чей нишевый набор навыков делает ее ценным для богатых людей. Верити Джейн, знаменитая «специалистка по приложениям», нанята для тестирования нового искусственного интеллекта для сомнительного стартапа под названием Tulpagenics (принадлежит еще более сомнительной фирме Cursion). ИИ, называемый Юнис, на самом деле является чем-то более сложным: машинный интеллект гибридизировался с загруженным человеческим сознанием, в частности с сознанием морского котика, который «ловко управлял . .. конкурентными контрольными зонами … где преступные организации или экстремисты осуществляли больший контроль над территории, чем любое правительство.По сути, Юнис становится шпионом и мастером искусственного интеллекта, искусственным Лоубиром.

И это то, на что надеялся настоящий Lowbeer. Без ведома Верити, сначала Лоубир пытался «подтолкнуть [Юнис] к большей свободе действий», надеясь, что достаточно большой толчок отклонит геополитику вселенной Верити от ядерного апокалипсиса, назревающего в сирийском городе Камышлы, недалеко от Турецкая граница.

Без сомнения, предотвращение ядерной войны — это чистый плюс. Тем не менее, как один из пост-джекпоттеров говорит о людях в заглушках: «Они живут в рамках теории заговора, но настоящей.Под контролем тайных мастеров. [Lowbeer] в первую очередь ». Политическое вмешательство из будущего «делает их жизнь шуткой».

Но в Agency все делает их жизнь шуткой. Человеческий элемент почти полностью вытесняется присутствием Юнис, которая с божественной властью над сюжетом романа манипулирует Верити и всеми остальными в соответствии с каким-то непостижимым процессом оптимизации. Как и многие романы Гибсона, « Agency » по своей сути является триллером. Все происходит головокружительно быстро, и персонажи без лишних вопросов вовлекаются в корпоративный шпионаж или ограбления.В Agency это может сделать Верити не столько персонажем, сколько поводом для составления карты странного и дезориентирующего мира Гибсона. Другими словами, Юнис превращает Верити и ее партнеров в человеческих автоматов или «периферийных устройств» — вспомогательных устройств для достижения целей Лоубира.

Это качество триллера частично является тем, что сделало более ранние романы Гибсона, такие как « Pattern Recognition », столь впечатляющими. Они уловили чувство повторного обучения тому, как ходить, в то время как нынешняя местность менялась под нашими ногами.Все было опасно и неопределенно, но человеческое сообщество все еще формировалось (будь то онлайн-форумы или субкультуры любителей механических вычислений). Но сейчас в Agency дела обстоят просто опасно.

Если, конечно, вас не поддерживает такой ИИ, как Юнис, который может манипулировать фондовым рынком и побуждать людей делать все, что им нужно. В самом деле, даже когда Верити преследуют корпоративные убийцы, нанятые Cursion, чтобы вернуть Юнис, она, похоже, почти не привязана к материальным и социальным проблемам человеческого мира.Когда Юнис кукловодит все, мы видим мир, в котором ничто из человеческих актеров не имеет значения. В Agency ни у кого нет агентства — за исключением корпораций и AI.

Гибсон и Ю создают вселенные, которые не являются нашими, и тем самым выдвигают идею, что мы можем рассказывать лучшие истории и разыгрывать лучшие сценарии.

Наиболее резко, Agency опровергает представление о том, что индивидуальный выбор и единичные человеческие действия могут иметь искупительные последствия для мира.Неминуемая ядерная война в романе не предотвращается ни Юнис, ни Лоубир. Нет, президент Хиллари Родэм Клинтон «вытащил нас из этого». И вот Верити и ее друзья «чокнулись кружками, выпивая тост за президента». Тем не менее, как быстро они все забыли, что Джекпот все еще маячит в их будущем. Сравнивая коллективные силы капитализма, ядерного конфликта и экологического коллапса с машиной, над которой люди практически не могут повлиять, Лоубир говорит о людях в заглушке Верити: «Их вгоняют в те же лезвия, что и мы, но с меньшей остротой. угол.”

Что бы ни думали о президентстве Клинтона, представление о том, что она могла бы спасти нашу вселенную, если бы только 2016 год прошел по-другому, так же безосновательно, как и представление о том, что Джо Байден мог бы (или даже сделал бы) это сейчас. В нашей вселенной, как и в Вселенной Верити, люди думают, что на капитализм могут влиять отдельные агенты, делающие этический выбор. Таким образом, появляются хорошие капиталисты (те, кто может помочь вам противостоять корпоративным убийцам) и плохие капиталисты (те, кто нанимает корпоративных убийц).

В таких вселенных, как наша, вера в то, что капитализм может быть этичным, если правят люди, имеет большое значение в мейнстримовом политическом дискурсе. Но вера, например, во всеобщее здравоохранение и принятие политики в соответствии с наукой о климате, считается нереалистичной или нецелесообразной. Наша вселенная, как и Вселенная Верити, работает так, как если бы ИИ, главная черта которого — способность манипулировать фондовым рынком для личной выгоды, управлял всем, а мы, люди, были просто мясистыми периферийными устройствами, через которые велся бизнес.Или, иначе говоря, капитализм — худшее из всех возможных совокупных сознаний.

И все же Агентство преуменьшает значение обездоленных неагентов, живущих в этой вселенной, контролируемой клептократами. Хотя у таких простолюдинов нет собственной значительной свободы воли, их действия — в частности, их труд — жизненно важны для поддержания функционирования этой вселенной. Например, Cursion и Eunice часто используют рабочих концертов, шпионов, взятых из пугающе правдоподобного приложения Followrs: «Что-то вроде Uber… но для тех, кто следит за людьми.Эти люди имеют значение для сюжета Agency только постольку, поскольку они предоставляют рабочую силу, которую ИИ может нанять и купить, но не выполняет сам. Несмотря на весь автоматизированный блеск гибсоновского царства, мир по-прежнему основан на эксплуатации. Таким образом, человеческие работники являются декорациями сюжета триллера агентства Agency , в то время как Верити освобождена от трудовой жизни благодаря способности Юнис накапливать безграничные финансовые активы.

мира SF известны своими сложными правилами. В Agency , как и в лучшей научной фантастике, эти правила дают нам правду об операционной системе нашего собственного мира: пролетариат, ведущий свое периферийное существование, относительно невидим, но они структурно являются неотъемлемой частью его социально-экономической деятельности.

Тем не менее, агентство Agency замалчивает пересечение существования пролетариата с иммиграцией и расизмом. Работа Ю « Interior Chinatown » наиболее явным образом противопоставляется этим слепым пятнам как в научной фантастике, так и в основной литературной фантастике, поскольку она выдвигает на первый план расовую принадлежность и культурную, политическую и экономическую изоляцию азиатов, американцев азиатского происхождения и иммигрантов. В отличие от Agency — где у Verity отсутствие агентских полномочий кажется компромиссом в пользу безопасности, обещанной элитным классом, принимающим решения, состоящим из ИИ, клептократов и профессиональных политиков, — в Interior Chinatown это действительно отстой, когда вы наденете нет агентства.Персонажи Ю — это те, кого Америка отвергла: расовые обездоленные, выброшенные, как первые искры, произведенные лезвием капиталистического джекпота.

В Interior Chinatown жизни персонажей — это актерские карьеры, вылепленные из битовых ролей. Например, до того, как он снялся в качестве гостя в сериале « Black and White », Уиллис играл «Опального сына», «Стремящегося иммигранта» и «Парня, который вбегает и получает удар по лицу». Его родители-иммигранты играют такие же стереотипные роли, как азиатская соблазнительница, яичный рулетик или шифу.Но Interior Chinatown — это не просто история расистского кастинга. Это также глубоко пережитая история безработицы Уиллиса, обнищания его родителей, его ухудшающегося брака и его разлуки с маленькой дочерью.

Все эти эпизоды из жизни Уиллиса написаны для разных телевизионных жанров, каждый из которых представляет собой блок «в управляемом мире со своими собственными правилами и условностями». Например, предыстория иммиграции его родителей является исторической историей, а детство его дочери — это детское шоу Xie Xie Mei Mei , в котором «мы разучиваем песни и рифмы с позитивным посланием о толерантности и вовлеченности!» То, что может показаться уловкой — телевизионные жанры — на самом деле формально амбициозный способ создать довольно простой реалистический сюжет.

В Interior Chinatown все действуют по сценарию. Но суть романа Ю в том, что так устроена реальность. Иными словами, реальность так же реальна, как и истории, которые мы сами себе рассказываем. В нашей хронологии эти истории написаны не только кабинетом расистских авторов или поколениями плохих телеканалов, но также китайской изоляцией, гетто, интернированием, иммиграционными квотами и расистской дезинформацией о COVID-19.

В нашей «дурацкой ущербной вселенной» — расистской капиталистической системе, в которой индивидуальная свобода действий и свобода от сценариев с приведением типов практически бессмысленна — мы знаем по крайней мере одно: клепт нас не спасет.

Это то, что делает романы таких великих строителей вселенной, как Ю и Гибсон, настолько жизненно важными даже сегодня, когда чтение художественной литературы кажется таким далеким от трансформации реального мира. Будь то борьба с расистскими учениями массовой культуры или провалом электоральной политики, эти романы дают нам нечто действительно ценное — с педагогической, этической и политической точек зрения. Против этого худшего из миров, нашего собственного капиталистического ИИ, эти писатели создают вселенные, которые не являются нашими собственными, и тем самым выдвигают идею о том, что мы можем рассказывать лучшие истории и разыгрывать лучшие сценарии, которые не подписываются на эту вселенную. жанровые условности. Рассказы, например, о демонтаже этого мира, построенного клептами и для клептов, и замене его совершенно новыми, построенными вместо этого всеми нами и для всех нас. Вот что значит иметь реальную и значимую — коллективную — свободу действий.

Эта статья была заказана Николасом Дамсом.

Лучшее изображение: Фотография Лауры Шуэт / Unsplash

Причудливая, неразгаданная тайна «Моего бессмертного», худшая в мире история фанфики

Подобно Стоунхенджу или произведениям Шекспира, мы, вероятно, никогда не узнаем, кто стоял за «Моим бессмертным» — массивным текстом, вдохновленным Гарри Поттером — , который широко считается худшим из когда-либо написанных фанфиков — но недостатка в теории.Было ли это, как следует из примечаний автора под псевдонимом, девушкой-подростком, живущей в Дубае? Если да, то ее звали Тара, и сделала ли она несколько загадочных видеороликов на YouTube под ником «xXblo0dyxkissxX»? Может быть, это был пользователь fanfiction. net, который под псевдонимом «Бэтмен» написал признание из 988 слов, заявив, что он придумал эту историю как мистификацию (признание, которое с тех пор было удалено)? И пока мы занимаемся этим, кто написал спорную 39-ю и 40-ю главы рассказа, которые содержат вступительные примечания, утверждающие, что они были написаны хакером? Было ли когда-либо только одним автором, или это была совместная афера?

Мы забегаем вперед, но трудно не пройти в кроличьи норы в погоне за «Моим Бессмертным.История ставит два великих вопроса, на которые пока нет ответа, перед каждым, кто с ней сталкивается: кто написал эту вещь и разыграл ли он (или они) какую-то шутку? С тех пор, как он был опубликован на сайте fanfiction.net в период с 2006 по 2007 год, рассказ длиной в 22 678 слов собрал очень мало конкретной информации, но вызвал огромное количество дискуссий и восхищения. Его оригинальные сообщения вызвали массу комментариев, и хотя эти сообщения были удалены из Интернета в 2008 году (еще одна загадка), они стали началом дебатов, которые продолжают бушевать среди энтузиастов фанфики и интернет-археологов.Действительно, есть целая миниатюрная Википедия, посвященная исключительно анализу каждого аспекта истории. Есть фан-арт, есть пародийные версии, есть драматические прочтения, есть успешный онлайн-сериал, основанный на этой сказке… Список благодарностей, как злобных, так и любящих, можно продолжать и продолжать.

«Это действительно блестяще», — сказала Энн Джеймисон, доцент английского языка, которая в этом семестре преподает курс фанфики в Принстонском университете.«Это — это вещей, которые больше всего ненавидят фанфики». Она считает, что «My Immortal» — сатира, причем очень умная. На самом деле, она сделала этот рассказ первым отрывком для чтения в классе. Сказка — ужасно написанная, необоснованно вульгарная, почти не имеющая отношения к исходному материалу — является постоянным жерновом на шее энтузиастов фанфикшена, которые изо всех сил пытаются придать легитимность жанру. Тем не менее, это также уникальное исследование того, как работает фандом-культура и как она стремится сделать искусство даже из самого безумного мусора.Итак, вот добросовестная попытка раскрыть, как появился «Бессмертный Мой», почему он приобрел дурную славу, и следует ли над этим смеяться — или он смеется над вами.

«My Immortal» появился на сайте fanfiction.net, — домене, который был — и остается — ненавистным знатокам фанфиков. Сайт был создан в 1998 году и гордится тем, что в основном не фильтруется модераторами, что означает, что никто не обеспечивает регулярный контроль качества. К середине 2000-х он был осужден благородными потребителями фанфиков (они прозвали этот сайт «ямой полевок», чтобы описать, как жалко тратить время на его изучение), и «My Immortal» вписался в него.Его первая глава была размещена под подписью пользователя с именем «XXXbloodyrists666XXX», и этот пост появился где-то в начале 2006 года. Как сказал Брэд Ким, редактор сайта по расследованию вирусного контента Know Your Meme, «это дата немного мутно из-за драмы, которая последовала впоследствии ».

Глава начинается, как и все последующие, с примечания автора (или «АН», как всегда говорится в тексте), написанного преимущественно фонетически:

AN: Special fangz (получите это, потому что Im goffik) 2 моя подруга (ну не в этом роде) raven, bloodytearz666 4 помогите мне с историей и правописанием. У рок! Justin ur da luv of my deprzzing life u rok 2! MCR ROX!

Как это типично для рассказа, это введение наполнено сбивающими с толку ссылками на людей и культурные артефакты. «MCR» относится к My Chemical Romance, группе под руководством Джерарда Уэя, которая тогда была очень популярна среди самоидентифицированных подростков-готов (как и Evanescence с певицей Эми Ли, выпустившей в 2003 году песню под названием «My Immortal»). «Рэйвен» — постоянный друг и редактор автора.Похоже, Джастин является любовным интересом автора, хотя он редко упоминается снова.

Затем начинается реальная история, представляющая придуманного автором персонажа «Эбеновое дерево». Неуклюжий ритм, странные отступления и утомительно пурпурная проза лучше всего оценены, если мы возьмем отрывок повествования полностью:

Привет, меня зовут Ebony Dark’ness Dementia Raven Way, и у меня длинные черные волосы цвета черного дерева (так я получил свое имя) с пурпурными прядями и красными кончиками, доходящими до середины спины, и ледяные голубые глаза, похожие на прозрачные слезы, и многое другое. Многие люди говорят мне, что я похожа на Эми Ли (АН: если ты не знаешь, кто она, убирайся отсюда к черту!).Я не родственник Джерарду Уэю, но мне жаль, что не был, потому что он чертовски большой красавчик. Я вампир, но мои зубы прямые и белые. У меня бледно-белая кожа. Я тоже ведьма и хожу в школу магии Хогвартс в Англии, где учусь на седьмом курсе (мне семнадцать). Я гот (на случай, если вы не можете сказать) и ношу в основном черное. Я люблю Hot Topic и покупаю там всю свою одежду. Например, сегодня на мне был черный корсет с подходящим шнурком по периметру, черная кожаная мини-юбка, розовые сеточки и черные армейские ботинки.На мне была черная помада, белая основа, черная подводка для глаз и красные тени для век. Я шел за пределами Хогвартса. Шел снег и дождь, поэтому солнца не было, чему я был очень рад. На меня уставились многие подготовительные. Я поднял на них средний палец.

«Эй, черное дерево!» крикнул голос. Я посмотрел вверх. Это было…. Драко Малфой!

«Как дела, Драко?» Я спросил.

«Ничего». — застенчиво сказал он.

Но потом я услышал, как друзья позвонили мне, и мне пришлось уйти.

И это — за исключением короткой заметки, спрашивающей читателей: «Это хорошо? Пожалуйста, скажи мне клык! » — это. Обычному читателю это могло показаться плохим письмом. Если бы не энтузиасту фанфиков, этот короткий отрывок было бы мучительно читать из-за всех ненавистных шаблонов, которые он использовал.

«Это все есть», — сказал Джеймисон. «Заметка автора, в которой читателю предлагается уйти, излишнее называние себя« Эбеновое дерево »при том, что ее волосы — из черного дерева, подробное описание глаз, описание кожи.Он поразил сразу все эти образы ». Есть также небрежная попытка смешать популярную работу с посторонним жанром — в данном случае — поместить вампиров в Potterverse — а также бесплатные крики в адрес таких подростков, как розничный продавец Hot Topic, Ли и Джерарда Уэй. Более того, это кардинальный пример так называемой беллетристики «Мэри Сью», в которой авторы вставляют слегка завуалированную версию себя в популярную вымышленную вселенную, и все персонажи уже дружат с ними. Добавьте это к ужасным орфографическим ошибкам в комментариях автора и сдержанному отношению, и вы получите ароматное тушеное мясо для всех, кому небезразличны фанфики.

Пользователи наткнулись на историю и начали ее распространять. Хайди Тэнди в то время активно читала фанфики и впервые увидела его первые главы летом 2006 года. «В тот момент у него уже была репутация совершенно нелепого», — вспоминала она. «Изначально это не сильно повлияло на меня, потому что это было не так плохо, как многое другое.Но что было интересно, так это то, что он стал на длиннее ».

Действительно, хотя яма полевок была усеяна некачественными текстами, которые исчезли после нескольких постов, «My Immortal» лихорадочно продвигался вперед. В течение следующих нескольких месяцев выпускалась глава за главой, каждая приносила больше читателей. Хотя исходные сообщения утеряны, Ким помнит как минимум одно сообщение, в разделе комментариев которого содержалось более 10 000 отзывов. И все это время текст становился все более безумным.

За повествованием стало чрезвычайно трудно следить. Эбони попадает в бисексуальный любовный треугольник между Драко и Гарри, последний из которых оказывается вампиром (и предпочитает, чтобы люди называли его просто «Вампиром»). Гермиона появляется в восьмой главе, но без особой причины меняет свое имя на «Кровавая Мэри Смит». Все они проводят большую часть истории, ходя на концерты, перерезая себе запястья и путешествуя во времени. Есть анатомически невероятные сексуальные сцены с такими отрывками, как: «Боже, Драко Драко!» Я кричал, имея оргизм. Мы пассивно заявили о французском. Вдруг ………… Я заснул ».

Возможно, самым вопиющим грехом для поклонников Гарри Поттера было то, как мало автор, казалось, заботился о Дж.К. Оригинальное видение Роулинг вселенной Поттера. Никто не играет своего персонажа: например, старый нежный Дамблдор склонен к вспышкам ярости, в какой-то момент кричит: «ЧТО, ЧЕРТ, ВЫ ДЕЛАЕТЕ ВЫ, ублюдки!» на совокупляющихся Эбони и Драко. Имена персонажей становятся дико непоследовательными: Драко по-разному называют «Драко», «Драко», «Дрико», «Дрейк», «Драго» и «Дарко»; есть один замечательный отрывок, в котором имя Дамблдора написано двумя разными способами в одном предложении; и даже имя Эбони иногда пишется как «Эноби».”

Все это, конечно, заставило читателей задуматься: читали ли они сатиру? Может ли что-нибудь быть настолько плохим из-за аварии ? По сей день мнения исследователей резко расходятся.

«Это должно быть пародией на », — сказал Джемисон. «То есть, когда я впервые прочитал Fifty Shades of Grey , я подумал, что это пародия, поэтому раньше я ошибался. Но с «My Immortal» создается впечатление, что у кого-то есть список всех ужасных вещей, которые когда-либо случаются в фанфиках, и он прошел через них и отметил их все.”

Но есть и те, кто после долгих лет анализа пришел к противоположному выводу. «Я абсолютно уверен, что это была настоящая работа», — сказала мне Ким. «Я писал семинары для LiveJournal и Xanga, и это были те вещи, которые мог бы сформулировать школьный подросток в начале 2000-х». Действительно, популярным фанфикшн-хобби того времени было распространение так называемых бадфиков : фанфиков со многими чертами, которые делали «My Immortal» таким невыносимым.

Однако в 2006 году читатели не обратили внимания на двусмысленность. «Мы читали это и думали:« Это правда? »- вспоминает писательница и давний читатель фанфиков Синди Алео. Она не знала, троллили ее или нет, и ей было все равно: она оставалась приклеенной к экрану, ожидая новых глав. «Было такое волнение, когда он будет обновляться. Это было как смотреть на крушение поезда ».

Но вот в чем дело: если это была розыгрыш, предназначенный для высмеивания фанфикшн, то это была чрезвычайно сложная мистификация, которая — по мере того, как появлялись главы, — включала в себя сеть взаимосвязанных фальшивых онлайн-аккаунтов внутри и вне фанфикшн. net, а также инсценировку взлома. Все эти странные, запутанные подробности начали появляться, как только читатели начали пытаться раскрыть историю, стоящую за историей. По мере того, как «My Immortal» разрастался, он перестал быть просто источником смеха и стал источником замешательства, преследований и навязчивой идеи.

Множество групп налетели в , чтобы расследовать историю удлинения, многие из них действовали как хакерские коллективные умы. Одним из самых печально известных онлайн-сообществ того времени была масса анонимных авторов для сайта Encyclopedia Dramatica (или ED).Он был построен на тех же принципах Википедии: редактировать любой может, но имел черносердечный едкий тон и был наполнен откровенно расистскими, гомофобными и женоненавистническими текстами. По какой-то причине пользователи проявили интерес к «My Immortal» и его автору.

По словам Кима, который годами изучал ED, именно пользователи этого сайта, общающиеся в частных чатах, первыми обнаружили учетные записи LiveJournal и MySpace, которые, казалось, управлялись создателем истории, учитывая, что они были написаны на в таком же бессвязном стиле, были отсылки к лучшему другу по имени Рэйвен (чьи аккаунты они также нашли) и выражались те же интересы поп-культуры, что и в «My Immortal».(К сожалению, эти учетные записи были очищены много лет назад, в публичных архивах нет старых копий, и ни LiveJournal, ни MySpace не разглашают даже самую основную информацию о них. Все, что у нас есть, — это отголоски: информация, распространяемая пользователями ED, который сейчас существует как своего рода фольклор в таких местах, как Know Your Meme и вышеупомянутая «My Immortal» — специфическая Википедия. )

Рассказы были написаны с точки зрения девочки-подростка по имени Тара Джилсби, которая утверждала, что живет в Дубае и была самопровозглашенной готкой с историей порезов.Она была подходящей целью для атаки. Хотя первоначальный ED был закрыт в 2011 году (к счастью, очищенная итерация с тех пор была перезапущена), архивная версия записи на старом сайте «My Immortal» показывает, что пользователи думали, что Тара была серьезным автором истории — и поэтому достойна словесных оскорблений.

«Тара действительно кажется реальным человеком с историей проявления этих готических / отсталых привычек, и у нее есть аккаунты на многих веб-сайтах, подтверждающие ее личность», — говорится в архивной записи Encyclopedia Dramatica. Все пришли к единому мнению, что мастеру-мистификатору будет слишком сложно «создать образ Тары Джилсби, умопомрачительной отсталой девушки», а затем активно создавать и управлять многочисленными аккаунтами Тары », не говоря уже о том, чтобы потрудиться написать десятки тысячи слов ужасной прозы. Многие из наиболее порочных онлайн-сообществ той эпохи, казалось, соглашались с тем, что история была законно написана девочкой-подростком, и присоединились к ненависти. Известными источниками злоупотреблений были TVtropes.com; LiveJournals, посвященные издевательствам над плохими фикциями; Что-то ужасное.com форумы; YTMND.com; и все еще зарождающийся мир YouTube, где пользователи загружали «драматические прочтения» наиболее надуманных отрывков текста.

В ответ на эти нападения, а также на непрекращающиеся насмешки над автором в разделе комментариев «My Immortal», заметки автора становились все более оборонительными, непонятными и склонными к упоминанию попыток самоубийства. Например, вот отрывок из введения к главе 27: «Soz i kodnt update lol I wuz rly deprezzd n I silt muh rists I had 2 go 2 da hospital rraven u rok gurl! 11111111111111111111»

Похоже, одна из пользователей настолько зациклилась на истории, что (пользователь утверждал, что она женщина, но, конечно, мы не можем знать наверняка) решила стать ее частью.Глава 39 носила название «Я гениальный троллинг, лолз» и начиналась с примечания автора, в котором говорилось, что она взломала пароль XXXbloodyrists666XXX «От скуки». Эта и следующая главы были написаны гораздо более контролируемой прозой, которая читалась как пасквиль на предыдущие 38.

Что еще больше сбивает с толку, первоначальный автор, похоже, вернулся в главе 41 и, похоже, почти не беспокоился о взломе. И спустя три главы рассказ остановился. Глава 44 началась с примечания автора, в котором говорилось: «Диз наверняка будет последним чаптах, пока я не камбак».Конечно, история больше никогда не обновлялась. Несколько месяцев спустя по неизвестным причинам fanfiction.net удалил все главы (сайт, как известно, непрозрачен, и мои неоднократные запросы на интервью в его различные социальные сети остались без ответа). Вскоре после этого исчезли и предполагаемые аккаунты Тары в LiveJournal и MySpace. Все, что осталось от первоначального фиаско «Моего бессмертия», — это скопированные и вставленные версии текста рассказа и немногочисленная пользовательская страница на fanfiction.net для первоначального автора, последний раз обновлявшаяся в 2009 году.

За прошедшие годы появился постоянный поток лиц под псевдонимами, которые утверждали, что написали «My Immortal» в качестве шутки. Некоторые из признаний были чрезвычайно краткими (например, это однострочное заявление, опубликованное пользователем fanfiction.net «goffikblood666» в 2009 году), а другие — длинными (например, вышеупомянутый манифест, который еще больше запутал воду, заявив, что кто-то другой взял контроль над исходной учетной записью после главы 15). Любопытно, что существует даже Tumblr, запущенный в 2013 году пользователем по имени taragillespie, который сказал, что серьезно написала историю, когда была нервным подростком.Ни один из пользователей этих аккаунтов не ответил на мои запросы об интервью. Пожалуй, самое странное, что есть вышеупомянутая учетная запись YouTube «xXblo0dyxkissxX», которая разместила десять видеороликов в 2008 и 2009 годах, в каждой из которых снялись две молодые на вид девушки, которые называют себя «Тара» и «Ворон» и, кажется, высмеивают их. подростки-готы … но которые никогда не упоминают «My Immortal». Итан Чил из On the Media разыскал девушек на видео (их настоящие имена, по-видимому, Сара и Рэйчел), и они заявили, что не имеют никакого отношения к этой истории, заявив, что даже не слышали о ней до года. они сделали ролики.(Это не объясняет подозрительного совпадения, когда они выбрали «Тара» и «Ворон» в качестве псевдонимов, и вики «My Immortal» по-прежнему считает их подозреваемыми). Тайна авторства «Моего Бессмертного» — даже в наш век, когда отсутствует конфиденциальность — кажется неразрешимой.

Но мемам не нужны авторы или конкретные доказательства, чтобы процветать, поэтому «My Immortal» продолжает жить. Он по-прежнему широко распространяется — к большому огорчению поколения энтузиастов фанфики, которые пытаются вывести этот жанр из тени.

«Для тех, кто не входит в число фандомов и никогда раньше не видел плохих фанфиков, эта история кажется такой веселой», — сказал Аджа Романо, журналист, пишущий о фан-культурах. «Но я знаю по многолетнему опыту, что людям не нужен предлог, чтобы плохо думать о фанфиках, думать, что они плохо написаны и жутко. Зеваки мира и SomethingAwfuls мира находят такие вещи и делают их вирусными, и остальной мир понимает, что это и есть фанфики.”

Тем не менее, есть еще много людей из мира фэндомов, которые принимают «My Immortal» во всем его загадочном чуде. Синди Алео говорит, что это источник ностальгии по другой эпохе онлайн-фандома — ей даже не хватает критики, которую получила эта история. «Пока не взорвался Fifty Shades , фик казался кучкой ботаников, а не кучкой мам», — сказала она. «Мне нравится, что фик рассматривается как нечто вроде [« My Immortal »], а не группа женщин среднего возраста, которые читают Сумерки и пытаются писать сексуальные сцены.”

vulture.com/_components/clay-paragraph/instances/ambrose-3b50dd1bf3d4218dc9f1463f62fd5a6a-37-0-0@published» data-word-count=»134″> И до сих пор вдохновляет людей на творчество. Наиболее ярким примером является (My) Immortal: The Web Series , сборник из 15 снятых эпизодов, вдохновленных печально известной историей. Это не насмешливые драматические толкования — это оригинальные сценарии, основанные на нелепых персонажах и логике «Моего бессмертного», вплоть до обращения ко многим персонажам по неверно написанным именам. «Самый частый комментарий, который я получаю от зрителей, — это:« Не могу поверить, что начал сочувствовать Эноби », — сказал создатель сериала Брайан Маклеллан.Он настолько любим, что его поклонники даже создали фанфики и десятки произведений фан-арта, основанных специально на сериале. Это означает, что есть люди, создающие фанфики на фанфики, вдохновленные фанфиками, которые могли быть, а могли и не быть пародией на фанфики. Это странный мир.

vulture.com/_components/clay-paragraph/instances/ambrose-3b50dd1bf3d4218dc9f1463f62fd5a6a-38-0-0@published» data-word-count=»95″> Алео считает, что двусмысленность позволяет читателям наслаждаться историей, не чувствуя вины или стыда. «Если бы мы знали, что это была какая-то девочка того же возраста, а сейчас она старше, тогда история превратилась бы в ничто, просто дневниковые записи молодой девушки», — сказала она.«С этого момента он перестанет комментировать фандом. И если это комментирует кто-то, кто был , кто-то, кто хотел увидеть, какую реакцию он вызвал, тогда это становится оскорбительным для фандома, потому что вы все чувствуете себя подопытными кроликами ».

В любом случае «My Immortal» сохраняет свою магию. Это вечно неуловимое, безнадежно запутанное и постоянно обсуждаемое. Если бы мы когда-либо были уверены в авторстве и намерениях истории, она бы потеряла свою привлекательность. Как убийства Джека Потрошителя или крушение в Розуэлле, «My Immortal» пробуждает нечто первобытное для мира с, казалось бы, безграничным доступом к информации: это секрет, который, несмотря ни на что, остается секретом.

Создание историй о наихудшем гуманитарном кризисе в мире — Центр гуманитарных данных

Йемен известен как один из самых серьезных гуманитарных кризисов в мире: примерно 24 миллиона человек нуждаются в помощи и примерно каждый десятый йеменец является внутренне перемещенным лицом. .Благодаря моему сотрудничеству с Центром я разработал историю данных, чтобы помочь людям лучше понять эту сложную чрезвычайную ситуацию на пути семьи, вынужденной покинуть свой дом из-за конфликта. Ниже приведен снимок того, как разрабатывалась история данных Йемена, и мой подход к ее созданию.

Идея этой истории данных пришла из офиса OCHA в Йемене после успеха историй данных Центра по Южному Судану, разработанных научным сотрудником Data Storytelling Fellow за 2018 год, и Центральноафриканской Республики, выпущенных в 2019 году. Подобно этим историям, «Displaced In Yemen» переносит зрителей в путешествие одной семьи, когда они покидают свой дом в Аль-Худайде на западном побережье и отправляются на юг в Аден в поисках безопасности.

Кризис в Йемене длится почти шесть лет, и было много сообщений о тяжелой гуманитарной ситуации там. Моя задача заключалась в том, чтобы помочь УКГВ найти новые способы донести масштаб и безотлагательность кризиса и мобилизовать столь необходимые ресурсы. Я начал свое исследование с понимания точки зрения сотрудников УКГД в Йемене.

«На протяжении многих лет мы уделяли внимание вспышке холеры и проблемам, связанным с отсутствием продовольственной безопасности, но мы не рассказывали истории людей, которые были вынуждены покинуть свои дома и средства к существованию. Мы говорим об огромном количестве людей, более трех миллионов человек были вынуждены покинуть свои дома, причем некоторые из них пережили множественные перемещения. Мы хотим передать, что значит быть перемещенным, путешествие и то, с чем люди сталкиваются на нем ». — Салех Альзагари, сотрудник по общественной информации, УКГВ Йемена

От концепции до прототипа

В повествовании данных используются методы, такие как увеличение масштаба изображения конкретного персонажа, чья жизнь нарушена в результате инцидента, чтобы позволить аудитории погрузиться в реальность ситуации.Он сочетает в себе повествование с данными и визуальной информацией. У него есть потенциал, чтобы позволить аудитории подключиться к опыту на человеческом и эмоциональном уровне.

История данных Йемена ставит во главу угла переживания одной семьи, используя карту, чтобы обозначить точки на 462-километровом пути. В повествовательных коробках рассказывается о невзгодах, препятствиях и опасностях, с которыми сталкивается семья, путешествуя на ослиной повозке или на автобусе в лагерь для перемещенных лиц в Дар-Саде, Аден.

В качестве данных я использовал наборы данных из системы обмена гуманитарными данными (HDX), на которые есть ссылки в Плане гуманитарного реагирования Йемена на 2020 год и в Обзоре гуманитарных потребностей Йемена на 2019 год. Я дополнил эти источники данными и отчетами из разных внешних источников.

Учитывая чувствительность контекста, мы должны были убедиться, что представленные данные и информация никого не поставят под угрозу. По этой причине, хотя история основана на реальном опыте перемещенной семьи в Йемене, имена Ахмед и Фариха вымышлены.

Когда я начал более глубоко изучать различные наборы данных и обрабатывать их в моем черновом макете и повествовании, стало ясно, что не все намеченные визуализации добавляли ценность общей истории.Я также понял, что мне не хватает информации (или актуальных данных) для некоторых запланированных интерактивных визуальных элементов, и мне пришлось несколько раз пересматривать свой первоначальный дизайн.

Моя работа над историей данных Йемена позволила мне улучшить свои навыки и опыт в области коммуникации и редактирования, визуализации и дизайна данных, а также взаимодействия с пользователем и взаимодействия. Мне нужно было исследовать данные больше, чем обычно, и мне нравилось использовать такие инструменты, как MapBox и Flourish, для настройки карты и создания анимированных и интерактивных визуальных элементов данных для более широкого взаимодействия с пользователем. После двух месяцев напряженной работы я смог подготовить прототип данных для разработки Центром и УКГВ Йемена.

Рекомендации по повествованию данных

Рассказывание историй данных может быть мощным инструментом для стимулирования действий, но не является универсальным решением. Правильный подход будет зависеть от целевой аудитории Центра и желаемого воздействия данной истории. Развивающийся цифровой мир продолжает предлагать новые возможности охвата пользователей и улучшения их опыта, и я призываю Центр изучить инновационные инструменты и методы в будущих историях данных.Я также рекомендую Центру более подробно проанализировать — с помощью таких инструментов, как Hotjar и исследование пользовательского опыта — то, как люди взаимодействуют с историями данных и в какой степени они реагируют на призыв к действию.

Наконец, я призываю Центр рассмотреть возможность разработки практических рекомендаций для сектора о том, как обеспечить ответственное использование информации в контексте рассказывания историй. Чрезвычайно важно рассмотреть каждую часть истории данных — повествование, данные, маршрут перемещения и визуальные эффекты — чтобы понять, достаточен ли уровень детализации для формирования истории и в то же время уместен для обеспечения принципа «не навреди».

* * * * *

Узнайте больше о программе Data Fellows 2020 и посмотрите видео демонстрации программы Data Fellows Program Showcase. Новые роли в нашей программе на 2021 год будут объявлены в феврале или марте 2021 года.

пользователей Twitter делятся своими самыми смущающими историями

Я больше не хочу, чтобы меня трогали

У всех нас есть по крайней мере одна или, может быть, 10 историй о плохом сексе, в зависимости от количества мальчиков-регбистов, с которыми вы спали. Обычно ограничиваясь групповыми чатами и пьяными сказками, люди теперь делятся своими худшими сексуальными историями в Твиттере, и они достаточно честны, чтобы оттолкнуть вас на всю жизнь.

Одна девушка написала в Твиттере свою худшую историю, в которой рассказывается о том, как парень обрушился на нее, они посмотрели ей в глаза, и она помахала рукой. Вот ее оригинальный твит:

Расскажите, пожалуйста, ваши смущающие сексуальные истории, чтобы я почувствовал себя лучше. Я просто вспомнил то время, когда несколько лет назад на меня напал парень, и мы посмотрели ему в глаза, и я почему-то махнул рукой

— Эрика (@eerrriiicaa) 10 марта 2020 г.

Невероятно смущающая, но определенно не худшая история в мире, так как Эрика попросила своих последователей поделиться своими ужасными сексуальными историями, и они ПЛОХИЕ.

К ним относятся, помимо прочего, розовый глаз, разбитые окна и дул малина во влагалище. Да правда. Твой ебарь сейчас не так плохо выглядит.

Вот самые смешные и самые смущающие сексуальные истории, которые буквально заставят вас навсегда отказаться от секса:

1. Довольно удобно

2. Поцелуи шеф-повара

Однажды парень спускался на меня, подошел, посмотрел мне прямо в глаза и сказал, делая этот жест:

рис. «Комплименты повару».twitter.com/Vr8yGG9iwr

— Джози Гибсон (@josie_gibsons) 10 марта 2020 г.

3. WOwww

4. Я бы сразу убежал оттуда

5. Ярмарка Tbh

6. Мы все будем делать это сейчас tbf

7. Вау, он реально трахнул кровать

8. Извините, что?

9. Ух, мужики

10. По крайней мере, лепешки были безопасными

11.Что бы ни заводило вас

12. Вот и все, это твит

13. Наглость

14. Не хватило и полторы минуты

15. Девушка, убирайтесь оттуда к черту

16. Скорее напортачили там выбор

17. КАК ???

18. Что не так с людьми?

19. По крайней мере, он был вежливым

20.Должен уважать человека, который продолжит

21.